Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Власова cтр.№ 39

Филадельфийская ассоциация патронировала большинство проектов Лэйнга и его соратников. В ее Представлении, датированном приблизительно 1964–1965 гг., говорится: «Филадельфийская ассоциация была сформирована как благотворительная организация, первичная задача которой – профилактика, выявление и забота о психическом здоровье и нездоровье, а также исследование причин, препятствующих достижению целостности и завершенности в жизни. Исходя из представлений Филадельфийской ассоциации, основными факторами имеющихся человеческих расстройств, на которые можно воздействовать в пределах социального окружения, являются семья, локальное сообщество и большое общество. Недавние научные исследования, проведенные членами ассоциации, всесторонне описывают механизмы, посредством которых социальные факторы разрушают дух мужчин и женщин, отчуждая их как друг от друга, так и от первоистоков… Всякий человек становится человеком только посредством гармонии с Богом, с самим собой и со своими сотоварищами. Альтернатива – лихорадочная активность по поиску ненужных материальных благ и преходящих удовольствий, что слишком часто приводит к личным, национальным и международным катастрофам» [205] .

Практически под таким же девизом существует Филадельфийская ассоциация и сегодня, реализуя научные, образовательные и терапевтические программы [206] . Но ее первым проектом когда-то стал Кингсли-холл. В 1967 г. в проекте одного из документов ассоциации Лэйнг писал: «Наш первоначальный замысел состоял в том, чтобы найти для нас (для всех нас) место, где можно танцевать и петь и т. д. Но нужно найти путь преобразовать этот первоначальный замысел в эффективный социальный акт» [207] . Таким местом и стал Кингсли-холл.

Условия его аренды были следующими: Лестеры отдавали Кингсли-холл в аренду Филадельфийской ассоциации сроком на пять лет, с 1965 по 1970 г., она должна была содержать его в надлежащем виде и сохранить доступ к нему всем группам, которые прежде встречались в его стенах (например, воскресной группе евангелистов) и позволять владельцам беспрепятственно посещать его в любое время. Арендная плата была номинальна – 1 ф. ст. в год.

Мюриэл Лестер была человеком с убеждениями и, очевидно, увидела в Лэйнге родственную душу. «Вообще-то, она не привыкла тратить свое время на людей, которые не могли правильно завязать галстук, носить белую рубашку с белоснежным воротником и отполированные ботинки. <…> Я нанес ей визит в ее доме в северном Лондоне и разъяснил ей мою идею, она ничего не слышала об этом, но сразу же ею прониклась» [208] , – вспоминал он о своем посещении. Здание было отдано фактически просто так, и это была помощь одного человека с убеждениями другому человеку, тоже имевшему убеждения и цели.

Этот эксперимент Лэйнга отличался от множества сходных экспериментов и проектов – и от его ранней «шумной комнаты», и от «Виллы 21» Купера, и от деятельности Франко Базальи в Италии, и от «La Borde» Жана Ори и Феликса Гваттари, и от гейдельбергского Социалистического союза пациентов. Проект развивал Лэйнг, а он не любил никакой зависимости от институций и социальных групп. Кингсли-холл не был связан ни с какой психиатрической больницей, он вообще не был включен в систему здравоохранения: это была свободная коммуна. Кингсли-холл не поддерживался никакой политической партией, объединением или группировкой, всегда оставался вне политики. Это был совершенно свободный проект: истинное детище своего ни от кого не зависящего творца Лэйнга. Однако такой статус Кингсли-холла не все оценивали позитивно. Джованни Джервис, итальянский психиатр и активист движения «Демократическая психиатрия» отмечал, что подобный независимый статус Кингсли-холла ослабит его воздействие на общество. На его взгляд, при такой независимости трудно воздействовать на проблему использования обществом психиатрии как репрессивной силы. Такой независимый проект будет ограничен, малоэффективен и в высокой степени маргинализован [209] .

Кингсли-холл открыл свои двери в начале июня 1965 г. и, согласно отчету Филадельфийской ассоциации 1969 г., с июня 1965 г. по июнь 1970 г. принял 119 постояльцев, 40 женщин и 79 мужчин. Основное число обитателей (85 %) были в возрасте от 20 до 40 лет, около 65 % имели психиатрический диагноз, три четверти из них были шизофрениками и более чем половина ранее уже проходили стационарное лечение, и только девять из этих 65 % после отъезда из Кингсли-холла были госпитализированы вновь.

Одновременно в Кингсли-холле могли находиться всего 14 человек. Кроме этого, иногда там обитали и временные гости – выписавшиеся из психиатрических больниц или заболевшие часто проводили там ночь или две, а затем уходили. Проводились также дни открытых дверей и воскресные завтраки, присоединиться к которым мог любой желающий, устраивались и публичные лекции, собиравшие иногда до 200 человек. Лэйнг и его коллеги вели постоянный ежемесячный семинар по феноменологии и социальной теории, участниками которого были около 50 психиатров и психотерапевтов. Мортон Шатцман вспоминал: «ФА спонсировала в Кингсли-холле лекции по психиатрии, “антипсихиатрии” и феноменологии и организовывала семинары и встречи со многими специалистами из различных областей… В течение последних трех с половиной лет с обитателями Кингсли-холла встречались экспериментальные драматические труппы, авангардные поэты, художники, музыканты, танцоры и фотографы, представители “новых левых”, группы лондонского антиуниверситета, лидеры коммунарного движения» [210] .

Особенностью проекта было также и то, что «текучка» больных была сродни «текучке» врачей. Даром, что все ролевые рамки были разрушены. Лэйнг прожил там около года, то же самое можно сказать и об Эстерсоне и других. Ни один врач не продержался в коммуне более двух лет.

В организации проживания Лэйнг придерживался того, что он называл ауторитмией. Он позаимствовал это понятие из практики афонских монастырей в Греции, где монахам позволялось организовывать свой быт, исходя из собственного пути. Лэйнг считал, что необходимо предоставить людям возможность существовать в собственном подлинном ритме, а не навязывать коммунальные образцы поведения. По этим причинам жизнь Кингсли-холла не была строго регламентирована. В ней были только своеобразные антиправила: 1) все правила могут подвергаться сомнению, включая и это; 2) если вы нуждаетесь в экзистенциальной, психологической, социальной, экономической, физической поддержке, попросите ее; 3) саморегулирование и ауторитмия великолепны до тех пор, пока не нарушают границ других. За исключением ужина за большим деревянным столом в холле и (хотя и в меньшей степени) утренних групповых бесед, каждый из обитателей мог строить свой день, как хотел. У каждого была своя крошечная комната, где он мог уединиться в любой момент. Такая организация была хороша не во всем. Необходимые для поддержания коммуны функции – закупка продуктов, приготовление еды, уборка и мытье посуды – выполнялись не всегда регулярно и вовремя. Все 14 обитателей отчисляли в коммунальную копилку Кингсли-холла 3 фунта (7 долл.) в неделю на содержание жилища в порядке и пропитание.