Святой, серфингист и Директор. Удивительная история о том, как можно жить по велению сердца - читать онлайн книгу. Автор: Робин С. Шарма cтр.№ 17

— Слушаю вас, отец, — произнес я почтительно.

— Могу поспорить, — продолжал он, — по мере взросления ты, вместо того чтобы мечтать стать космонавтом, поэтом или президентом, стал ограничивать свои мечты чем-то более практичным и достижимым, в соответствии с тем, чему учили тебя твои учителя.

Вместо того чтобы оставаться собой и говорить то, что ты думаешь, ты стал надевать социальную маску и думать, чувствовать и поступать так, как в понимании твоего окружения было принято думать, чувствовать и поступать. Ты начал предавать самого себя. Ты стал «Великим Притворщиком». Ты заглушил свое самовыражение и утратил свой голос.

Как верно, — признался я.

— Не выражая миру себя и своей правды, ты утратил голос, который мог открыть настоящего тебя окружающему миру. А человек без самовыражения — это личность без личной свободы. Человек, не способный предъявить миру истинного себя, превращается в невидимку, в какую-то фикцию себя самого.

— Я предал себя самого, — констатировал я, подтверждая, что понял мысль отца Марка.

Тот, кивнув в ответ, продолжал:

— И чем больше ты терял след своего природного величия, того, кем ты на самом деле являешься, тем больше ты превращался в того, кем ты на самом деле не был. А чем дальше все это продолжалось, тем больше ты терял уважение к себе. Твое чувство собственного достоинства куда-то исчезало. И с каждым днем твое глубинное, сущностное «Я» уходило все глубже, закрывалось все плотнее, а сам ты все больше отдалялся от своей истинной сути. Мы забываем о том, что великая жизнь — это истинная жизнь. Как сказал поэт Дэвид Уайт: «Душа скорее погибнет в своей собственной жизни, чем расцветет в чужой». А мы забываем об этой истине. Это убивает человека, Джек. Какая-то часть в нем начинает умирать.

— Так почему же мы так поступаем? Почему не пытаемся исправить положение? — спросил я.

— Потому что боимся. Сначала мы боимся быть другими. Мы хотим входить в свое племя и стать частью общины. В нашем мире громадное значение придается тому, чтобы поступать так, как поступают все остальные, и думать так, как думают все остальные.

«Что подумают мои друзья, если я пойду своим собственным путем и не стану равняться на них?» — думаем мы. «Что подумают соседи, если наш Джон захочет стать поэтом, а не врачом?» — задают себе вопрос родители. Став родителями, мы начинаем распоряжаться жизнью наших детей вместо Господа Бога, чего не следует себе позволять в отношении жизни любого человека на земле. Вместо того чтобы поверить в детей и способствовать развитию лучшего, что в них есть, мы указываем нашим детям, как им поступать, когда они вырастут, чтобы дать нам возможность произвести впечатление на соседей. Родители поступают так из-за своего собственного страха.

Родители говорят своим детям, что те должны стать врачами или юристами или, скажем, выбирать супругов из подходящих семей, поскольку боятся выглядеть неудачниками, если их дети не добьются «успеха» — то есть того, что считается успехом в нашем обществе.

— А что же такое успех? — продолжал отец Майк. — По моему мнению, успех — это не что иное, как возможность жить, руководствуясь своей собственной правдой и на своих собственных условиях. Успех — это умение придерживаться тех ценностей, которые раскрывают лучшее в тебе, независимо от давления со стороны общества. Успех — это возможность жить, создавая то, что важнее всего для тебя, а не то, что важно для кого-то еще. Так жили титаны духа, прошедшие свой путь по нашей земле задолго до тебя.

То же я рекомендую и тебе. Поверь мне. Одна лишь эта истина, если ты будешь ею руководствоваться, позволит тебе прожить необычайную жизнь. Отец Майк помолчал, глядя в небо и как бы ожидая там поддержки своим словам, а затем продолжил:

— Другая причина, почему мы предаем себя и берем жизнь взаймы у кого-то другого, — это то, что мы боимся своего собственного света.

— Что вы хотите этим сказать?

— Джек, в каждом человеке на нашей планете заключено больше силы, чем мы можем себе представить.

Если бы мы только могли знать, насколько мы могущественны и велики, то должны были бы просто ежедневно молиться самим себе. Мы бы преклонялись у алтаря нашей жизни и постоянно восхваляли бы себя. Мы бы любили себя, были бы героями и идеалами для своей собственной жизни. Мы избавились бы от наших страхов и не ограничивали свою жизнь так, как делаем это сейчас. Но, к прискорбию, наша внутренняя сила также и пугает нас. Огромные способности влекут за собой огромную ответственность. Где-то глубоко внутри себя мы сомневаемся, сможем ли справиться с удивительными возможностями, таящимися в нас, и боимся, что будем чувствовать себя виноватыми, если нам не удастся правильно распорядиться данными нам способностями.

— И тогда мы отказываемся от них, — заметил я. — И, поступая так, мне кажется, мы отказываемся и от своей собственной судьбы.

— Очень хорошо, мой юный друг. Очень хорошо, — отметил отец Майк, видимо, очень довольный моими словами. — Мы попадаем в ситуацию, называемую психологами отрицанием. Это защитный механизм, который каждый человек применяет для того, чтобы избежать боли, причиняемой истиной. Мы попросту сочиняем истории или, если называть вещи своими именами, мы лжем себе, а затем пытаемся обмануть свой собственный рассудок, заставляя его поверить, что это правда, хотя сердце наше знает, что это ложь.

— Ну и ну.

— Отрицание действует на подсознательном уровне, поэтому мы даже и не подозреваем, что занимаемся этим. Да, как ты говоришь, мы отрицаем свой свет. Но не менее трагично, что мы также отрицаем и нашу тьму, наши теневые стороны. В каждом из нас есть темная сторона. Это та наша часть, что чувствует ревность, когда нашему светлому «я» что-то удается; это то, что жадно придерживает запасы, когда в них есть нужда, и разражается критикой, когда нам следует проявить любовь. Это то, что стремится командовать, когда нужно поддержать, и соперничать, когда нужно понять. Понять, что все мы взаимосвязаны и что когда один из нас побеждает, то выигрывают все. В нашем бесконечном стремлении выглядеть совершенными мы прячем эти свои черты в потайной ящичек. Фактически, мы отрицаем само его существование, и, поступая так, — отрицаем часть самого себя.

— С тех пор как я с вами, я много думаю об этом, — сказал я.

— Отлично, Джек. Но тут есть нечто большее.

Поскольку мы отрицаем часть себя, мы не можем жить целостно. Если хочешь быть лидером в своей жизни, нужно найти в себе силы и принять все части себя, все, что тебе нравится, и все, что тебе не по душе. Когда тебе это удастся, ты получишь полное представление о себе. Ты снова станешь целостным, а стать целостным — значит исцелиться. Однако это удается немногим. Значительно проще отрицать существование наших несовершенств, являть себя миру в безупречном виде и оставаться в маске совершенства. И хотя в глубине души мы знаем, что это ложь, мы все равно продолжаем так поступать.

— То есть механизм отрицания, о котором ты упоминал, удерживает нас в ловушке лжи.