Свободное падение - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 72

– А… Мелинда. А что?!

– Ничего. Контрольный вопрос. Мистер Брикс. Просто успокойтесь и послушайте меня. Вы находитесь в помещении?

– А… что?

– Вы находитесь в помещении? Комната, дом…

– А… да. Да, мы в помещении. Нас четверо.

– Там есть дверь? Она закрыта? Вы в безопасности?

– Да… я думаю, что да.

– Все, успокойтесь, слышите. Вы можете мне назвать адрес?

– Адрес… какой тут адрес? А? Господи, мы не знаем. Не знаем!

– Успокойтесь! Успокойтесь!

– Да… может, нам выйти на улицу?

– Нет! Вы слышите меня?! Нет! Никуда не выходить, подтвердите…

– Да. Я понял. Понял!

– Держитесь вместе. Ни шага на улицу. Мистер Брикс! Слышите меня!

– Да!

– Просто оставьте телефон включенным. Слышите?!

– Да!

– Повторите!

– Оставить телефон включенным.

– Верно. И мы вас найдем. Будьте там, где вы есть, держитесь вместе и ни шагу на улицу!

– Я понял.

– Я прекращаю связь, мистер Брикс. Мы найдем вас…

– Да… я понял.

Сэммел бросил телефон на приборную панель, достал планшетник, набрал номер телефона и запустил программу поиска. Программа поиска была коммерческой, ее ставили на корпоративные телефоны, чтобы контролировать сотрудников. К счастью, Гугл уже тут побывал и карта города была.

Засветилась точка.

– Есть! У нас есть адрес!

– Сэр? – сказал Марко.

– Давай. Прямо. Где свернуть, покажу.

«Субурбан» ускорился. Сэммел повернулся к девочке, сжавшейся на втором ряду сидений, и улыбнулся, чтобы ободрить ее. Но она лишь сильнее сжалась…

* * *

Машины повернули в проулок – обычные, советские четырехэтажки, еще даже остались какие-то духоподъемные лозунги на фасадах. Монтеро остался на повороте, перекрыв дорогу, «Субурбан» покатился мимо подъездов. Немногочисленные жильцы, стоящие у дома, не спешили проявлять агрессию, кто-то даже нырнул в подъезд. У кого-то были палки…

– Стоп!

Марко остановил больше похожую на корабль машину.

– Заблокируй двери. Жди нас.

– Понял. Сэр, если местные проявят враждебность?

– Машина бронированная. В крайнем случае – трогай с места. Заберешь нас по сигналу, а пока катайся.

– Понял.

– Босс всем машинам. Работаем по второй схеме.

– Двойка, понял.

– И – оп!

Они выскочили из машины и разом оказались у подъезда. Плита, которая была крышей подъезда, была такая низкая, что давила на голову. Готовы.

– Оп!

Прошли двери – внутри была лестница. Какие-то разговоры…

Сэммел снова набрал номер.

– Мистер Брикс. Вы слышите нас?

– Да! Да!

– Мы уже у дома. Выгляните в окно. Вы видите машины!

– Нет… У нас окна не на двор!

– Хорошо. Вопрос – на каком вы этаже?

– На каком? Что?!

– На каком вы этаже! – рявкнул Сэммел.

– На четвертом.

– Где дверь?! Справа. Слева?!

Они уже вышли на третий, там был какой-то конфликт. Увидев вооруженных людей, конфликт быстро погас.

– По центру! По центру!

– Хорошо. Мы постучим три раза. Три. Тук. Тук. Тук.

– Понял…

Сэммел прервал связь.

– Четвертый, дверь по центру. Осторожнее.

Они прошли четвертый. Серб поднялся выше и занял позицию между четвертым и пятым. Выглянул в окно.

– Во дворе чисто!

Сэммел стукнул три раза, держась не перед дверью, а прикрываясь стеной. Жизнь научила не доверять никому.

Шум за дверью. Осторожный шорох.

– Кто там?

По-английски. Слава богу.

– Мистер Брикс. Откройте. Я только что звонил вам.

Лязгнул засов.

Ковбоев – так обычно называли заложников, гражданских, своих (еще было прозвище «ник») – было четверо. Сэммел привычно воспринимал их как американцев, хотя американцев было только двое. Интернациональная команда. Два американца, датчанин, француз. Все потрепанные, побитые – но на ногах.

– Как вы здесь оказались?

– Дулат… он спас нас. Господи… они просто обезумели.

Среди них был и казах, он, по виду, стеснялся.

– Что произошло? Только коротко.

Брикс начал рассказывать. В общем-то, обычная история. Жили, работали, нанимали местных. Жалованье шло со всеми надбавками, высокое даже по западным меркам. Местным платили столько, сколько было принято платить здесь на рынке труда. Как все началось – несколько активистов завели работников, и толпа пришла к менеджерам просить надбавки. Те вовремя не оценили опасность ситуации…

– Господи… – тихо сказал Брикс, со словами выплеснувший из души черную муть ужаса, – они просто озверели. Разом. Они хотели убить нас… разорвать прямо там. Господи… что мы им сделали? За что?

За что…

Это тоже проблема. Раньше, когда мир был поделен на блоки, когда железная крепь невидимого, но всеми принимаемого в расчет занавеса опустилась на Европу от Балтики до Дуная, когда не было Интернета и новости о выставке яхт в Ницце или Саутгемптоне доходили только до тех, кто покупал соответствующий журнал за десять фунтов, все было проще. Все жили и как-то не задумывались над тем, как живут другие. В кишлаках – были бедняки и были богачи, но все понимали, почему это так, и каждый занимал понятную социальную нишу. И в конце концов, богач был своим богачом. И он знал, что ему тут жить и его детям тут жить. И вести себя надо соответственно обстановке.

А потом появился Интернет. И новости о выставке яхт в Саутгемптоне, о гей-параде в Париже, о парикмахерской для собачек стали доступны нищему из трущоб Пешавара, у которого умер от голода и болезней ребенок.

А потом появилась мода покупать дома у берега в теплых странах – на старость. И в таких местах, как Судан, выросли прибрежные кварталы роскошных кондоминиумов и вилл. При том, что местные так и жили в своих нищих халупах. И каждый день видели богатых, пресыщенных жизнью ЧУЖАКОВ.

А потом появился глобальный рынок. И Египет – вместо того чтобы растить пшеницу – начал растить фрукты для европейского рынка. А вместо того, чтобы развивать собственную промышленность, прислуживать чужакам на курортах.

А потом не стало социализма. И не стало Советского Союза, загадочной страны, который из каких-то неведомых рациональному уму побуждений помогал всему остальному миру, строил больницы, школы, университеты, заводы. Лечил, учил, готовил военных для стран, которые сейчас пылающие «горячие точки», помогал построить там хоть какое-то подобие нормального общества. Мир не сказал за это Советскому Союзу спасибо. Мир аплодировал, смотря, как он умирает. Через четверть века стало не до аплодисментов: Америка уже стояла на коленях, кашляя кровью…