– Что-о?
– Простите, я не это хотела сказать. Отправляйтесь в отель, собирайте вещи и уезжайте из России, если вам дорога жизнь!
– Но…
– Мистер Пильсбери! – окликнул американца пухлый брюнет.
Американец повернулся на голос. Брюнет уже махал ему рукой. Пильсбери снова повернулся к портьере и быстрым движением отдернул ее – однако за портьерой уже никого не было.
«Что за черт! – подумал Пильсбери. – Или почудилось? Определенно, я не должен был пить шампанское после водки».
Он вернулся к столу с неприятным осадком на душе.
– Послушайте, Гарри, – вновь обратился к нему пухлый брюнет, который, видимо, решил взять над ним шефство, – по-моему, банкет вам немного наскучил. Не хотите ли продолжить вечер в более приятном и пикантном месте, чем этот fumoir
[2]
?
– Вы это о чем? – спросил Пильсбери, чуть краснея.
– Ну… Мы с вами можем прокатиться в дальний конец улицы, в один известный дом, – сказал брюнет, с лукавой улыбкой глядя на иностранца.
Пильсбери тоже улыбнулся.
– Отчего же, можно и съездить. Я люблю заканчивать банкеты в необычных местах. Но загвоздик в том, что…
– Загвоздка, – машинально поправил брюнет.
– Загвоздка в том, что у меня очень разборчивый вкус.
– О, с этим проблем не будет! – со смехом пообещал брюнет. – Уверяю вас, Гарри, что это лучшие экземпляры во всем Санкт-Петербурге!
– Вы уверены?
– Конечно!
– Ну, хорошо, – проговорил Пильсбери. – Тогда, пожалуй, нам стоит поехать?
– И немедленно!
Брюнет и Гарри поднялись из-за стола.
– Как, мистер Пильсбери! – пьяно заголосила публика. – Вы нас уже покидаете?
– У господина Пильсбери важное дело, – ответил за американца расторопный брюнет.
– Но как же так!
– Да, как же так! Мы решительно отказываемся продолжать банкет без нашего американского друга!
– Мы будем без него то…сковать! – еле ворочая языком, проговорил чей-то голос.
Брюнет улыбнулся.
– Господа, самый лучший способ справиться с тоской – это утопить ее в вине! Эй, человек, еще шампанского!
Услышав о шампанском, публика снова весело загалдела и, казалось, тут же позабыла о существовании виновника торжества.
Усадив американца в сани, бойкий брюнет запахнул на его груди медвежью шубу.
– Черт, как же у вас тут холодно, – проговорил Пильсбери, пуская ртом пар и передергивая плечами.
– Ничего, привыкнете, – веселым голосом заверил его брюнет. – Русский мороз полезен для здоровья!
– Но не для моего, – заметил Пильсбери.
Брюнет запрыгнул в сани сам и крикнул кучеру:
– Двигай!
– Куды? – осведомился кучер.
– В конец улицы!
Кучер кивнул, усмехнулся в белые от мороза усы и покатил сани по заснеженной ночной мостовой.
2
До заведения Элены Яновны Жоли домчались за пятнадцать минут. Хозяйка встретила их в роскошном платье игривой расцветки. Это была ухоженная француженка лет сорока – сорока пяти, дородная и розовощекая. Светлые волосы мадам Жоли были уложены в высокую прическу. На ее коротких белых пальцах сверкали кольца.
– Как, ваш друг американец? – с притворным восхищением проговорила она, переводя взгляд с пухлого брюнета на Пильсбери. – Признаться, я в первый раз вижу американца. Mon ami
[3]
, отчего вы не приводили его к нам раньше?
– Он только сегодня приехал в Питер, – объяснил брюнет.
– Ах, вот как! Какой он у вас миленький. Он говорит по-русски?
– Да, мадам, я говорю по-русски, и весьма неплохо, – с поклоном ответил Пильсбери.
– О! – воскликнула мадам Жоли, делая вид, что смущена. – Sans rancune, mon cher
[4]
! Я вообще преклоняюсь перед американцами. Это нация с большой волей к успеху, а значит, с большим будущим. Не правда ли, Andre? – вновь обратилась она к пухлому брюнету.
– C’est vrai
[5]
, – улыбнулся тот.
Обменявшись еще двумя-тремя светскими, ничего не значащими фразами, хозяйка и ее гости прошли в гостиную. Гостиная была «премиленькая», как пишут обычно в книгах. Обита розовым кретоном, с большим количеством пуфиков, диванов и банкеток. «Безвкусно, но уютно», – подумал Пильсбери, которому, под влиянием винных паров, все больше и больше нравились и хозяйка, и ее апартаменты.
– Как вас зовут? – поинтересовалась у американца мадам Жоли.
– Гарри Пильсбери. Можно просто Гарри.
– Замечательно, Гарри! Сигары, папиросы, напитки?
Американец покачал головой:
– Нет. Я хочу перейти сразу к делу.
– Tiens
[6]
! – усмехнувшись, сказала мадам Жоли. – Я вижу, вы любите… André, как это по-русски про бычьи рога, за которые нужно хватать?
– Брать быка за рога, – смеясь, подсказал брюнет.
– Вот-вот. Это очень по-американски – брать быка за рога. N’est-ce pas
[7]
?
– Скорее буйвола, – весело поправил брюнет.
Мадам Жоли рассмеялась звонким, переливчатым смехом.
Пильсбери сдержанно улыбнулся и завертел головой по сторонам, с нетерпением ожидая минуты, когда в гостиную выйдут девушки. Мадам Жоли заметила его нетерпение и сказала:
– Гарри, вы у меня впервые, а потому я хочу предложить вам девушку особого рода.
– Что? – не понял Пильсбери. – Какую?
– О, это жемчужина в моей коллекции! André, вы помните Варю?
– Мадемуазель Варю! Еще бы! – Брюнет повернулся к американцу и быстро произнес: – Как говорят у вас на родине, Гарри, это совершенно эксклюзивный товар! Лицо, фигура, манеры… Мила, красива и свежа, как цветок!
Пильсбери покраснел, улыбнулся, вынул из вазы розу, понюхал ее и мягко проговорил:
– Что ж, я был бы не прочь с ней познакомиться.
– Мы это мигом обеспечим!
Мадам Жоли поднялась с банкетки и, шурша платьем, прошла к двери, ведущей в смежную комнату. Она приоткрыла дверь, лукаво покосилась на Пильсбери через голое плечо и позвала игривым голосом: