В кармане у Лейки нашелся почти полный пакетик миндальных орешков. Она съела их, запивая неочищенной водой.
«Причин для паники нет»,– сказала она сама себе. В крайнем случае можно найти какую-нибудь железяку и колотить ею изнутри в запертые двери. Кто-то наверняка услышит. Но сначала следует поискать, нет ли где выхода.
«Надо обследовать это место систематически»,– решила Лейка. И приступила к делу.
Выхода она не нашла. Зато отыскала помещение, где очнулась. Точно, бомжатник. И запах соответствующий.
Лейка присела на табурет… И вдруг услышала странные звуки. Как будто где-то тихонько подвывала собака.
Колебалась Лейка недолго. Любопытство пересилило страх. С куском ржавой трубы (какое ни есть, а оружие) в одной руке и лампой в другой Лейка двинулась на звук и через минуту увидела человека. И собаку. Насколько Лейка могла разглядеть в довольно скудном свете лампы, человек неподвижно лежал на спине на каком-то длинном ящике, а собака устроилась за ним, положив довольно-таки большую и страшную морду человеку на живот.
При появлении Кати собака приподняла голову и издала негромкое рычание.
– Спокойно, песик, спокойно… – проговорила Лейка, попятившись.
Пес рыкнул громче. Оскалился.
– Спокойно, хорошая собачка, не надо злиться… – пробормотала Лейка, продолжая отступать и крепче стискивая обрезок трубы.– Я уже ухожу, уже ухожу… Ой!
Обрезок трубы выпал из Лейкиной руки. И лампа тоже. Но не разбилась – просто потухла. В подвале стало совсем темно. Но за мгновение до этого Лейка успела увидеть, как «собака» медленно поднимается… на задние лапы, и еще – понять, что это никакая не собака!
В следующий миг Лейка пронзительно завизжала…
Она визжала, наверное, минуту, зажмурившись, не переводя дыхания…
Потом судорожно вдохнула и завизжала снова…
А потом вспыхнул огонек – и Лейка увидела, что чудовище с собачьей головой… Нет, не с собачьей! Не бывает у собак таких страшных морд!… Что это чудовище еще ужасней, чем показалось Лейке. И оно поставило на пол непонятно как зажженную лампу, нависло над сидящей на полу Лейкой и зарычало глухо и страшно…
Лейка зажмурилась и снова завизжала. Еще громче прежнего.
Ее не разорвали на куски.
И она не очнулась на койке психиатрической больницы.
Когда Лейка открыла глаза, то обнаружила, что лежит, свернувшись калачиком, на бетонном полу, метрах в двух от нее стоит керосиновая лампа, а за лампой сидит на корточках воплотившийся кошмар голливудских ужастиков, при этом острые колени «кошмара» торчат вперед, передние лапы упираются в пол, спина изгибается горбом, а заросшая шерстью морда (или лицо?) лежит на коленях.
Чудовище рыкнуло еще раз. В сознании Лейки что-то переключилось (до этого момента она просто не могла осознать, что в этом страшном рыке может быть смысл), и она поняла. Чудовище разговаривало. Более того, оно обращалось к Лейке. И – совершенно невозможно! – оно обращалось к ней по-шведски!
Это было настолько невозможно, что Лейка вдруг приняла все происходящее как должное. И села. И перестала бояться. Нет, не перестала, просто страх превзошел какой-то предел, после которого сознание перестало его воспринимать.
«Не бойся, маленький человек!» – вот что прорычало чудовище.
– Кто ты? – тоже по-шведски проговорила Лейка. Она не очень надеялась, что чудовище поймет. Оно и не поняло. Прорычало что-то невразумительное, но требовательное. Волосатая лапа с длинными толстыми пальцами на удивление бережно дотронулась до щеки Лейки. Лейка не отшатнулась. Она бы не успела. Движения существа были невероятно быстрыми. Дотронулось и в следующий миг отпрыгнуло назад, оказавшись рядом с лежащим человеком, тронуло его лапой, затем сделало такое движение, словно вспарывало лежащему грудь и вырывало внутренности. И поманило Лейку: иди сюда!
Лейка отчаянно замотала головой. Потом, напряженно подыскивая подходящие шведские слова, выдавила:
– Я не кушать человек.
Чудовище рыкнуло, выразив непонимание.
– Я не кушать человек! – повторила Лейка, дополняя слова жестами.– Не кушать его! Нет!
Чудовище замерло. Затем распахнуло пасть во всю ширину и издало кашляющий рев.
«Сожрет,– совсем отрешенно подумала Лейка.– Этого сожрет и меня за компанию. Господи, я в тебя не верю, но сделай так, чтобы это был сон!»
Чудовище подпрыгнуло метра на два, ударившись спиной о трубы на потолке. Трубы задрожали и загудели. Пол тоже задрожал: чудовище колотило по нему ручищами, рычало и подвывало.
Потом наконец умолкло и, явно передразнивая Катю, замотало здоровенной башкой.
– Нет! – отчетливо повторило оно.– Нет, человек! Ты – человек. Он – не человек… (дальше Лейка не поняла).– Ты его кушать – нет! Ты его – жить!
И снова – приглашающий жест.
Лейка колебалась. Ей ужасно не хотелось приближаться к трупу. Но ее очумевшее от потрясений сознание подсказывало, что труп – это намного менее опасно, чем болтающая по-шведски помесь гориллы, леопарда и паука.
«Надо делать то, что он хочет»,– подумала Лейка.
Она встала.
Чудовище заворчало. Кажется, одобрительно.
Лейка набралась храбрости и двинулась к лежащему.
Это был очень длинный путь. Лейка о многом успела подумать. В частности о том, что лежащий – не обязательно труп. Может быть, это живой человек, но без сознания.
Наконец путь в двадцать коротких шагов был пройден, и Лейка оказалась рядом с лежащим. И что дальше?
Она посмотрела на монстра (на лежащего она старалась не смотреть совсем). Монстр рыкнул, полыхнул глазами, ухватил Лейку за руку и прижал ее ладонь к животу лежащего. Живот был совершенно холодным и очень твердым. В памяти Лейки всплыли слова: «трупное окоченение». Еще она подумала: «Сейчас меня стошнит!» … И тут нос ее уловил очень знакомый запах – запах сена и нагретого солнцем камня. И она наконец посмотрела вниз, на лежащего. Это был Карлссон.
Глава сорок вторая
Поцелуй мертвеца
Нанялся как-то молодой тролль на кладбище могильщиком.
А гнусный эльф решил над ним подшутить.
Переоделся призраком, череп на макушку привязал, внутрь зажженную свечку вставил. Подобрался к троллю, который могилу копал,– да как заухает.
Тролль глянул через плечо – и снова за работу.
Разочарованный эльф походил еще немного вокруг, понял, что тролля не напугать, да и двинулся к воротам.
А у самых ворот его тролль догнал и за шкирку – цап!
– Здесь,– говорит,– гуляй. Призракам за территорию выходить не положено.