Ренегаты - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Волков cтр.№ 12

Просыпаюсь рывком, дыхание сбилось, руки затекли, вокруг мрак. Постепенно глаза привыкают к темноте. Я вижу звезды, очертания дыры в куполе – и силуэт человека в проломе, через который я попал в мавзолей.

Человек стоит и смотрит. Страх, охвативший меня во сне, усиливается резко, скачком. Адреналин заставляет сердце сорваться в галоп. Хватаю автомат – и не чувствую его, в затекшие пальцы впиваются тысячи крохотных иголочек. Нужно восстановить кровоснабжение, растереть руки, но на это нет времени. В Центруме, и особенно здесь, на болотах, нужно сперва стрелять, а потом уже разбираться, это непреложное правило, написанное кровью.

Человек в проломе переминается с ноги на ногу, словно зомби. Глаза его поблескивают, как у хищника. Стиснув зубы, направляю ствол АКМСУ на темный силуэт. Затвор взведен, осталось только нажать на спусковой крючок. Пальцы по-прежнему ничего не чувствуют. Ругаюсь сквозь зубы.

– Г-гонец, эт-то ты, что ли? – доносится до меня заикающийся голос.

Накатывает горячая волна злости, в голове словно вспыхивает маленькое солнце. Я вскакиваю, бросаюсь к незваному гостю, задушенно матерясь.

– Бека, тварь, убью!

– Чего т-ты, чего! – испуганно кричит визитер, отшатываясь в сторону. – Мы думали, т-тут нет никого…

Луч света откуда-то сбоку выхватывает его испуганное лицо, взблескивают очки на вздернутом носу. Я замахиваюсь автоматом. Бека закрывается руками:

– Н-не надо!

– А я тебе говорил, – слышится скрипучий голос Пономаря. – Не лезь дуром, камень кинь сперва. Хорошо еще, что на Гонца напоролись, другие бы палить начали сразу.

Луч фонаря скачет по плитке, по стене мавзолея. Слышатся шаги, и из темноты появляется человек, одетый в брезентовый плащ. Тусклый железнодорожный фонарик в его руке светит мне в глаза.

– Убери! – рычу я со злобой. – Уррроды, вашу мать!

– Прощения просим. – Пономарь изображает полупоклон. – Не со зла мы, по неведению. Бека, зажги коптилку.

– Здорово, Гонец, – раздается еще один голос.

Я не поворачиваю головы, но обретшие чувствительность пальцы сами собой крепко стискивают автомат.

Костыль. Жив, падла. Давно не виделись.

– И тебе не хворать, – отвечаю спокойно, тщательно подавив дрожь в голосе. С этим человеком нужно быть очень осторожным во всем.

…Бека и Пономарь – контры, «слетанная пара», старожилы. На юге, от Хартмы до Белого кряжа, личности известные. Гешефт у них небольшой, таскают в Центрум разную мелочевку, имеют своих людей на заставах, через них в основном и сбывают товар. Очкастый дохляк Бека и пожилой уже, тертый калач Пономарь никогда не берутся за крупные и, соответственно, опасные дела.

У Беки есть удивительная особенность – он умеет ходить, не производя шума. Это не навык, просто повезло парню от природы. А еще Бека фартовый, это все знают.

Пономарь тоже не лыком шит, он – «мультик», мультипроводник, хотя и тщательно это скрывает, чтобы контровская мафия не подписала его на «гибляк», контрабанду предметов первой категории – оружие и запрещенные в Центруме технологии.

Ума не приложу, чего эту парочку занесло на болота, тут нет поселений, а значит, нет ни пограничников, ни торговцев. А вот как к ним прибился Костыль – вообще не моего ума дело.

Это опасный человек. Мутный. Есть у нас с ним «крестик» один, про который никто не знает. После него я для Костыля – нежелательная персона в Центруме. Да и вообще по жизни. Нежелательная потому, что знаю то, о чем никто знать не должен, а сам Костыль, наверное, с радостью забыл бы.

– Чай. И пожрать, – распоряжается Костыль, сразу давая понять, кто тут главный, и уверенно идет внутрь мавзолея. Плитка трещит у него под сапогами. За спиной Костыля, рядом с тощим армейским рюкзачком, я замечаю короткую винтовку с зачехленной оптикой.

Судя по всему, Костыль пришел в Центрум не просто так. «Не по мою ли душу?» – обжигает нехорошая мыслишка. Впрочем, я сразу гоню ее – на кой ляд ему тогда Бека с Пономарем? Судя по тому, что мне известно о Костыле, расправиться со мной он запросто мог бы в одиночку, тем более с такой пушкой.

– Вы, мужики, отдыхайте, а я посплю, мне вставать рано. – Я ставлю гостей в известность о своих планах таким тоном, чтобы поняли – мы порознь.

– А т-ты куда ид-дешь? – отрывается от разжигания походной спиртовки Бека.

– Не приставай к человеку, – скрипит Пономарь.

– Д-да я же п-просто… Вдруг он т-тоже в Азум, – оправдывается Бека.

– Хавальник завали, – цедит Костыль, усевшись у спиртовки. – Дольше проживешь.

Сухое горючее разгорается, и я вижу, как Бека виновато моргает за стеклами очков. Бека, несмотря на всю свою нелепость и даже глупость, – везунчик. Сколько лет уже в контре, а не имеет ни единой царапины, и даже круг у него на запястье не заштрихован. Впрочем, везение везением, а если бы не Пономарь, давным-давно уже лежал бы Бека на глубине двух метров, а то и вовсе катал бы ветер по пустошам его пустой и звонкий череп.

Ложусь – автомат на грудь, запахиваю кошму. Понятное дело, толком поспать не получится уже, но хотя бы подремать нужно, иначе завтра к обеду я буду никакой.

Закрываю глаза и думаю: «А ведь теперь придется идти к Азуму вкругаля. С Костылем мне явно не по пути».

* * *

Просыпаюсь до рассвета. Небо уже посерело, тоскливые сумерки заползают в мавзолей, в проломе колышется туман. Туман – это хорошо, проще будет уйти.

В голове само собой возникает: «Туман, туман, сплошная пелена. И где-то за туманом затуманилась война…» Это у меня давно, еще после контузии началось – чуть что, сразу какая-нибудь песня или стишок в башке начинает вертеться, подходящий к ситуации. Я их помню прорву – и еще немножко. Прямо наваждение.

У противоположной стены спят ночные гости. Слышно, как похрапывает Пономарь и тоненько посвистывает во сне простуженным носом Бека. Костыль спит тихо, его спальник в самом углу. Я вижу оружие, лежащее рядом со спящими, – ружье Пономаря и короткий пистолет-пулемет Беки неизвестной мне марки. Из такого только крыс в подвале стрелять.

Стараясь не шуметь, сворачиваю кошму, вешаю на грудь автомат. На цыпочках иду к пролому. Кроссовки у меня на натуральном каучуке, когда ступаешь, не слышно.

Покинув мавзолей, делаю шаг по плитке, наступая уже на полную подошву – так плитка меньше трещит.

– Слышь, Гонец, – раздается за спиной тихий голос Костыля. – Иди обратно. На Азум вместе пойдем.

Поворачиваюсь – Костыль сидит на корточках у стены с внешней стороны, на коленях – винтовка, теперь я вижу, что это «хеклер-кох». Серьезная штука. Чехол с прицела снят.

Похоже, я крепко влип, и очень может быть, что виной тому послание, которое я несу группе контры, ожидающей меня возле Азума. Дурное предчувствие, посетившее меня в самом начале этой вылазки в Центрум, превращается из предположения в четкую уверенность: «Не нужно было брать этот контракт».