Сокровища мутантиков - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Емец cтр.№ 6

Ясным солнечным утром на болоте красиво светились облученные кувшинки. На их широких листьях, раздув шеи, сидели пучеглазые, неповоротливые лягушки самых разных цветов и оттенков. Они с опаской косились на красную цаплю, которая, поджав ногу, стояла на мелководье. Она делала вид, что дремлет, но лягушек нелегко было провести: они знали, что третий глаз, расположенный в густом оперении шеи, внимательно наблюдает за ними. Стоит зазеваться – немедленно щелкнет длинный острый клюв, и одной лягушкой станет меньше.

Ночью прошел дождь и выжег всю траву и листья в лесу. С первыми жаркими лучами красного солнца [1] над лесом повисла белесая дымка испаряющейся кислоты. Если внимательно прислушаться, можно услышать, как наливаются влагой громадные грибы-кислотники. К вечеру грибы оглушительно взрываются, разбросав во все стороны крошечные споры. Они попадают в трещинки в земле и в них терпеливо дожидаются очередного ливня.

Трюша и Бормоглотик жадно вдыхали полной грудью свежий, с примесью аммиака и свинца, лесной воздух.

– Красивая осень! – мечтательно сказал мутантик с двумя пупками, сворачивая на едва заметную тропинку, петлявшую между березовой рощей и пригорком.

– Побежали! Мама будет ворчать, что мы специально опоздали к завтраку! – Трюша схватила жениха за руку, и они помчались по тропинке к небольшой поляне у ручья, где стоял собранный из пустых коробок, набитых травой и затянутых сверху полиэтиленом, домик ее родителей. Когда-то у шерстюш был каменный дом с зеленой крышей, но его разрушили реакторные карлики во время своего первого завоевательного похода, а новый пока не отстроили.

На траве была расстелена большая географическая карта, заменяющая мутантикам скатерть. Рядом на старом диванчике с торчавшими из обивки пружинами сидели Пупырь с Мумуней. На коленях у Мумуни в переделанном под детскую коляску деревянном ящике посапывали двое близнецов.

– Вот и наш женишок пожаловал! Как говорил Юлий Цезарь: «veni, vidi, vici» – «пришел, увидел, победил» в классическом переводе или в моей интерпретации: «притащился, уселся, поел»… – витиевато приветствовал Бормоглотика Пупырь.

Руки у шерстюша-философа были сложены на животике, и он быстро шевелил большими пальцами. Когда Пупырь так делал, это означало, что он в хорошем настроении. Папа-мутантик хотел продолжить философские рассуждения, но его прервала Мумуня:

– Пупырь, когда я ем, то глух и нем! В детстве тебя этому не учили?

– Учить учили, да впрок не пошло. Я скорее согласен оглохнуть, чем онеметь! Язык у меня – самая трудолюбивая часть тела! – проворчал папа-мутантик, но, подавившись куском мыла, закашлялся и вынужден был сделать в разговоре паузу. Его желудок, не любивший пауз в получении пищи, что-то недовольно пробурчал.

На завтрак мама-мутантик приготовила кашу из стирального порошка, густо приправленную кусочками ваты и политую микстурой от кашля с добавлением зеленки.

– Ешьте кашу с мылом! Или не получите клея на десерт! – как маленьким напомнила им Мумуня, нарезая ножом хозяйственное мыло. Она щедро намазала его кремом для обуви и протянула Бормоглотику.

Трюша болтала ложкой в каше, наблюдая, как появляются и лопаются пузыри, и думала, что каша чем-то похожа на Бормоглотикову топь. Но сегодня порошок пузырился меньше обычного. Это потому, что Мумуня добавила в нее больше жидкости от мозолей и детской присыпки, чем всегда.

– Не веди себя как маленькая! Ешь! Одним мылом сыта не будешь! – сказала мама, заметив, что дочь плохо ест.

– Эх! Если б можно было пить только шампунь и жидкость для мытья посуды – вот была бы роскошь! В крайнем случае я не прочь съесть мочалку или сжевать катушку-другую хороших ниток, но каша из стирального порошка – бээ! – высказалась Трюша.

Пупырь, которого никогда не нужно было уговаривать, отрезал большой кусок резины, намазал его обувным кремом, сверху положил кусок шерстяной ткани и обмотал лейкопластырем.

– Я, как древний спартанец, люблю незамысловатую, но питательную еду! – назидательно сказал он, целиком заглатывая диковинный бутерброд.

– Ни у одного древнего спартанца не было такого животика! За такие животики их сбрасывали с Тарпейской скалы, – парировала Мумуня, намекая на то, что ее муж не следит за своей фигурой.

– Это не твоя заслуга, что я такой толстый! Во мне природа приблизилась к совершенству и достигла единства формы и содержания! – произнес Пупырь.

Живот у папы-мутантика и правда был исключительным. На нем не застегивались ни одни даже самые большие брюки, и, хотя Мумуня их расставляла, стоило папе-мутантику присесть или наклониться, они тут же трещали по швам.

Впрочем, сам шерстюш отрицал, что он толстый, и, когда ему об этом говорили, заявлял: «Где вы видите пузо? Это не пузо, это комок нервов!»

Мирный семейный завтрак был прерван внезапным дребезжащим звуком. Из кустов на ржавом велосипеде со спущенными шинами показался Хорошист. Сзади на багажнике подпрыгивала его маленькая дочь Бубнилка.

Лобастик не учел, что тропинка идет под уклон. Пытаясь остановиться, он крутанул педали в обратную сторону, но тормоза старого велосипеда не работали, и Хорошист врезался в дом из коробок. Бубнилку забросило на крышу, а ее недотепа отец проехался животом по скатерти, опрокинув кастрюлю с кашей. Мумуня горестно вздохнула, один Пупырь остался невозмутим.

– Как здорово, что ты успел к завтраку. Присаживайся с нами! – приветствовал он приятеля.

Хорошист вскочил, не замечая, что перепачкался в гуталине и зубной пасте.

– Нафталиновые вы мои! Вы тут лопалками занимаетесь, дураковаляшничаете, а Рыжая Карла затевает хамское хамство! – крикнул он, как обычно изобретая новые слова.

Увидев, что Бубнилка не может спуститься с крыши, Бормоглотик помог ей.

– Что придумала злая Карла на этот раз? – поинтересовался он.

– Дедусик Умнюсик перехватил мыслишку шпиончика Нытюсика! Он нашел картюшку с кладиком Черненького пиратюсика, и карлюшки отправляются на их искалки! Они хотят загрести в свои хапалки Меч-кладенец, – выпалила Бубнилка.

Она ловко спрыгнула с крыши на плечи Бормоглотику и уселась на него верхом. Кошачий мутантик вздохнул. Еще недавно девочка говорила нормально, но, к сожалению, переняла у папочки привычку коверкать все слова так, что ее с трудом можно было понять.

– Меч-кладенец? Разве это не философская абстракция и не литературный образ? – удивился Пупырь. Как все жители Мутатерриторий, он слышал старинную легенду, но считал, что это выдумка.

Хорошист надел на велосипед соскочившую цепь, прищемив себе палец.

– Ух ты, кутепуськи фруктовые! – ругнулся он и, подув на палец, продолжил: – Карлуха уверена, что картишка взаправдрыжная. В реакторишке идут собирашки и снаряжалки! Карлики готовятся к длительной экспедрыге. Одних жралок берут на пятьдесят дрыхалок.