Кто бы мог подумать! Как мозг заставляет нас делать глупости - читать онлайн книгу. Автор: Ася Казанцева cтр.№ 27

Когда ученые налаживают личную жизнь самца полевки, они не просто подсаживают к нему самку. Они еще и предварительно вводят самке эстроген, чтобы инициировать у нее овуляцию и настроить ее на поиск партнера для спаривания.

С людьми такие методы использовать не обязательно. Продается огромное количество препаратов, которые якобы повышают либидо у женщины, но в серьезных научных исследованиях они работают только в том случае, когда либидо объективно было нарушено. Могут помочь антидепрессанты, если сниженный эмоциональный фон мешал женщине испытывать интерес к сексу1. Может помочь гормональная терапия, но только если действительно существовали гормональные сдвиги (например, в связи с менопаузой)2. А вот, например, всякие препараты для улучшения кровоснабжения повышают либидо примерно так же эффективно, как плацебо3. Это, впрочем, не означает, что они совсем не работают: Капитан Очевидность сообщает, что сексуальное влечение у женщин зависит от психологического настроя, так что любая волшебная зеленая таблетка, в которую женщина верит, спровоцирует ее более внимательно прислушиваться к своим ощущениям, а значит, действительно получать больше удовольствия от секса. А вот волшебная таблетка, об употреблении которой женщина не знает (типичный сюжет порнорассказов: подмешали женщине в еду тайное средство, и она немедленно потеряла голову от желания и потребовала, чтобы кто попало делал с ней что угодно), — это из серии «такой большой мальчик, а до сих пор в сказки веришь». В принципе некоторые наркотики действительно могут подавить центры контроля за принятием решений, но это совершенно не обязательно примет форму сексуальной раскованности; может быть, барышня просто выльет вам на голову свой кофе.

Волшебная таблетка может не быть волшебной, но это не означает, что она не может работать.

Хорошая новость в том, что женщины в отличие от самок всех остальных животных действительно могут испытывать сексуальное влечение независимо от текущего гормонального статуса. Женщина может заниматься сексом во время менструации, или во время грудного вскармливания (зачатие в эти периоды не то чтобы невозможно, но маловероятно), или даже во время беременности, когда новое зачатие практически полностью исключено (выход второй яйцеклетки и ее последующая имплантация в матку на ранних стадиях беременности — это редчайший медицинский курьез, таких случаев описано меньше десятка4). В то же время по внешнему виду, запаху и поведению женщины довольно сложно определить, готова ли она к зачатию. Все это может быть следствием формы организации семьи, которая сложилась у наших предков четыре с половиной миллиона лет назад.

Современные люди — существа с замечательно развитым мозгом, способным подстроиться под любую форму семьи, сформировавшуюся в обществе. Если человек воспитан в контексте христианской культуры, то нормальным и правильным ему кажется моногамный брак, в котором партнеры живут всю жизнь. Носителю современной светской гуманистической этики, привыкшему ставить превыше всех ценностей личное счастье и свободу, оптимальной формой семьи обычно представляется серийная моногамия, при которой люди, перестав чувствовать себя комфортно друг с другом, более-менее мирно и спокойно разводятся, а потом вступают в новые браки (причем в идеале продолжают дружить семьями и по очереди забирать детишек на выходные). Значительная часть исламского Ближнего Востока и почти вся Африка южнее Сахары практикует многоженство5, и любой носитель этих культур может обосновать многочисленные преимущества именно такого семейного уклада. Наименее характерно для нашего вида многомужество6 — его практикуют единичные сообщества в Непале и Тибете, причем речь, как правило, идет о браке двух братьев с одной женщиной и младший брат часто мечтает отделиться и завести собственную жену. Кроме того, по-видимому, нет ни одного устойчивого человеческого сообщества, в котором никаких семей не существовало бы вообще и практиковались бы только беспорядочные половые связи. На запрос human promiscuity поисковые системы выдают множество интересных картинок, но ни одной релевантной научной статьи; в лучшем случае удается найти горы текстов по молекулярной биологии, потому что в них слово «промискуитет» иногда используется в значении «способность взаимодействовать с широким спектром разнообразных молекул».

Пожалуй, единственная форма беспорядочного полового поведения, которая широко распространена у нашего вида, — это проституция, то есть прямой обмен секса на материальные блага. Она упоминается в Кодексе Хаммурапи, существовала в Древней Греции, никуда не исчезла в средневековой Европе, регламентировалась в царской России и в современной цивилизации тоже распространена очень широко. В англоязычной Википедии есть отдельная категория «Проституция по странам». Там больше сотни статей, ведь секс меняют на деньги во всем мире, от религиозного Ирана до благополучной Норвегии.

Причины колоссальной жизнеспособности этого поведенческой модели можно обсуждать бесконечно. Но одно можно сказать с уверенностью: если проституция существует во всех человеческих сообществах во все времена, значит, ее нельзя назвать абсолютно противоестественной; в нашей психике есть какие-то механизмы, которые способствуют склонности женщины заниматься сексом за деньги или другие ценные ресурсы. По крайней мере похоже, что для женщины это более естественно, чем для мужчины. И речь идет не только о проституции, но и обо всех этих бесконечных ритуалах ухаживания, в споре о которых бесконечно мусолится вопрос о том, должен ли мужчина платить за женщину в кафе, и никогда всерьез не затрагивается вопрос о том, должна ли женщина на свидании платить за мужчину.

Это гендерное неравенство возникло не сегодня, а четыре с половиной миллиона лет назад, когда в Африке жили ардипитеки. Совсем еще обезьяны, с шерстью на теле и с маленьким мозгом, они уже уверенно встали на эволюционную тропу, ведущую к человеку. В частности, вероятно, именно их женщины первыми среди наших предков догадались, что можно заниматься сексом в обмен на пищу. И это был очень удачный план. В общем-то, без него бы вряд ли удалось выжить и стать людьми. Дело в том, что уже тогда выращивать детенышей было очень трудно: они долго-долго оставались несамостоятельными. В результате, будучи матерью-одиночкой, самостоятельно заботящейся о прокорме себя и ребенка, самка ардипитека могла бы позволить себе рожать только раз в несколько лет, а это слишком мало для наращивания численности вида в опасной дикой природе. А вот если привлечь мужчину, чтобы он делился продовольствием, — есть шанс дорастить до взрослого возра ста больше детей.