Не верь, не бойся, отпусти! - читать онлайн книгу. Автор: Марина Крамер cтр.№ 35

— Можете вообще пойти и перекусить. Только не наедайся особо, повар и так обижается.

В травмпункте меня ждал сюрприз — у окошка регистратуры стоял Мельников.

— Ну, какого черта? Вы каким путем ехали-то? — кинулся он ко мне. — Я уже давно здесь.

— Тебе-то что дома не сидится? — сморщилась я и охнула от боли. — Ой, просила же тебя — езжай к себе.

— Я не могу тебя в таком виде оставить. Да и убедиться хотел, что ты все-таки образумишься и к доктору пойдешь. Я очередь занял, идем, там всего один человек до нас.

— Кира, я серьезно — не хочу, чтобы Аннушка тебя видела, — предупредила я, следуя за ним по коридору и невольно любуясь тем, как уверенно он идет, словно чувствует себя хозяином жизни.

— Ой, да прекрати! Не увидит, если не хочешь. Я задержусь здесь, пока ты в машину не сядешь, — отмахнулся Мельников. — Погоди-ка… — Он неожиданно завернул за угол, и мы оказались в небольшом закутке. — Варька, я так испугался, — пробормотал Кирилл, обняв меня и уткнувшись лицом в волосы. — Ведь черт знает…

— Хватит! — Я чуть оттолкнула его. — Идем, болит нос у меня, не до нежностей.

После уколов и наложенной на нос лангетки мне стало легче, и, добравшись до «Снежинки», я сразу ушла в спальню и легла там. Аннушка, сменив деловой костюм на пижаму и тапочки, пришла пожелать спокойной ночи. На разговорах она не настаивала, видя мое состояние, и я была ей благодарна за это. Совершенно очевидно, что завтра я не смогу выйти из дома — куда с таким лицом, да и голова кружится постоянно. С утра позвоню Димке, проинструктирую, а сама буду лежать.

Около двенадцати позвонил Мельников, но меня уже «забирало» от выпитого снотворного, и я разговаривала вяло и чуть слышно. Кирилл, как и Аннушка, не стал донимать разговорами, попросил только позвонить завтра, если буду в состоянии разговаривать. Я сунула трубку под подушку и уснула.

* * *

— Ну, и какого черта было устраивать такое?! Ведь договаривались — только напугать!

— Я не вижу других возможностей напугать ее. Может, хоть физические методы заставят ее думать и как-то действовать?

— Да как действовать?! Как?! Не знает она ничего о вдове, разве не понятно?

— Не пори чушь. Все она знает.

— Если голову оторвете, все равно результата не будет.

— На твоем месте я жалел бы не ее голову, а свою задницу, под которой здорово полыхнет, если все наружу выплывет.

— А под вашей не полыхнет?

— Не дерзи. С моей все в порядке.

«С-сука», — негромко прошипев это, человек вышел из номера отеля, напоследок хорошенько хлопнув дверью. Вслед ему донесся приглушенный смех.

Женщина остается женщиной, ей всегда необходима защита мужчины, кто бы он ни был…

Жорж Санд

Утром зеркало в ванной отразило печальную действительность. Лицо перекошено, на носу повязка, правый глаз окружен сине-черным пятном. Красотка… И тошнота с головокружением, от которых невозможно избавиться.

Охая и держась за стены, я спустилась вниз, где в кухне хлопотала Наташа, убирая следы завтрака Аннушки.

— Вы зачем встали, Варвара Валерьевна? — воскликнула она, увидев меня в дверном проеме. — Я бы в постель принесла, позвонили бы.

— Не надо, я здесь поем.

Кое-как взгромоздившись на табурет, я подперла рукой налившуюся болью голову и жалобно посмотрела на горничную:

— Вы не знаете, долго так будет?

— С недельку помаетесь, — отозвалась Наталья, ставя передо мной чашку с бульоном, в котором плавали небольшие галушки. — Чайку вот заварила свежего, с шиповником. Кофе не стоит вам пока пить.

— Вам Анатолий Иванович звонил? — спросила я, окуная ложку в бульон.

— Да, звонил. Я все сделала уже, осталось только сам «жучок» установить, куда нужно.

— Оперативно, — усмехнулась я, хотя смех тут же дал о себе знать усилившейся головной болью.

— Вы бы, Варвара Валерьевна, поели да снова в кровать. С такой травмой не нужно разгуливать.

— Да какие уж тут гулянки, — пробормотала я, не в силах заставить себя проглотить хоть ложку бульона. — Наташа, а вокруг дома никто не шастает? — вдруг спросила я и даже сама не поняла, почему у меня возник этот вопрос.

— Не скажу, что шастает, но вот приходили вчера плату за охрану собирать, например. А она отдельно не собирается, все включено в общий счет. — Наташа убрала чашки в посудомойку, прикрыла ее и села напротив меня за стол.

— Мужчина приходил?

— Нет, женщина. И точно могу сказать — никакого отношения к охране она не имеет, там вообще женщин нет. Я не стала шум поднимать, сказала, что хозяйка сама занимается такими вещами, мол, я не в курсе.

— Ну и правильно…

— Кстати, я сегодня Анатолию Ивановичу звонила утром, сказала, что у вас вчера произошло. Он распорядился больше без охраны в город не выезжать.

— А вы откуда знаете, что произошло? — удивилась я, так как точно помнила — вчера, когда мы вернулись, Натальи здесь уже не было.

— Так утром Анна Юрьевна рассказала, — отозвалась Наталья, и я почувствовала себя идиоткой. — Анатолий Иванович ругался очень, — добавила она.

— Ругался… — машинально повторила я, по-прежнему возя ложкой в чашке с бульоном, — ругался… значит, охрана будет?

— Будет. Только вы заранее предупреждайте, хорошо? Охранник сегодня днем в «Снежинку-2» подъедет, там будет жить. Как устроится — сразу к вам зайдет представиться.

— Наташа, пожалуйста, не уходите до его прихода, — попросила я, осознав, что совершенно не хочу оказаться в пустом доме с незнакомым человеком. Тем более что он может оказаться кем угодно и вовсе не от Туза…

Она удивленно посмотрела на меня, но, видимо, поняла, что человеку с сотрясением мозга лучше не перечить:

— Конечно, Варвара Валерьевна, никуда не уйду. Мне еще сегодня окна нужно перемыть на втором этаже.

— Тогда я, пожалуй, пойду и прилягу, — слезая с табурета, пробормотала я.

— И не поели совсем! Давайте я хоть чай вам в спальню принесу.

Я вяло согласилась, хотя даже чаю мне совершенно не хотелось. Забравшись под одеяло, я дождалась, пока Наталья покинет комнату, и позвонила Мельникову. Он снял трубку на втором гудке, как будто караулил:

— Варенька, ну что, как ты?

— Как-как… лангету наложили, ты сам вчера видел, а за ночь еще и глаз заплыл, — мрачно сообщила я. — Видимо, до конца недели обречена на постельный режим.