Безумный спецназ - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ронсон cтр.№ 29

— Сегодня, ребятки, — сказал Кристофер, — мы будем разучивать с вами буквы О, М и П.

— Замечательно, — одобрил я.

Теперь ухмылялись мы оба.

Я помолчал.

— А как вы считаете, помимо разучивания новых букв и цифр, иракские военнопленные также сообщают важные сведения? — затем спросил я.

— Что ж, это было бы невероятно успешной, двойной победой, правда? — ответил Кристофер.

Он пригласил меня подняться в студию, где сыграл одну из самых любимых своих композиций из «Улицы Сезам», которая называлась «Йая! Йая! Это гора!».

— К работе над «Улицей Сезам», — объяснил он, — мы привлекаем специалистов-педагогов, которые тестируют, насколько хорошо выполняют свою задачу эти песенки, действительно ли дошкольники с их помощью усваивают новые знания. Однажды меня попросили написать композицию, где бы объяснялось, что такое гора, и я сочинил смешную песенку в стиле альпийского йодля.

Он напел мне один куплет:

Умпа-па!

Умпа-па!

Йая! Йая! Это гора!

Кусок земли, торчащий вверх!

— А потом выяснилось, — продолжал он, — что до прослушивания песенки сорок процентов детей знали, что такое гора, зато после прослушивания на этот вопрос правильно ответили только двадцать шесть процентов. Им хватило одной песенки. Они уже не знали, что такое гора. Пф-ф — она испарилась! Словом, если я могу высасывать информацию из людских голов путем написания таких песенок, не исключено, что подобная техника могла быть полезна в ЦРУ для промывания мозгов.

Тут в студии раздался телефонный звонок. Я прислушался к беседе: судя по всему, на том конце провода был юридический отдел музыкальной корпорации BMI.

— Серьезно? — сказал Кристофер в трубку. — Да-да, понимаю, понимаю… Ну, по идее они обязаны вести учет, а мне за каждого заключенного причитается сколько-то там центов… Да, хорошо. Всего доброго.

— О чем была речь? — полюбопытствовал я.

— Они спрашивали, причитаются ли мне отчисления за публичные исполнения, — объяснил он. — А почему нет? Это по-американски. Если у меня есть талант сочинять песенки, от которых люди сходят с ума быстрее и эффективнее, чем от другой музыки, разве я не должен с этого что-то поиметь?

Вот почему в тот же день Кристофер попросил заехать Дэнни Эпштейна, который работал музыкальным администратором «Улицы Сезам» с момента самого первого выпуска программы в июле 1969 года, так как в обязанности Дэнни будет входить сбор отчислений с военных, если удастся доказать, что те нарушили закон об авторских правах.

Где-то с час Дэнни и Кристофер пытались вычислить, сколько именно денег причитается Кристоферу, если — как он предполагал — его песенки в зацикленном режиме крутились внутри контейнера на протяжении, скажем, трех суток.

— Получается не менее четырнадцати тысяч раз за семьдесят два часа, — наконец сказал Кристофер. — Если бы это было на радио, я получал бы по три-четыре цента за каждую трансляцию, так?

— Прямо машинка для печатания денег, — пришел Дэнни к выводу.

— Вот и я так считаю, — сказал Кристофер. — Мы могли бы помогать нашей стране и заодно отхватить неплохой куш.

— Впрочем, я не думаю, что удастся договориться по такому тарифу, — заметил Дэнни. — Если бы я, скажем, вел переговоры через ASCAP, [6] мы бы скорее всего попали в категорию музыкальных заставок.

— И это очень уместный термин, раз уж имеются свидетельства, что моей музыкой заключенных заставляют что-то такое делать, — сказал Кристофер.

Мы все расхохотались.

Тем не менее в воздухе витала какая-то неловкость; тон беседы то и дело перескакивал с иронии на искреннее желание заработать.

— И это только в одном допросном помещении, — вспомнил Дэнни. — А если их там целая дюжина? Тут уже серьезными суммами попахивает. Кстати, а кто у них заказчик?

— Хороший вопрос, — сказал Кристофер. — Наверное, правительство. Как ты думаешь, это мне на руку или нет?

— А может, установим отдельный тариф для МОССАДа? — предложил Дэнни.

Мы рассмеялись.

— Как бы то ни было, я считаю, что мы просто обязаны требовать свои отчисления, — сказал Кристофер. — Если бы я сочинял песни специально для армии, они бы ведь платили проценты с каждого исполнения?

— Нет, — возразил Дэнни. — Ты бы просто работал на них по договору найма.

— Да? Ну в таком случае они могут на меня не рассчитывать, — заявил Кристофер.

— Это еще как посмотреть, — сказал Дэнни. — Раз ты гражданин Америки, то обязан работать на армию, если она того пожелает.

— Тогда могли бы и спросить… Может, я бы в добровольцы записался, — буркнул Кристофер.

Сейчас он выглядел много серьезнее. Дэнни снял очки и потер переносицу.

— А тебе не кажется, — наконец сказал он, — что в период кризиса несколько неэтично выклянчивать деньги за использование твоей музыки?

И они на пару зашлись безудержным хохотом.

Поздней осенью 2003 года, после обмена многочисленными факсами и электронными письмами, а также после того как мои анкеты прошли придирчивую проверку в американском посольстве, госдепе и Пентагоне, Управление психологических операций наконец согласилось показать мне свою коллекцию компакт-дисков.

Адам Пьоре, журналист «Ньюсуика», говорил, что музыкальный репертуар для обработки военнопленных составлялся как раз в штаб-квартире ПСИОП. Сама коллекция размещается в невысоком кирпичном здании на территории базы Форт-Брэгг, в пятистах ярдах от того места, где — если верить слухам — находилась Козлаборатория. Я то и дело бросал взгляды за окно в надежде увидеть хромающих или ошалелых коз, однако безуспешно.

Военные психологи начали с того, что познакомили меня со своими записями звуковых эффектов.

— По сути дела, — объяснял сержант, бывший моим гидом на начальном этапе экскурсии, — здесь речь идет о создании у противника иллюзии, что они слышат нечто, чего нет на самом деле.

Один из компакт-дисков со звуковыми эффектами имел наклейку с надписью «Взвинченный женский голос: „Мой муж тебя никогда не любил!“».

— Мы скупили на корню всю выпущенную партию, — сообщил сержант.

Мы рассмеялись.

«Галопирующие лошади», гласила другая наклейка. Мы вновь рассмеялись и согласились, что лет триста назад это сработало бы, но никак не сегодня.

Затем он дал мне прослушать нечто более подходящее: «Танки».

Радиостудию заполнили танковый гул и лязг. Возникало впечатление, что они надвигаются на тебя со всех сторон одновременно. Сержант пояснил, что иногда динамики размещают, скажем, с восточного склона холма, где они работают на полную мощность, в то время как настоящие танки, переведя двигатели в малошумящий режим, скрытно заходят на противника с запада.