Мешок историй про шалого малого - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мешков cтр.№ 29

— Бздодо — это не вещь, понимаешь, Колька! Его нельзя пощупать!

— А понюхать?

— Понимаешь, Колька, Бздодо — нематериально! Это своеобразная Парадигма Лиоаэу.

Понимаешь? Это метафизическое, эзотерическое знание.

— Понимаю. Бздодо — Парадигма Лиоаэу! — понимающе кивнул головой Николай, — Бздодо! Что тут непонятного! И ты тоже носительница Бздодо?

— И я тоже! — горячо воскликнула Маринка.

— Ишь ты! — крякнул Николай и покрутил восхищенно головой.

— Ты чего?

— А я догадывался… — смутился Николай, — как бы нутром я чуял эту парадигму.

— Правда? Кольцо Лиоаэу — это часть этой парадигмы. Это, как для вас трусы Тутанхамона, волос Спасителя, запонка Ленина. Ты даже представить себе не можешь, Колька, насколько вы тут на Земле счастливые! Вы не осознаете, каким счастьем вы обладаете!

— Интересно, каким же?

— У нас на Лиоаэу секса в том виде, в каком он есть у вас, нет! — прошептала Маринка и сморщилась от сладкой боли.

— Как? — искренне удивился Николай.

— А вот так, Коленька! Там живут только женщины и женоподобные мужчины! — шутя надавила ему пальчиком на нос — Б-б-б-б-б-и-би-и-и-и-и-п-п-п-п-п!

— Как? — снова воскликнул Николай, подпрыгнув от удивления, — Гомосеки? И у вас тоже? Значит они не одни во Вселенной?

— Одни! Они водятся только у нас, на Лиоаэу! На Землю они попали вместе с кольцом Лилит! А потом они остались, а кольцо пропало!

— Лучше бы кольцо осталось, а они пропали… — пробурчал недовольно Николай.

— Не бурчи! Бурчун! Историю вспять не повернешь! Мы, носители Бздодо, искали это кольцо долгих пять земных лет.

— У них тоже есть Бздодо? — тревожно спросил Колька.

— У кого?

— У гомосеков!

— Не у всех. Только у носителей Бздодо. Я объездила в поисках кольца весь мир: Габон, Кабо Верде, Оман, Турция, Белиз, Норвегия, Бельгия, Чили, Судан, Магадан, Сербия, Родезия, Индия, Пакистан, Чуркестан, Гаити, Узбекистан, Чили…

— …Ты уже говорила «Чили»… — напомнил Николай.

— …Я два раза там искала. Хорватия, Оппа, Америка, Европа…. Я нашла наше кольцо в Тамбове, на улице Ленина, в одном блядском притоне. Теперь и заберу его с собой. Обратно на Лиоаэу! Я выполнила свою миссию на Земле! Все! Домой! Домой! На Лиоаэу! Ты будешь помнить меня? А? Друг мой, Колька?

— Я буду помнить тебя всегда… — прошептал Колька, глотая соленые слезы. Марина погладила его по щеке, по шее, по носу, по рту, по груди, по лобку, склонила голову, и поцеловала себя в кольцо. И в ту же секунду из головы ее с легким хлопком праздничной шутихи возникло розовое зловонное облачко, окутавшее на мгновение пространство вокруг. Когда оно рассеялось, на месте, где только что лежала Марина, никого не было. Только смятые, мокрые, в бурых пятнах, простыни. Она словно растворилась в пространстве и исчезла вместе с розовым облаком.

— Ну, пока… — лишь услышал где-то над собой Николай ее волшебный, постепенно растворяющийся в Космосе голос. Кряжистый мужик, с мозолистым, натруженным лицом, который перед этим попирал Марину сверху, по инерции сделал еще двадцать пять быстрых и ненужных фрикций в пустоту.

— Оп-па! Вот это фокус! Что за хуйня? — в удивлении воскликнул он, обнаружив, что партнерши под ним нет, — Что за нонсенс? Что-то я ни хуя не понял! Прям Коперфильд какой-то! Что за разводки? Я же только что кончить собрался! Это не дело вот так вот обламывать! Это большой грех, вот так вот, посреди ебли смываться! Не по-христиански это. А если я так? А? Хорошо будет? А? Я же не сматываюсь! Не… Наши бабы так не поступают! Эх!.. Точно — инопланетянка!

Притихшая, было, очередь снова разразилась сумбурными проклятиями, криками недоумения.

— О! Бля! Чудо! Мужики! Эй! Чудо! — заорали очевидцы, стоявшие возле Ивана, — Была и нету! Ох-ох-ох-ох! Глянь! Мишка! Где ты? А мне вообще не досталось! Мудаки! Лиоаэу! Нету с нами нашей Маринки! Ванька! Уходим! Улетела! На Лиоаэу! Как — улетела? — орали задние, ничего не понимая, — Куда улетела? Лиоаэу! Ебоаэу! Кто улетел? Куда? Моаэоу? Звонкие! Хуаоэу! Михаил Аронович! Абрам! Где вы? Лиоаэу! Мудаки! Лиоаэки! Мужики! Ебаоаэу! Мухаммед! Лиоаэу! На пыльных тропинках далеких плане-е-е-ет… Мужаки! Лиоаэу! Маринка! Михаил Ааронович! Где вы? Мужаэ-оу! Лиоаинка! Мудаоу! На планету Лиоаэу! Мари-наоэу! Какая еще Лиоаэу-шмиаэу! Моя очередь! Нихуаоэу! Маринка-а-а-а-а-а! Мудаоэу! Ну, почему, как только моя очередь, так кто-то улетает на Лиоаэу-шмаэаэу? Вот, блядь, не везет, так не везет! Нахуаоэу! Вот уже четвертый год у меня так! Кончить не могу! Марии-и-и-на-а-а-а! Не дали кончить, бляди! Нахуаоу! Лиаэу-у-у-у-у-у-у….

Николаю показалось, что он лишь на секунду потерял сознание. Перед его глазами вдруг, как в волшебном синематографе, промелькнули все мгновения этой великой любви. Он только сейчас осознал и, словно в фильме, прокрученном в обратную сторону, увидел все то странное и неземное, что для него, ослепленного любовью, было скрыто сексуальным плотским чувственным покровом. Эти замысловатые инопланетные заимствования, слова-паразиты: «Бздешно пердовно, вздрочлившч пиздяшная, хуешнопердно, бздульки сюсявые, пердечное срачко, бляшкопердно, хуешнососно…», появляющиеся в Маринкином лексиконе в те редкие моменты, когда она нервничала. И потом он заметил, как странно она всегда писала слово «девальвация». Она писала «бздохосрановальвация»! Коренной землянин так не напишет никогда! Или же это розовое ушко на ее спине, чуть пониже лопатки, с золотой, бирюзовой сережкой. Это ушко поначалу его поразило и насторожило, но вскоре Николай к нему привык и часто шептал в него нежные слова. Правда, приходилось использовать слуховой аппарат. Ушко слышало слабо. Маринка просила Кольку иногда почистить ушко от накопившейся серы спичкой, потому что самой ей было неудобно. Он только сейчас осознал, что его не удивляло даже наличие у Маринки чуть пониже шеи трех маленьких грудей (2-го размера), упругих, с глубоко-пурпурными сосками, и еще одной, покрупнее (3-го размера), на верхней ягодице. Это было даже очень пикантно тискать их поочередно. А этот глаз! Этот красноватый, весело подмигивающий глаз на одном из сфинктеров Маринки, всякий раз, когда Колька заглядывал туда. Он вообще считал этот веселый глаз самым удачным и прекрасным бонусом неземной красоты тела Маринки. Зрение этого глаза оставлял желать лучшего, и Маринка носила на нем контактную линзу. А эта Маринкина вагина! Эта чудная, прекрасная, красная вагина, расположенная не как у всех женщин вдоль, как бы продолжая разрез ягодиц, а поперек разреза. Имена такое расположение вагины поначалу встревожило и разбередило душу Николая. Легкое подозрение начало закрадываться в его душу, когда он увидел ее в первый раз. Ему на секунду показалось: что-то не так. Но допустить, что Маринка — пришелец с другой Планеты Николай, прожженный материалист, прагматик, допустить не мог. «Мутация! Обыкновенная мутация!» — успокоил он себя он тогда, отгоняя от себя прочь, словно назойливых мух, всякие напрасные подозрения. Он окончательно успокоился, когда увидел, что и разрез ягодиц у Маринки, тоже расположен, вопреки земной логике, поперек тела, то есть: как раз, аккурат, параллельно разрезу вагины. И поэтому у Маринкиной попки половинки были не «правая» и «левая», а «верхняя» и «нижняя». У нее и походка от этого была особенная, неземная. Все в этой женщине казалось удивительным: и оранжевые глаза, и синие губы, и эти бесконечные сфинктеры, сфинктеры, сфинктеры, сфинктеры по всему телу. Сколько их было всего, Колька так и не смог сосчитать — сбился на 1264-ом и заснул крепким, богатырским сном. Именно они, сфинктеры, и являлись той самой мощной, непреодолимой силой, влекущей к этой удивительной женщине народы Земли. Колька лишь сейчас понял, что именно они и являлись источником столь мощного Бздодо Маринки!