Антрополог на Марсе - читать онлайн книгу. Автор: Оливер Сакс cтр.№ 53

Рисунки Стивена во многом напоминали рисунки моего бывшего пациента Хосе, талантливого художника, страдавшего аутизмом, историю которого я описал в одной из своих работ. Схожесть рисунков Стивена и Хосе понудила меня задаться вопросом: не является ли их увлечение рисованием одной из аутичных форм восприятия внешнего мира? Правда, в положении Стивена и Хосе было и существенное различие: Хосе, несмотря на свои удивительные способности, попал в психиатрическую больницу, а Стивена сей удел миновал.

Месяц спустя я отправился в Англию навестить своих родственников. В Лондоне я показал рисунки Стивена своему брату Дэвиду, врачу, практикующему в северо-западной части города. «Стивен Уилтши! — воскликнул Дэвид, — Да это же мой пациент. Я знаю его с трехлетнего возраста».

По моей просьбе Дэвид рассказал мне о нем. Стивен был вторым ребенком в семье рабочего. В отличие от своей сестры Аннетт, которая была старше его на два года, Стивен, появившись на свет, медленно физически развивался: стал поздно сидеть, стоять и ходить. Когда Стивену исполнилось три, обнаружились и другие дефекты в его развитии. Он сторонился других детей, при виде них плакал или забивался в какой-нибудь закуток. При общении с окружающими людьми и даже с родителями он не смотрел им в глаза, и, когда с ним разговаривали, часто казалось, что он не слышит, хотя слух у него был хороший (он неизменно боялся грома, даже дальних раскатов). Сам Стивен почти не говорил.

В тот год, когда Стивену исполнилось три, его отец, заядлый мотоциклист, разбился насмерть, не справившись с управлением. Потеряв отца, к которому он был наиболее привязан, Стивен еще больше ушел в себя, совершенно перестав говорить. Врачи определили, что он страдает детским аутизмом, и по их рекомендации Стивена отдали в Куинсмилл, специальную школу для недоразвитых детей, в которой он и стал учиться с четырех лет.

Лоррейн Коул, заведующая Куинсмиллом, по моей просьбе, написала мне, охарактеризовав Стивена следующим образом:

Поступив в нашу школу, Стивен почти не говорил. Вытянуть из него слово стоило великого труда. Окружавшие его люди, казалось, не имели для него никакого значения, за исключением редких случаев, когда Стивену было что-то безотлагательно нужно от них. Малейшие изменения в распорядке дня приводили его в расстройство, ибо он был склонен к стереотипному поведению. С другими детьми он не общался. Все свободное время Стивен проводил за столом и, вооружившись карандашом и бумагой, с увлечением рисовал. Любил он разглядывать и картины, висящие в классах и коридорах. Я не раз заставала его за этим занятием.

Сначала Стивен, как мне удалось узнать, рисовал, в основном машины, а иногда — животных и даже людей, включая шаржи на учителей школы — довольно удачные, как сообщила мне Коул. В семь лет Стивен стал рисовать здания Лондона, которые он видел во время школьных экскурсий или на страницах журналов, и постепенно почти полностью переключился на такого вида рисунки. Его приверженность, по существу, одной теме объяснить не так просто, хотя одно-единственное пристрастие и характерно для аутичных людей. Так, Джесси Парк, художница, страдавшая аутизмом, рисовала лишь природные аномалии и звездное небо. [172] Шиохиро Ямамура, тоже аутичный художник, рисовал одних насекомых, а Джонни, также художник, страдавший тем же недугом, по свидетельству наблюдавшей за ним психолога Миры Ротенберг, одно время отдавал предпочтение электрическим лампам, а если рисовал что-то другое, животных или людей, то умудрялся составлять их фигуры из тех же электрических ламп.

Когда Стивену было семь, он, правда, иногда отступал от излюбленной темы изображения различных зданий и рисовал картины стихийных бедствий, к примеру последствий землетрясений. По словам Лоррейн Коул, Стивен, когда видел по телевизору драматические сюжеты, посвященные разгулу стихии, неизменно приходил в непомерное возбуждение. Возможно, такие сюжеты ассоциировались у Стивена со своей внутренней нестабильностью, которую он и пробовал передать, рисуя потом картины стихийных бедствий.

В 1982 году в школу, в которой учился Стивен, пришел новый учитель, Крис Маррис. Увидев рисунки Стивена, Крис, имевший до этого дело с недоразвитыми детьми в течение девяти лет, был до крайности удивлен. «Стивен меня весьма изумил, — сказал Крис в разговоре со мной. — Все свободное время он только и делал, что рисовал. В школе его прозвали „художником“, и было за что! Он с изумительным мастерством рисовал виды Лондона, в то время как его сверстники, если и рисовали, то это были обычные невразумительные рисунки, больше похожие на каракули». Крис также добавил, что Стивен, хотя и знал имена всех своих одноклассников, свободное время с ними не проводил, держался особняком. Крис также отметил, что Стивен обладал феноменальной зрительной памятью. Едва взглянув на здание, которое он собирался нарисовать, он мгновенно запоминал все особенности, все детали строения. С не меньшим успехом он запечатлевал в своей памяти и заинтересовавшие его телевизионные кадры, изображавшие так волновавшие Стивена сцены стихийных бедствий. Запомнив такую сцену, как последствия урагана, Стивен переносил ее на бумагу во всех мельчайших подробностях. Стивен рисовал и с натуры, но, намереваясь нарисовать что-то по памяти, никогда не делал предварительных зарисовок. Ему хватало одного взгляда, чтобы запомнить взволновавшую его сцену или заинтересовавший его объект.

Стивен обладал и другими способностями. У него был дар подражания, и он легко повторял любое подмеченное движение. Кроме того, он обладал абсолютным слухом и, услышав раз песню, ее безошибочно исполнял. Таким образом, когда ему было восемь, Стивен без труда постигал зрительные, словесные, моторные и слуховые паттерны, независимо от их содержания и значения.

Уместно отметить, что память одаренных аутичных людей характеризуется прежде всего прекрасным запоминанием частностей, деталей, подробностей, и потому важные существенные события, запечатленные в памяти, загромождаются многими несущественными, незначительными деталями. Для такой памяти (так называемой конкретно-ситуативной или эпизодической) характерны недвижная связь места и времени действия и недвижная связь сути и факта. Поэтому из хранилища такой памяти (хотя и чрезвычайно хорошей) обычно трудно извлечь существенное, необходимое в жизни, ибо аутичные люди выделяют наравне с существенными и второстепенные, скрытые для стандартного мышления признаки.