Темный век. Трактирщик - читать онлайн книгу. Автор: Александр Воронков cтр.№ 33

Пани Костекова, оставшаяся одна с двумя детьми, перебивалась тем, что вместе с пятнадцатилетней дочерью сучила и мотала нити для мастеров цеха Святых Гутмана и Вонифатия, объединяющего ткачей и портных, а также куховарила для оброчных крестьян князя Пржемысла III и окрестных панов, пригоняемых на работы по возведению стены вокруг города и урывками строящегося уже несколько лет жатецкого собора. Благо, дом, где находились доставшиеся некогда Яну Костеку по наследству комнаты, стоял всего лишь в трёх десятках шагов от пристаней на реке Огрже и выбраться за недостроенную поверх вала стену, а главное — вернуться обратно, не платя въездной пошлины, здесь было несложно.

Мысленно я пообещал себе, что как только выдастся время, побываю в гостях у семейства Костековых. Гостеприимство братьев-бенедиктинцев, как давеча недвусмысленно заявил отец аббат, вовсе не безгранично, поэтому рано или поздно мне всё равно придётся искать себе постоянную крышу над головой, да и место для какой ни на есть "кафешки-чебуречной" тоже, безусловно, потребуется. Нет, товарищи дорогие, не тот я человек, чтобы активно прогрессорствовать и набиваться в "тайные советники вождей" у здешних правителей. Чревато это. Большими неприятностями для здоровья чревато. Буду, шо тот Штирлиц, сидеть тихэсэнько, працювать малэсэнько — так, чтобы и в колдовстве не обвинили, и злые дядьки взгляды завидущие в мою сторону не кидали. Впрочем, кому-кому, а мне покамест жаловаться на судьбу грех. Хоть и закинуло меня из родного времени леший знает куда, однако с тех пор ни одной сколько-нибудь крупной неприятности со мною не случалось. Наоборот: ухитрился не только безболезненно — если, конечно, не считать усталости от пеших переходов — добраться до более-менее цивилизованного места, но и довольно неплохо сумел заработать на разнице здешних валют и полном незнании аборигенами такого металла, как никель. А главное — сумел завести ряд знакомств, часть из которых, как уже выяснилось, весьма полезна. Чего стоит один брат Филипп: ведь с виду — обычный монах, простец-простецом, болтун и пивохлёб. Ан поскребёшь — и оказывается, что под этой личиной скрывается высоко образованный по здешним средневековым меркам человек, руководящий работник монастырской номенклатуры, чьё влияние распространяется далеко за стены жатецкой обители Святого Бенедикта… Поистине, "темна вода во облацех"… Или, к примеру, Хаим-ювелир: хоть и выжига невозможный, но ведь совершенно же необходимый тип, коль скоро, не дай бог, понадобится прокредитоваться для создания и расширения собственной производственной базы. Впрочем, исходя из опыта работы с российскими банками, от кредита у этого сына Сиона я буду стремиться елико возможно дольше воздерживаться, опираясь на собственные силы и средства — в полном соответствии с учением чучхэ и лично товарища Ким Ир Сена. Знаем мы этих пейсатых граждан, про Ротшильдов и прочих Менделей наслышаны. Да и в Средние века их методы работы с должниками уже достаточно известны: думаю, Уилли Шекспир был в теме, описывая своего Шейлока…

— А скажи-ка, Зденек: велик ли ваш дом?

— Отнюдь, ласкавы мастер Макс. Але ж два жила из всего дома. Сам же дом — то живот пана Яна Липова, ковача. Тамо ж и кузня его. Але ж её дверь с задней стены, чтоб спроть установа от Огрже воду сподручно носить, аще пожар учиниться.

"Ты глянь-ка: тут, оказывается, даже какие-то правила противопожарной безопасности действуют? Не ожидал, никак не ожидал… Впрочем, оно и к лучшему: всё-таки соседство с таким огнеопасным производством, как кузница, может закончится довольно грустно. Однако нет худа без добра: если удастся наладить контакты с этим Яном Липовым, то шансы запустить в производство кое-какие мелочи, облегчающие суровый быт средневековья, весьма повышаются. Например, за всё время пребывания в этом времени, мне так и не удалось увидеть не то, что чайника — даже банальной вилки, не говоря уж о более серьёзных вещах…"

— А всё же: в первом этаже какое помещение?

— Цо то естем "этаже", ласкавы мастер?

— В нижнем жиле, по-вашему.

— Шагов с дюжину вдоль, да с восемь впоперечь. А нащо оно?

— И печка имеется? Очаг?

— То так. Естем.

— А жильцов на постой не принимаете? Я бы хорошо заплатил.

— То мать решает. Не приймали ране.

— Ну, так после воскресенья ждите в гости, тогда всё и обсудим. Пока же у меня свои дела со святыми отцами-бенедиктинцами. Кстати, вот мы и пришли к обители. Сколько я тебе обещал за помощь?

— Обол, ласкавы мастер!

— Обол… Вот тебе три: заработал.

— Не тршеба лишних!

— Держи, держи. Я себе ещё добуду, а тебе эти монеты не лишние будут. А если лишние — так матери отдай, она-то точно им применение найдёт.

— Хвала, ласкавы мастер!

— И запомни: в понедельник утром жди меня возле ратуши — продолжим разговор!

Поставивши корзину с рыбой, уксус и соль вместе с луковой вязанкой у калитки, Зденко с видом полного довольства жизнью удалился, запихивая в кушак полученные бронзовые кругляшки. Я же стукнул несколько раз в монастырскую калитку, постоял, ожидая реакции, не дождавшись, принялся колотить в доски уже серьёзнее.

Наконец за калиткой послышалось шлёпанье босых ног и в отворившееся окошечко высунулась физиономия давешнего неусыпного стража.

— Служба окончена, ступай себе с миром, сын мой!… А, это ты? Припозднился, припозднился ты ныне… Пошто так?

— Прости, отец вратник, дела задержали.

— Господь простит! Проходи уж! — С этими словами монах-вратник загремел засовами и приоткрыл калитку. Его взгляд упёрся в стоящий у ног "натюрморт". — А это ты почто несёшь?

— Это всё в трапезную. Буду нормальную пищу готовить, вместо вашей каши, которой хорошо вместо жёрнова использовать, так тверда.

— В трапезную? Это дело доброе. Ступай же скорее, сыне мой, ибо Господь умудрил тебя зело полезным умением. Вчерашняя трапеза всей братии на пользу пошла, так и сия, мню, тако же пойдёт?

— Эту рыбку, отче, только послезавтра отведаете. Но вот начинать готовку стоит побыстрее, тут ты прав. Чай, не зима на дворе, продукт и испортиться может…

* * *

В трапезной всё было по-прежнему. Брат Теодор безраздельно и самодержавно правил в своём кухонном царстве, а немой послушник Янек успешно совмещал в своём лице обязанности "правой и левой руки" монастырского трапезного.

Моё появление в качестве эдакого "Деда Мороза", нагруженного всяческой снедью, вызвало радостное оживление на монастырском "камбузе".

— О! Заходи, мастер Макс, заходи скорее! Мы уж думали: совсем ты обитель покинул… А ты знаешь, попробовал я нынче рассыпучую кашу по твоему способу измыслить для братии, лишь мёд убравши, поелику день постный, а сладость медовая хотя в пост и не возбранена, однако же излиха приятность доставляет. Совсем не тот вкус, что у тебя вышел, да и крупа жестка зело. Отчего так?

— Крупу промывал, замачивал?