Родители без границ - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Гросс-Ло cтр.№ 29

Наши страхи по поводу сражений на пластмассовых мечах и пистолетах в конце концов рассеялись. Играя в войну, дети не только выпускают агрессию, но и приобретают массу полезных знаний: они учатся читать язык тела и мимику, определять свое место в группе и действовать в соответствии с ним. Разрешая ребенку побыть злодеем или супергероем, мы даем ему возможность примерить на себя разные личности, посмотреть на мир с противоположных точек зрения. Мы видели, как детском саду старшие дети не сражались в полную силу, подыгрывая младшим. А младшие подстраивались под старших и вели себя по-взрослому, так что играть было интересно всем.

Ребенок забрался на дерево, и вот очередная ветка затрещала у него под ногой. Теперь он на опыте понял, что такое «слишком высоко». Многие японцы считают, что постоянные родительские «осторожнее!», «не беги!», «веди себя прилично!», «не спеши!» замедляют развитие детей. Предусмотрительно выставляя защитные барьеры, взрослые не дают ребенку ошибаться, набивать шишки и понимать ситуацию, видя реакцию сверстников и анализируя собственные чувства. Моя подруга из Америки чуть не выскочила на стадион, когда ее дочка споткнулась и упала во время соревнований в начальной школе. Две японские мамы удержали ее: для девочки будет куда полезнее самостоятельно подняться и добежать до финиша. Так и вышло.

Психологи знают: наша личность формируется под влиянием самовосприятия, которое в немалой степени зависит от того, как на нас смотрят окружающие. Если они верят, что мы повзрослеем, когда придет время, мы испытываем меньше давления. Ведь нам не нужно никуда спешить и пытаться соответствовать чьим-то неадекватным ожиданиям. Один из одноклассников Бенджамина часто вставал во время урока и принимался ходить между партами, мешая другим. Мне казалось, пока учителя не возьмут его за руку и не объяснят, почему нельзя так себя вести, ситуация не изменится. На мой взгляд, ему требовалась строгая дисциплина и четкое понимание последствий, но никого это не заботило. Шли годы, мальчик вырос, догнал сверстников и научился самоконтролю – сам, без принуждения.

После переезда в Японию я заметила, что мои дети стали спокойнее и увереннее. Они научились философски относиться к конфликтам с товарищами: теперь они не спешили обращаться ко мне, а сначала пытались справиться сами. Благодаря бескомпромиссным сверстникам, а не участливым взрослым мои дети научились терпению и выдержке. Дело не в том, что им приходилось подавлять свои чувства, чтобы казаться невозмутимыми. Они раз за разом убеждались, что разобраться своими силами и продолжить играть гораздо лучше, чем зацикливаться на проблемах – а именно к этому всякий раз приводило навязчивое вмешательство взрослых.

Конечно, у моих детей, как и у любых других, бывают срывы и моменты неуверенности в себе. И они знают, что могут обратиться ко мне за поддержкой и утешением. Я всегда буду рядом; когда речь заходит об их душевном спокойствии и безопасности, я по-прежнему прислушиваюсь в первую очередь к своей интуиции. Но только в Японии я осознала: мои мальчики не такие уж хрупкие и беспомощные, и мне незачем быть при них круглосуточным психологом и телохранителем в одном флаконе. Наоборот, есть смысл от них чуть-чуть дистанцироваться: это пойдет им только на пользу.

Как-то на детской площадке в нью-йоркском парке один папа запретил трехлетнему сыну залезать на подвесной мостик, потому что это «слишком опасно». А когда мальчик не послушался и все-таки забрался на снаряд, отец вообще увел его с площадки. Позже я познакомилась с этой семьей поближе. Бриттани с мужем признают, что раньше были слишком заботливыми. Они постоянно напоминали своим детям (малышу, который только научился ходить, трехлетке и семилетнему школьнику) об осторожности и не отходили от них ни на шаг.

А потом семья перебралась в Швецию. Бриттани знала, что шведское общество славится заботливым отношением к младшему поколению, но думала, что это касается только социальной политики – льготы для семей с детьми и тому подобное. Но после переезда им с мужем открылся и другой аспект этой заботы, о котором почему-то молчат путеводители: они впервые оказались в стране, где каждый ребенок имеет право играть и гулять, где вздумается.

Поначалу Бриттани никак не могла к этому привыкнуть. Четырехлетние дети забирались на высокие деревья и крыши игровых домиков, уходили в лес без сопровождения взрослых и катались на велосипедах по кварталу. Когда Бриттани в первый раз заметила трехлетнего малыша на дереве, она стала оглядываться в поисках воспитателя. Но тут к дереву подошел мужчина, перекинулся парой слов с ребенком – и пошел дальше. Другие люди тоже спокойно проходили мимо. Их нисколько не заботило, что малыш может упасть, никто не тратил время на бесконечные предупреждения, столь любимые американскими родителями. «Тогда я поняла, что эти люди иначе смотрят на мир. Я всегда считала себя человеком широких взглядов… но мне очень хотелось сказать тому ребенку, чтобы он слез!»

Да, дети иногда падают с деревьев, но как иначе они узнают предел своих физических возможностей? В Швеции ребенку не мешают исследовать мир; он учится прислушиваться к своим инстинктам, а не к правилам взрослых. Здесь сыновья Бриттани катались с высоких ледяных горок, уходили гулять в лес и ели какие-то корешки, которые выкапывали их друзья (на грибы Бриттани все-таки наложила строгий запрет). Больше всего ее удивляло отсутствие ограды вокруг школы. Неужели маленькие дети так четко осознают границы? Разве они не разбегаются кто куда во время перемены?

Тут, как и в случае с малышом на дереве, мы имеем дело с иными представлениями не только о физических способностях ребенка, но и о развитии этих способностей. Шведы отпускают детей одних в лес не просто так. Учителя терпеливо объясняют своим подопечным, как далеко тем можно удаляться от школы. Если уважать ребенка как существо понятливое, то забор не нужен: дети постепенно сами осознают, куда можно ходить, а куда нет. И действительно, Бриттани ни разу не видела, чтобы дети пересекли построенную на доверии «невидимую ограду» – неотъемлемую часть шведской системы воспитания.

Все наши действия связаны с определенным риском. Но американские родители считают, что их долг – максимально оградить детей от любой опасности. В противном случае ответственность целиком и полностью ложится на их плечи. Точнее, они сами берут ее на себя. Когда семья Бриттани три года спустя вернулась в США, ее сыновья очень удивились, что на школьном дворе ученикам запрещают играть с палками – ведь кто-нибудь может выколоть глаз или ударить товарища! Пытаясь снизить риск до нуля, мы не только связываем ребенка кучей правил, но дарим ему ложное чувство безопасности. А оно коварно, поскольку не подкреплено собственным опытом.

Родители во многих странах считают, что разумная доля риска ребенку необходима, чтобы вырасти здоровым и уверенным в себе. На детской площадке в Хельсинки мне довелось поболтать с молодыми мамами Верой, Анитой, Мишель и Элиной. В какой-то момент я обратила внимание, что малыши разбежались кто куда, но моих собеседниц это ничуть не беспокоило. Парк был обнесен забором, дети находились в зоне видимости, хотя один из них карабкался на склон далеко за пределами площадки и с такого расстояния казался не больше жука.