Дикий мир нашего тела. Хищники, паразиты и симбионты, которые сделали нас такими, какие мы есть - читать онлайн книгу. Автор: Роб Данн cтр.№ 64

Моя любимая теория на этот счет была предложена независимо тремя поколениями ученых на протяжении одного столетия. Все эти ученые утверждали, что волосяной покров исчез у нас из-за того, что мех наших предков буквально кишел вшами, клещами, мухами и прочими паразитами. Впервые эту идею высказал в XIX веке мастер на все руки Томас Белт в своей книге «Натуралист в Никарагуа». Большую часть своей жизни Белт провел в тропиках, где все волосистые части его тела были густо населены клещами, вшами и другими формами жизни. Эти нескончаемые заражения паразитами приводили Белта в искреннее изумление. «Ни один человек, – писал он, – который не жил и не путешествовал в тропическом лесу, никогда не поймет, как мучают нас паразиты». Однако представьте себе, говорил он, насколько нам было бы хуже, если бы мы были покрыты шерстью, в которой кишели бы клещи, вши, блохи и прочие их родственники. Белт высказал идею, которая стала правилом в биологии следующего столетия: чем обширнее доступный ареал обитания, тем больше приспособленных индивидов там обитают. В данном случае под ареалом обитания он подразумевал волосы на нашем теле и при этом от души желал, чтобы их было как можно меньше. Неудобство – если и не мать этой теории, то как минимум ее двоюродная сестра. Паразитическая гипотеза была повторно предложена в 1999 году Маркусом Ранталой, биологом из университета Турку в Финляндии, который (как и я) посвятил много времени изучению муравьев. Он предложил ту же гипотезу, что и Белт, только придал ей большую научную строгость. Потом, в 2004 году, эта идея была снова поднята на щит Марком Пэйджелом и его коллегами, которые вдохновились книгой Белта, хотя и не читали статью Ранталы.

У меня у самого никогда не было ни вшей, ни блох, но я могу рассказать довольно неприятную историю о лобковых вшах (Pthirus pubis), подвиде многочисленного семейства вшей. Так же как и все остальные, лобковые вши всю жизнь проводят на теле человека. В других местах они чувствуют себя неважно, и более того, само их выживание зависит от пребывания на их хозяине. Эти вши крупнее, чем платяные и головные, и своим видом напоминают миниатюрного Ганешу, многорукого индийского бога со слоновьей головой. Правда, в отличие от Ганеши, вши маленькие и настолько хрупкие, что при удалении с тела они через несколько минут высыхают и погибают. Отложенные яйца лобковые вши приклеивают к волосам, питаются тканями хозяина и никогда его не покидают, за исключением моментов интимной близости двух людей, когда вошь может перепрыгнуть с одного человека на другого. Наши лобковые вши – близкие родственники лобковых вшей гориллы, что говорит о том, что наши предки и предки горилл некогда «взаимодействовали» между собой. На первый взгляд может показаться, что такая зависимость от тесного контакта между хозяевами ограничивает вероятность выживания вида, но на самом деле наши прикосновения друг к другу являются самой предсказуемой вещью на свете. Лобковые вши за наш счет совершили кругосветное путешествие. Подобно головным вшам, они въехали на людях в Новый Свет. Лобковые и головные вши выживали даже на перуанских мумиях. Да, смерть неделикатна.

Впервые я увидел лобковую вошь в коллекции насекомых университета штата Коннектикут. Поясняющая надпись гласила, что ее обнаружили на сиденье унитаза в туалете после посещения его Деннисом Лестоном – этот пользовавшийся не особенно блестящей репутацией биолог, занимавшийся муравьями, умер совсем недавно. Лестон изучал виды муравьев, которые, обитая в кронах деревьев, могут бороться с вредителями (или помогать им). Муравьи некоторых видов поедают вредителей тысячами, но есть муравьи, которые разводят вредителей на своих «фермах» ради сладкой жидкости, которую они выделяют. С помощью таких муравьев поголовье вредителей только увеличивается. Правда, Лестон прославился и многими другими вещами, прославился настолько, что в Гане, где он изучал роль муравьев в выращивании кофе, местные жители сложили о нем песенку, где были слова: «Не очень-то хорош этот белый чувак». Вероятно, дурное поведение Лестона в конце концов привело к его (а заодно и его вшей) изгнанию из университета. Но суть истории заключается в том, что для того, чтобы избавиться от вшей, которых он нахватался, Лестону было бы достаточно сбрить – как бы помягче выразиться? – свой вшивый постоялый двор. На самом деле, бритье волос на теле – это самый эффективный способ избавления от почти всех наружных паразитов, будь то вши, блохи или что-то более экзотическое. В одном из исследований было показано, что депиляция лобка привела к снижению заболеваемости генитальным педикулезом на фоне повышения заболеваемости гонореей и хламидиозом [121] .

Эктопаразиты («экто» в переводе с греческого означает «снаружи», эктопаразиты обитают вне нашего тела в отличие от «эндопаразитов» – например, глистов, – которые обитают внутри тела) обладают врожденной склонностью обитать на волосах, внутри и среди них. Именно это обстоятельство служит причиной быстрого распространения педикулеза в детских коллективах, где со вшами особенно трудно бороться. Гниды прилипают к волосам, так же как и их родители, взрослые вши. У вшей есть специальные конечности, которыми они ухватываются за волосы. Захваты этих конечностей соответствуют диаметру волос, среди которых обитают вши. У головных и платяных (к ним мы еще вернемся) вшей захваты узкие, а у лобковых вшей более широкие, и именно по этой причине лобковых вшей можно иногда обнаружить на ресницах, так как они толще, чем волосы на голове.

Учитывая тесную связь паразитов с волосами, мы можем считать зависимость количества эктопаразитов, которых мы кормим, от объема волос, шерсти или, если угодно, меха, вполне разумной и обоснованной. Тем не менее эта паразитарная теория нашей обнаженности требует некоторых разъяснений, ибо какое бы презрение мы ни выказывали в отношении лохматых морд наших далеких предков, утрата волосяного покрова означала также и утрату многих эволюционных преимуществ. Отсутствие волосяного покрова делает людей более чувствительными к ультрафиолетовому облучению. Нам трудно переносить холод без одежды [122] . Из-за отсутствия меха мы кажемся маленькими, как, например, слепыш кажется маленьким, а эскимосская лайка – нет (если, конечно, ее не побрить).

С точки зрения генетики для того, чтобы «облысеть», не требуется больших изменений в геноме; вполне возможно, для этого достаточно изменений в одном гене. Вообще утрата признаков дается легко, доказательством чему служит множество пород «голых» домашних животных, включая собак, кошек и даже кур. То, что естественный отбор породил очень мало лысых млекопитающих (и ни одного вида лысой птицы), говорит о том, что меховой покров практически всегда полезен. У млекопитающих, живущих в джунглях, есть мех. Почти все норные животные имеют волосяной покров. Даже почти все водоплавающие млекопитающие покрыты мехом! Мех – это чудо и прелесть. Для того чтобы животное его утратило, надо, чтобы сложились такие условия, при которых либо поддержание мехового покрова начнет слишком дорого обходиться, либо безволосым животным станет легче спариваться, либо лохматые звери – спаси их Бог – начнут чаще умирать.