Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя - читать онлайн книгу. Автор: Стив Дьюно cтр.№ 40

Теперь, когда она обрела свой дом, Нэнси захотела щенка. У нас был Лу, готовый помогать в воспитании питомца, и просторный двор. Мы решили рискнуть.

– Кого ты хочешь? – спросил я.

– Ротвейлера.

– С ними много возни.

– Они мне нравятся.

– Они большие.

– Хочу.

– Очень активные.

– Ротвейлера.

Спор завершился моим предсказуемым проигрышем, после чего я подыскал неподалеку хорошего заводчика, у которого были щенки «на выданье». Хозяева вели племенную работу, питомник был чистый, щенки обучались поведению и в ломе, и вне его. Я посмотрел на родителей – типичные ротвейлеры: серьезные, сильные, с бойцовой искоркой во взгляде, отличающей эту породу. Отец был таким же мощным, как папаша Лу, и таким же царственно невозмутимым, мать – грациозной и довольной жизнью.

Я убедил Нэнси, что лучше взять девочку. Разнополые собаки в ломе, по моему опыту, скорее уживались вместе. Мы дважды приезжали в питомник, измучили владельцев проверками щенков на темперамент и, наконец, взяли двухмесячную Джинджер домой.

Она оказалась деловитой и дружелюбной, и ей повезло сразу же обзавестись самым лучшим образцом для подражания. Поначалу Лу решил, что это еще одна травмированная собака, нуждающаяся в «починке», которая затем исчезнет из его жизни. Но шли дни, а Джинджер все еще была здесь, играла с ним, лизалась, таскала его вещи и лезла в его миску, и Лу ничего не оставалось как признать сиротку и заняться ее воспитанием всерьез.

Моей работой было преподать Джинджер основы, Лу учил ее всему остальному: уважению, самоконтролю, терпению, иерархии. Он был доминирующим псом, и эти предметы относились к его велению. Когда она лезла в его еду, он порыкивал и заставлял Джинджер вернуться к своей миске. Когда она заигрывалась, он встряхивал ее за холку и призывал ее к порядку. Когда она пыталась утащить у него кость, он отстаивал свое имущество. Если она порывалась пройти в дверь первой – легонько отталкивал ее и ухмылялся. Но он умел сочетать строгость с добротой, как любой хороший наставник: вылизывал ее, играл с ней, водил на прогулки и присматривал за ней. Это было забавно: Лу превратился в старшего брата, и ему это нравилось.

К семи месяцам Джинджер стала ростом с Лу и почти сравнялась по весу. Хотя она сама этого пока не осознавала, силы у них тоже были почти равными. Лишь временами, случайно толкнув его во время игры, она понимала, какая она сильная на самом деле.

Она холила за Лу хвостиком целыми днями. Когда он усаживался на вершине холма, чтобы посмотреть на расположенный внизу питомник, она салилась рядом, как будто участвуя в некоем религиозном собачьем ритуале. Временами я выглядывал в окно и видел, как они сидят бок о бок. Джинджер то и дело поглядывала на Лу, как на старшего шамана, в ожидании каких-то мистических откровений.

– Лу для нее как бог, – сказал я Нэнси, поглядев на это. Еще немного, казалось, и Лу обнимет Джинджер лапой за плечи. – Она на него молиться готова.

Я брал их обоих с собой на работу. Лу помогал мне, а Джинджер просто общалась и играла с людьми и собаками. Такому активному щенку нельзя было оставаться дома целыми днями, ей нужно было как можно больше социализоваться, чтобы вырасти счастливой и уверенной в себе. Она играла на поляне снаружи, я оставлял ее привязанной в холлах или в тренерской комнате, она спала в загончиках и отлично проводила время, пока мы с Лу работали. Джинджер принадлежала Нэнси, но днем мы с Лу присматривали за ней. Однако вскоре на мою долю выпало новое сложное испытание, и на какое-то время я был вынужден отложить в сторону все остальное. Такого ни мне, ни Лу еще не доводилось преодолевать.

Бульмастифу по кличке Бранка было почти два года, он весил сто тридцать фунтов и имел недобрую славу по всему району Беверли-Хиллз. Бранка принадлежал кинопродюсеру и привык вести роскошную жизнь в просторном имении, без каких-либо преград и без обучения. Он был упрямым, избалованным и очень сильным. Бранка терроризировал садовников, нанятых следить за садом. Эту землю он считал своей.

Исторически бульмастифы были выведены именно для охраны владений: обнаружив браконьера, они должны были обезвредить его и удерживать, пока не подоспеет хозяин. Им под силу было совладать даже с самым крепким бандитом.

Бранка решил, что мексиканцы-садовники, каждое утро приходящие подрезать, поливать и сажать новые растения, – это разбойники. Он наскакивал на них, сбивал с ног, кусал и пугал их до полусмерти. Вскоре он превратился в легендарное пугало для местных обитателей и для работников, присматривавших за домами в Беверли-Хиллз.

Садовники перестали приходить. Посыпались судебные иски и жалобы. В конце концов, выбор стал очевиден: если с Бранкой не удастся справиться, его придется усыплять.

– Как раз для вас с Лу работа, – заявила мне Колин с ухмылкой и протянула бумаги.

– Люблю бульмастифов, – заметил я, принимаясь за чтение.

– Он прилетел к нам на выходных. Тебе понадобится красный плащ, огнемет и кольчуга.

С самого начала нам было ясно, что с Бранкой обычных четырех недель не хватит для обучения и перезагрузки. Он был силен – чудовищно силен. Он был совершенно невоспитанным, ему ничего не стоило сбить человека с ног и в него вцепиться. И он не делал разницы между псом и человеком – к большинству собак он относился точно так же.

– Почему я? – спросил я у Колин.

– Ты похож на тех парней, которых он привык трепать.

– Как это предусмотрительно с твоей стороны.

– Можешь не спешить. Он пробудет здесь два месяца минимум. Поначалу води его на двойном поводке с кем-нибудь в паре, если считаешь, что он слишком опасен. Ему нужно получить основы дрессировки, но еще ему надо понять иерархию. Ты должен стать для него господином и повелителем.

Бульмастифы всегда меня привлекали. Эти спокойные умные псы были идеальными охранниками. При надлежащем воспитании, с установленными незыблемыми правилами поведения они становятся идеальными домашними питомцами, уважающими всех, кого принимает хозяин, и отказывающими в гостеприимстве остальным. Однако если такую собаку заводит человек, которому лучше было бы взять той-пуделя или котенка, она способна превратить его жизнь в кошмар, какой не снился и Стивену Кингу.

В рассудительности, серьезности и ненапряженной властности этой породы было нечто очень привлекательное для меня. Бранка тоже обладал этими достоинствами, но они были скрыты под толстым слоем задиристости и наглости, так что настоящий характер пса было не разглядеть.

Я читал ему целую неделю, пока наконец не рискнул войти в загон. Для чтения я выбрал «Беовульфа», мне это показалось подходящим. Какое-то время он бился об дверцу, подобно Гренделю, но потом утихомирился, разве что временами бодал ее головой.

Он был как Кинг Конг, захваченный в плен на райском острове и доставленный в неволю. Я, конечно, не годился на роль спасительницы-блондинки, но никого другого у него рядом не было, и мало-помалу он стал ко мне привыкать и временами даже съедал печенье, что я ему бросал. Я назвал свой план укрощения Бранки «Используем стокгольмский синдром».