9 тайных посланий от монаха, который продал свой "феррари" - читать онлайн книгу. Автор: Робин С. Шарма cтр.№ 18

«Понятно, почему Джулиан выбрал Аямэ хранительницей этого талисмана», – подумал я, улыбаясь.

Последние двадцать четыре часа я провел словно на американских горках. День начался плохо еще в Париже – или я просто встал не с той ноги. Ныл, сердился, волновался. Я продолжал в том же духе до самого моего прибытия в Осаку и в поезде в Киото. Но все мои жалобы не помогли мне почувствовать себя лучше. Вымещение моего гнева на окружающих не облегчило моего состояния. Мне помогла доброта других. Их достоинства и великодушие смягчили мое настроение. И каким-то образом благодаря этому я смог почувствовать себя лучше. Джулиан написал мудрые слова. Но Аямэ, казалось, была их живым воплощением.

В плане, который прислал мне Джулиан, описывалось далеко не все путешествие и ни словом не упоминалось о том, когда моим приключениям придет конец. Вместо этого в нем были указаны только два следующих пункта. Посмотрев на даты, я тяжело вздохнул. Казалось, Джулиан совсем не спешил, назначая мне встречи с хранителями талисманов.

– Не беспокойтесь, – попыталась приободрить меня Аямэ, – перемещаться слишком быстро в таком путешествии было бы вредно для здоровья. Вы должны успевать хоть немного выспаться и поразмяться в каждом пункте, куда вы прилетаете. Я уверена, что, организовывая путешествие подобным образом, Джулиан заботился о том, чтобы вам, а не ему было удобнее.

И снова Аямэ помогла мне взглянуть на ситуацию с другой стороны. Казалось, она смотрит на мир с огромной добротой. Именно так она сама реагирует и ждет, чтобы другие реагировали на все и вся. Возможно, она права. Джулиан беспокоился обо мне. Но я-то о нем вовсе не беспокоился. Мне не терпелось вернуться к моим обычным делам. Меня не волновало, почему и насколько срочно ему понадобились эти талисманы. И если он считал, что может подождать столько времени, сколько было указано в его плане, так тому и быть.

На следующий день Аямэ повела меня в храмы Киёмидзу и Рёандзи, а вечером мы гуляли по кварталу Гион, где до сих пор можно встретить гейш, спешащих на назначенные им встречи. Когда ночью я свалился на свой футон, я был уже почти благодарен Джулиану за тот план, что он мне составил. Назавтра мне предстояло отправиться в Ошкуцкаб, в Мексику, чтобы встретиться с человеком по имени Чава Укан. В Мексике я однажды уже был – мы с Аннишей ездили в Акапулько, – но в городе Мерида, как и на всем полуострове Юкатан, не был никогда, хотя именно туда мне и предстояло отправиться. Я подумал, что в это время года там должно быть очень жарко.

– Видите, – сказала Аямэ следующим утром, пожимая мне руку на прощание в аэропорту Осаки, – у меня нет оружия!

Потом мы поклонились друг другу, а когда она выпрямилась, я заметил беспокойство в ее взгляде.

– Джонатан, пожалуйста, постарайтесь запомнить записку Джулиана. То, как вы относитесь к другим, сказывается на том, как вы относитесь к себе. Вы – хороший человек, но мне кажется, что вы не всегда соответствующим образом поступаете по отношению к себе.

Жена Чавы Укана Сикина сказала, что я могу спать сколько захочу. На такое я и не надеялся, но, открыв глаза, увидел, что мексиканское солнце уже вовсю палило через окна спальни, и жар его лучей, попадавших мне на грудь, был таким сильным, что стало понятно, что утро уже давно прошло.

За два дня я не так уж много успел рассказать о себе Аямэ. Но она, похоже, обо многом догадалась сама. И теперь, лежа на кровати в доме Чавы, пока жар поднимался от кафельного пола и отражался от стен, я думал о том, как вел себя по отношению к другим. Я не гордился своим поведением в аэропорту Осаки. Или случаями, когда кричал на банковских служащих или работников продуктового магазина. Порой я был несдержан по отношению к Аннише или сердился на Адама. Пожалуй, дома это случалось даже чаще.

Странно, что по отношению к своей семье мы позволяем себе то, чего не допустили бы по отношению к друзьям или даже незнакомым людям. Возможно, мы просто убеждены, что они простят нас. Но это не оправдание. Я принял решение поменять отношение к людям. Однако некоторые вещи я уже не мог исправить. Например, то, как я обошелся с Джуаном.

Впервые мне показалось, что у Джуана что-то не ладится с работой, за обедом с Дэвидом и его боссом Свеном вскоре после того, как я оставил лабораторию.

Когда Свен спросил у меня, что я думаю о моем бывшем начальнике, я начал было расхваливать его руководство, но Свен жестом остановил меня:

– Нет-нет. Я знаю, он отличный человек. Я имею в виду его проницательность. Его технические знания. Он в игре? Он все еще на уровне? Мы можем рассчитывать на скорость и экспансию, достаточную для нашей компании?

Мне было неловко. Стоило мне сказать что-то хорошее о Джуане, Дэвид и Свен хмурились, словно я отвечал на поставленный вопрос неправильно. В конце концов я просто замолчал.

– Послушай, – сказал Дэвид, – я не отрицаю, что Джуан отличный парень. И я уверен, что когда-то он был лучшим в своем деле. Но мне кажется, что пришло время для свежих сил, нового поколения молодых инженеров и разработчиков аппаратного обеспечения, для тех, кто может взглянуть на вещи с другой стороны. Кто сможет найти современный подход.

Молодых, ну конечно. Я подозревал, что на самом деле Дэвид имел в виду более дешевых. Казалось, он просто пытался приукрасить ситуацию.

Официантка подошла забрать наши тарелки, а я так и не притронулся к еде. Меня подташнивало. Я знал, что Джуан – один из самых великолепных, изобретательных инженеров, которых я когда-либо встречал. Более того, он умел помочь людям посмотреть на вещи с другой стороны, творчески подходить не только к решению задач, но и к техническому прогрессу. Но Свен и Дэвид были совсем не такими. Они стояли на своем, и все мои возражения, казалось, только портили их впечатление обо мне. Было ясно, что, если я хочу позаботиться о своей карьере, пора было прекращать заботу о карьеру Джуана. И теперь, находясь в тысяче миль от своего офиса, я понимал, что тогда за ланчем я струсил, и мое поведение самым ужасным образом сказалось на нас обоих.

Проснувшись в Мексике, я вспомнил о том ланче. Хотя, честно говоря, вспомнил-то я о нем, еще когда прочитал записку Джулиана о доброте, но всеми силами гнал этот эпизод из памяти весь долгий путь из Осаки до Мериды. Переезд занял больше двадцати четырех часов, с пересадками в Токио, Лос-Анджелесе и Мехико. Все это время я пытался оставаться столь же спокойным и добрым, как Аямэ. И заставлял себя не беспокоиться о времени. Иногда я дремал, оправдывая это сбитым режимом и дезориентацией. Телефоном я старался пользоваться как можно меньше. Приземлившись в Мериде в конце того же, если верить календарю, дня, я был обессилен и ощущал удивительное безразличие ко всему. Так что, когда средних лет женщина взяла меня под руку и повела к выходу, я не сопротивлялся.