Голос моей души - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Куно cтр.№ 78

– Один квадр и сорок кругляшей.

Да, это значительно дешевле, чем средства связи.

В гостиницу я вернулась почти бегом. Мы с Андре договорились встретиться в номере. Когда я вошла, его еще не было. Наверное, это даже к лучшему. Мне хотелось прочитать заветные страницы в одиночестве. Скинув обувь, я положила покупку на мягкий ковер, легла на живот и торопливо открыла книгу.

На первой странице после оглавления – портрет светловолосого мужчины двадцати с лишним лет. Темно-синие глаза, несколько тяжелый подбородок, величавая осанка, золотистые кудри ниспадают на плечи. Внизу подпись: «Филипп Второй, волею богов король Риннолии». На короткий миг передо мной забрезжил луч надежды: лицо показалось смутно знакомым. Неужели начинаю вспоминать? Но спустя мгновение надежда погасла. Нет, я просто уже где-то видела этот самый портрет, возможно, даже в нашей гостинице.

Я стала ожесточенно листать книгу и наконец нашла нужную страницу. Как и положено, краткая биография и портрет. В биографии – лишь сухие факты. Кейра альт Реджина, урожденная Кейра Реджина. Удостоена приставки «альт» в знак присвоения высшей степени магического мастерства. Происхождение недворянское. Перечень магических степеней и наград… Гражданка Риннолии. Последние три года служит при дворе в качестве королевского мага. Никакой информации о предполагаемых любовных отношениях с Филиппом, ясное дело, нет.

Я переключилась на изображенный на соседней странице портрет. Сходство, несомненно, есть, хоть и не сказала бы, что, увидев его при других обстоятельствах, сразу догадалась бы, что на нем изображена именно я. Впрочем, рисунок есть рисунок. Брюнетка с длинными, тщательно уложенными волосами. Чуть раскосые карие глаза. Черные брови. Узкий подбородок. Да, похожа, определенно похожа.

Ровная осанка. Женщина сидит спокойно, с достоинством. Ее глаза не выражают никаких особых эмоций, кроме разве что легкого налета скуки, как нередко бывает с людьми, дожидающимися, когда с них закончат писать портрет. Только на самом дне глаз затаилась легкая ирония.

Похожа.

На женщине – платье из плотной темной ткани со стоячим воротником и узким, но глубоким вырезом. Чуть более глубоким, чем следовало бы. Ничто из того, что должно быть скрыто, взгляду не открывается, приличия соблюдены, и все-таки строгое во всех прочих отношениях платье оказывается на грани дозволенного. Но не за гранью. Вызов. Брошенный, конечно, не художнику. Кому же тогда? Обществу? Читателям? Дворцовым ханжам, считающим, что безродной выскочке не место подле короля?

Но все эти детали почти сразу же отступили на второй план. Я смотрела на портрет и видела одно – серьги. Крупные серьги в форме кольца с несколькими свисающими с него нитями. Все это унизано мелкими черными камушками. Наверное, драгоценными. Похоже на черный асфрит. Серьги того же самого фасона, что я носила все последние месяцы. Я смотрела и не могла отвести взгляд…

…Они были тяжелыми. Настолько тяжелыми, что к вечеру мочки ушей сильно болели. Разумнее было бы носить что-нибудь другое, но они уж очень мне нравились. Вот я иду по широкому дворцовому коридору, серьги приятно позвякивают, вторя моим шагам, а альт Ратгор провожает меня странным взглядом, в котором намешано слишком много эмоций. Как и всегда, когда он смотрит на меня. А вот Филипп отпускает шуточку насчет того, что, даже если я магически изменю внешность, любой шпион сумеет опознать меня по форме сережек. И нежно проводит пальцем по моей щеке, отводя в сторону прядь волос…

Я больше не смотрела на книгу. Воспоминания нахлынули оглушительным потоком. Я села на корточки, опираясь ладонями об пол, опустив голову совсем низко и безуспешно хватая ртом воздух. Ставший вязким и сухим воздух, совершенно не пригодный для дыхания. Я не заметила, в какой момент в номер вернулся Андре, но лишь сделала ему знак сейчас меня не трогать, резко замотав головой и вскинув руку. Он понял. А воспоминания продолжали захлестывать меня с головой, как высокие волны, пожирающие берег во время шторма.

В середине дня поступило извещение, что необходимо снять охранное заклинание с одной из дворцовых комнат. Находилась она на втором этаже южного крыла, то есть в той части дворца, которая на сегодняшний день почти не использовалась по причине проводившегося там ремонта. Получив эту информацию, я чертыхнулась. Как будто у меня нет более серьезных дел, чем разблокировка никому не нужной двери! Но выбора не было; как-никак дверь эту зачаровывала я сама – довольно давно, должно быть, года полтора назад, когда южное крыло еще не успело прийти в нынешнее плачевное состояние и Филипп проводил там некоторые важные встречи. Потом я была слишком занята, а комнату перестали посещать, вот наложенное заклинание и забылось. А сейчас, видимо, кто-то из ремонтных рабочих хотел войти туда и не смог.

С походом в южное крыло я затянула до позднего вечера. Накопилось слишком много важных дел. На это и был расчет. Альт Ратгор хорошо знал мой распорядок.

Их было пятеро. Они набросились на меня одновременно с разных сторон. Я дала отпор, и двоим пришлось очень несладко, но третий успел ранить меня ножом прежде, чем я толком сориентировалась в происходящем. Слишком небывалое происшествие для дворца. Бок взорвался острой болью. Все было идеально просчитано. Сильная физическая боль не позволяет магу сосредоточиться на заклинаниях, и он становится уязвимым. Следующим шагом мне выкрутили руки и тут же надели на них кандалы. Не имея возможность использовать руки, маг и вовсе оказывается беззащитен.

А дальше все было просто. Мешок на голову, какое-то старое одеяло на тело, чтобы никто не смог, в случае чего, опознать. Меня потащили вниз по ступенькам – должно быть, по черной лестнице. Она была узкой, и это объясняло, почему меня несколько раз умудрились ударить то ногами, то головой о перила. О том, чтобы сопротивляться, речи не было. Острая боль в боку отбирала почти все силы; остальные уходили на ожесточенные попытки не задохнуться в тесном мешке. Блузка на животе быстро вымокла в горячей крови.

Потом была бешеная езда. Насколько я поняла, меня кинули на пол кареты; впрочем, точно я знать ничего не могла, поскольку мешок по-прежнему оставался на голове. На время я потеряла сознание. Пришла в себя, когда карета остановилась, а меня рывком вытащили наружу. И снова куда-то поволокли. Опять по лестнице. И опять вниз.

Мешок сняли только в камере. Пока я жадно ловила ртом воздух, подтащили к стене, сняли кандалы и тут же надели новые, приделанные к цепям. Невзирая на боль и головокружение, я попыталась взять себя в руки. Задавала вопросы, требовала, угрожала. Бесполезно. Тюремщики вели себя так, словно были глухонемыми. Видимо, кто-то дал им весьма четкие указания касательно того, как вести себя в моем обществе, и в придачу сильно запугал. И я уже догадывалась кто. Вот только, хоть убейте, не могла понять, зачем ему понадобилось применять настолько радикальные методы.

Руки затекли, ноги подводили, стоять становилось все тяжелее, и я уже дважды повисала на цепях. Последние силы потратила на то, чтобы исцелить свою рану. Да, невозможность использовать руки мешала применить магию. Но воздействовать на собственное тело – это не то же самое, что на окружающий мир. К тому же я все еще могла шевелить пальцами. Хоть это и было нелегко, но мне удалось направить поток магической энергии в нужное русло. Рана еще не зажила и продолжала болеть, но я знала, что она не опасна и что процесс регенерации уже начался. Самое время подумать о своем ближайшем будущем, но силы окончательно оставили меня…