Великолепный мозг в любом возрасте - читать онлайн книгу. Автор: Дэниэл Дж. Амен cтр.№ 85

Когда я увидел Эндрю и его родителей, я понял, что что-то не так. Я никогда не видел его таким злым и печальным. Мальчик не мог дать никакого объяснения своему поведению, кроме «я просто бешусь все время». Он сказал, что его никто не бил и не дразнил. Он не понимал, почему он так себя чувствует. В истории его семьи не было серьезных психических заболеваний, и он не получал черепно-мозговых травм. У Эндрю была замечательная семья. В отличие от большинства клинических случаев эту семью я прекрасно знал. Родители Эндрю любящие, заботливые и беспокоятся о своем сыне. Так в чем же дело?

Почти любой мой коллега «посадил» бы Эндрю на какое-нибудь лекарство и заодно отправил бы к психотерапевту. Но поскольку на тот момент я сделал уже более тысячи ОФЭКТ, я решил сначала получить снимок его мозга. Однако вся та враждебность моих коллег по отношению к моему подходу была еще очень свежа, и я засомневался в себе. Может быть, этот случай, действительно, результат семейных проблем, о которых мне неизвестно. Может быть, здесь психологические причины (кстати: если вы имеете хорошую психоаналитическую подготовку, вы можете найти грязное белье в любой семье).

Я подумал: «Возможно, эти мысли и такое поведение Эндрю объясняются тем, что его старший брат — «идеальный ребенок», он хорошо учится в школе и преуспевает в спорте. И поведение Эндрю отражает чувство неуверенности, связанное с положением второго сына в ливанской семье. Просто Эндрю хочет чувствовать свою власть, и это поведение связано с проблемами контроля». Затем логика взяла верх: «Девятилетние дети не набрасываются на других детей без причины, они обычно не помышляют о суициде или убийстве. Нужно отсканировать его мозг. Если он окажется нормальным, то я буду искать другие проблемы».

Я повел Эндрю в томографический центр и держал его руку, пока проводили исследование. Когда изображение его мозга появилось на экране, я подумал, что при выполнении процедуры была допущена ошибка. У Эндрю не было левой височной доли (см. рис. 16.1). После быстрой проверки томограммы я понял, что ее качество не вызывало сомнений. У Эндрю действительно отсутствовала функция левой височной доли. Я испугался за него, глядя на монитор, а с другой стороны, испытывал облегчение от того, что мы нашли причину его агрессивного поведения. Мои исследования и исследования других специалистов предполагали, что левая височная доля связана с агрессивностью. На следующий день Эндрю сделали магнитно-резонансную томографию, которая показала кисту (заполненную жидкостью полость) размером с шар для гольфа, она занимала то пространство, где должна была находиться его левая височная доля. Я знал, что кисту надо удалять. Однако найти кого-то, кто бы всерьез отнесся к этому, оказалось делом нелегким.

В тот день я позвонил педиатру, который наблюдал Эндрю, в Ориндже, Калифорния, и рассказал ему о клинической ситуации и о том, что обнаружил в мозге мальчика. Я попросил его найти хорошего специалиста, чтобы удалить эту кисту. Он связался с тремя детскими неврологами. Все они сказали, что негативное поведение Эндрю, скорее всего, никак не связано с кистой в его мозге, и они бы не рекомендовали оперировать мальчика, если у него нет «реальных симптомов».

Когда педиатр передал мне эту информацию, я пришел в ярость. Реальные симптомы! У меня ребенок с суицидальными мыслями и мыслями об убийстве, который теряет контроль над собой и бросается на людей. Я связался с детским неврологом в Сан-Франциско, который сказал мне то же самое. Тогда я позвонил своей подруге, также детскому неврологу, в Гарвардскую медицинскую школу, которая повторила мне все снова. Она даже использовала те же слова: «реальные симптомы». Когда я стал настаивать, она постаралась разъяснить свои обоснования. «Под «реальными симптомами» я имею в виду, например, судороги или проблемы с речью».

Я был в гневе и ужасе! Неужели профессионалы медики не связывают между собой поведение и состояние мозга? Но я не собирался ждать, пока этот ребенок убьет себя или кого-то другого. Я позвонил детскому неврологу, доктору медицины, Йоргу Лазаретте из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и рассказал ему об Эндрю. Лазаретте ответил мне, что оперировал уже трех детей с кистами левой височной доли, и все они были агрессивными. Он задумывался, могут ли эти вещи быть связаны. К счастью, после осмотра Эндрю он согласился удалить кисту.

Когда Эндрю проснулся после операции, он улыбнулся матери. Он улыбнулся впервые за год. После этого пробуждения агрессивные мысли покинули его, и он превратился в прежнего славного ребенка, которым всегда хотел быть. Эндрю повезло: у него был близкий человек, обративший внимание на его мозг, когда его поведение изменилось.

Получив такой очень личный опыт, я решил, что должен распространить свою работу на больший круг пациентов, независимо от того, сколько критики прольется в мой адрес. Я до сих пор, случается, не могу удержаться от слез, когда вспоминаю или рассказываю кому-нибудь эту историю. Я думаю обо всех детях, подростках и взрослых, подобных Эндрю. Мы называем их плохими, злыми или бесчеловечными, даже не пытаясь взглянуть на состояние их мозга. Это очень просто — осуждать людей, не зная, как страдает их мозг. Эндрю сейчас 21 год, он — замечательный молодой человек. А мне тот опыт дал смелость и стимул справиться с критикой и продолжить любимую работу.

ПОЧЕМУ САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ ТАК РЕДКО ВСТРЕЧАЕТСЯ

Самое большое препятствие к независимому мышлению — желание быть принятым в своей социальной группе. Потребность быть частью группы (семьи, друзей, коллег) «зашита» в нашем мозге. Когда мы действуем на свой страх и риск, когда мы мыслим независимо, сами за себя, мы рискуем быть отвергнутыми и осмеянными группой тех, кого ценим.

В ходе поразительного исследования, проведенного в Университете Эмори, исследователи обнаружили ключ к тому, как социальная кооперация обрабатывается в нашем мозге. Кооперация опирается на те же центры, что и кокаин. Когда мы взаимодействуем с другими людьми, включаются центры удовольствия, даже если это стоит нам денег. Оторванность от группы вызывает, в буквальном смысле, плохое самочувствие. Доктор философии Джеймс Риллинг и доктор медицины и философии Грегори Бернс вместе с коллегами просканировали мозг 36 женщин во время игры в «Дилемму заключенного». Эта игра предполагает сотрудничество, основанное на принципе реципрокного альтруизма [84] .

Некоторые детали игры позволят вам лучше понять суть исследования. «Дилемма заключенного» относится к разряду игр с ненулевой суммой. (В играх с нулевой суммой есть просто победитель и проигравший, как в крестиках-ноликах, покере или шахматах.) В играх с ненулевой суммой существуют ходы, которые приносят выгоду обоим игрокам. В игре «Дилемма заключенного» вы и Альберт (персонаж получил имя Принстонского математика Альберта Такера) задержаны полицией по подозрению в преступлении и вас допрашивают в разных камерах, без всяких шансов на контакт друг с другом. Для цели этой игры неважно, виновен или невиновен каждый из вас. Вам обоим рассказывают правила игры: