Констанция. Книга третья - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 48

— Мне казалось, я люблю его, — продолжала Мадлен, — и даже, наверное, дорогой, я любила этого человека… Но всего лишь несколько дней, а потом пришло прозрение.

— Я не желаю об этом слушать.

Анри казалось, что Мадлен отвечает само пространство своим бесстрастным голосом. Он широко открыл глаза и посмотрел вниз на вымощенную камнем дорожку и разжал руку. Но Анри даже не покачнулся, он на удивление твердо стоял на скользком от влаги наклонном карнизе.

— Значит, — вздохнул виконт, — не судьба. Прощай Мадлен, прощай моя любовь. Есть еще много чудесных женщин, но вспоминать я буду только одну ночь, когда ты пришла ко мне в дождь. Впервые мне захотелось утром увидеть лицо женщины, с

Которой я провел ночь. Ты знала, что делаешь, даже не ложилась спать. Самое ужасное увидеть с утра не то, что грезилось тебе ночью — глупо приоткрытый рот, размазанную краску ресниц, отклеившуюся мушку на щеке, расстрепанные волосы… Да, Мадлен, ты словно змея сбросила свою старую кожу и сожгла ее в камине.

Анри уже не опасаясь за свою жизнь, пробрался по карнизу к окну спальни и широко размахнувшись, забросил букет на неубранную еще постель.

— Ты сама поймешь, Мадлен, от кого этот букет. И я уверен, ты не станешь рассказывать о нем мужу, ведь он и сейчас не понимает тебя. Прощай, Мадлен.

Анри добрался до дерева, вплотную подходившего к стене, и ухватившись руками за ветку, повис над землей.

Жак с ужасом следил за действиями своего хозяина.

— Он разобьется! Боже, позвать на помощь? — причитал Жак, видя, как Анри не может добраться до ствола, перебирая руками.

Ветка становилась все толще и за нее невозможно было ухватиться одной кистью. Но помощь Жака не пошла дальше того, чтобы прикрыть глаза рукой и смотреть одним глазом сквозь расставленные пальцы.

— Это надо же, — воскликнул Жак, когда Анри обхватил ногами ствол и принялся медленно сползать по нему, — а я-то думал, хозяин сорвется. Лишь бы его никто не заметил.

Вскоре над оградой появилась голова виконта Лабрюйера. Глаза на удивление светились радостью, а губы улыбались. Виконт легко соскочил на мостовую и совсем не прячась, прошелся мимо ворот дома прокурора Ламартина.

— Ну что, хозяин? — поинтересовался Жак.

— Она не поедет с нами, — бросил виконт, — мадам Ламартин слишком сильно любит своего мужа.

— Куда мы теперь? — поинтересовался Жак, в надежде услышать «домой», ведь ему сегодня еще не довелось завтракать.

Но Анри, кажется, начисто забыл о такой прозаической вещи как еда и отдых, ему не терпелось взять реванш за утреннюю неудачу.

— К мадемуазель Аламбер.

— Вы думаете, хозяин, нас там ждут?

— Меня всегда ждут в этом доме. На этот раз мы поедем без цветов.

Вчерашнее желание извиниться улетучилось, Анри твердо решил настоять на уплате долга.

«Хватит женщинам унижать меня, — думал виконт, — я заставлю их относиться к себе с почтением и…»— что именно означает это «и», Анри так и не смог додумать.

Его конь, приученный частыми поездками к Констанции, сам остановился у ворот ее дома. Ставни нижнего этажа еще были закрыты, а на стеклах мезонина и второго этажа поблескивали капли ночного дождя. Дом стоял, погруженный в сон.

Но это внешнее спокойствие никоим образом не обмануло виконта Лабрюйера. Зная, что ворота никогда не запираются, он толкнул их и, оставив Жака вместе с лошадьми, быстро зашагал к парадному крыльцу.

На его настойчивый стук явилась Шарлотта. Анри всегда забавлял один только вид темнокожей девушки и временами он ловил себя на мысли, что ему еще ни разу не приходилось любить эфиопок. Но виконт никогда не опускался ниже дам своего сословия, а темнокожих дворянок в Париже не так-то легко отыскать.

— Доложи обо мне мадемуазель Аламбер. Шарлотта даже не двинулась с места.

— Хозяйка никого не принимает, она еще спит.

— Сходи и доложи, что приехал виконт Лабрюйер.

— Это ничего не изменит, месье, — девушка отвела взгляд в сторону.

— Если ты сейчас же не пойдешь наверх, я просто оттолкну тебя, — Анри сделал шаг вперед, но Шарлотта предупредила насилие.

— Хорошо, месье, я поднимусь и доложу мадемуазель о вашем приходе, но вряд ли это что — то изменит.

Эфиопка не спеша стала подниматься по лестнице, а Анри остался ожидать ее возвращения в холле. Шарлотта, подойдя к двери спальни, деликатно постучала.

— В чем дело? — послышался недовольный голос Констанции.

— Мадемуазель, приехал виконт Лабрюйер и просит незамедлительно принять его.

— Пусть идет прочь и возвращается через пару часов.

— Я ему уже говорила об этом, мадемуазель, но он не собирается уходить.

— Да, это похоже на него, — недовольно пробормотала Констанция.

— Виконт грозился, что войдет в дом силой, — напомнила Шарлотта.

— Хорошо, можешь сказать, что я приму его.

— Вам помочь одеться, мадемуазель?

— Нет, я не собираюсь ради него наряжаться. Констанция Аламбер, надев халат, вышла в гостиную и плотно прикрыла за собой дверь спальни. А Шарлотта, как нарочно, очень медленно спускалась по лестнице. Анри уже нервничал.

— Мадемуазель согласна принять вас.

— Еще бы, — сквозь зубы процедил виконт Лабрюйер и бросился вверх по лестнице, чуть не сбив с ног Шарлотту.

Встреча не обещала быть теплой, и Анри лихорадочно придумывал, как бы выстроить ее таким образом, чтобы не получить от Констанции отказа. Можно было бы начать с извинения, но это означало бы признать свою ошибку.

«Лучше вообще не вспоминать об этом», — подумал Анри, входя в гостиную.

— Доброе утро, Констанция, прости, что разбудил тебя.

«О черт, — выругался про себя Анри, — все-таки сорвалось это проклятое слово» прости «!»

Констанция выдержала паузу.

— Доброе утро, Анри. И тут Анри осенило.

— Я в растерянности, Констанция, — промолвил он, придав своему лицу крайне озабоченный вид.

— Что-нибудь случилось? — немного встревожилась мадемуазель Аламбер.

— Я так волновался за тебя!

— Конечно, — улыбнулась Констанция, — ведь ты подослал ко мне убийцу, — и она раздвинула полы халата: в ямочке между ключицей и шеей краснела небольшая ранка. — Он чуть не заколол меня, ведь ты рассказал Александру Шенье все, что знал.

Анри в душе обрадовался.

«Правильно, Констанция сейчас чувствует себя несчастной, а я униженным, и два человека, испытывающие подобные чувства, должны понять друг друга, проникнуться состраданием и пожалеть невольно оказавшегося рядом неудачника. А от жалости до любви — один шаг».