Мыльный пузырь американского превосходства - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Сорос cтр.№ 5

Государство сейчас находится во власти экстремистской идеологии, которая изменяет не только роль Америки в мире, но и сам характер страны. Я называю ее экстремистской, ибо, на мой взгляд, она не отвечает убеждениям и ценностям большинства американцев. Единообразные взгляды уже утвердились в исполнительной и законодательной ветвях власти, теперь президент Буш развертывает кампанию по внедрению их в судебную власть. Расхождение во мнениях не допускается. Управление страной стало более авторитарным и жестким, чем когда-либо. Умеренное ядро Республиканской партии постепенно лишается влияния. [7]

Критика, которая имеет принципиальное значение для открытого общества, зажимается и объявляется проявлением непатриотизма. Политика администрации Буша влияет не только на позицию Америки в мире, внутри страны она создает выгоды для богатых в ущерб среднему классу и бедным и укрепляет бессовестный альянс между государством и крупным бизнесом, который президент Эйзенхауэр в свое время обозначил одним термином – военно-промышленный комплекс.

Люди не подозревают, насколько существенны происшедшие изменения, отчасти из-за того, что эти изменения кажутся продолжением тенденций, зародившихся некоторое время назад, отчасти из-за того, что они воспринимаются как издержки войны против терроризма. Тем не менее события 11 сентября знаменуют момент, после которого аномальность, радикальность и крайность превратились в норму.

Террористы представляют огромную угрозу нашей национальной и личной безопасности, и мы обязаны защитить себя и свою страну от них. Организаторы событий 11 сентября застали нас врасплох, но многие меры, которые были предприняты после того дня, однозначно необходимы и уместны. Возможно, еще не все сделано, чтобы не допустить таких атак в будущем. Однако войне администрации Буша против терроризма присущ фундаментальный порок. Она имеет весьма отдаленное отношение к прекращению терроризма и укреплению безопасности отечества, в ней терроризм служит предлогом для развязывания войны.

Говорят, что через 72 часа после террористической атаки в администрации Буша разгорелись горячие дебаты о том, как отвечать на нее. В конце концов возобладала военная терминология. [8]

Война – ложная и вводящая в заблуждение посылка в контексте борьбы с терроризмом. Более уместным был бы подход к атаке 11 сентября как к преступлению против человечности. Преступления требуют полицейских мер, а не военных акций. Для защиты от терроризма нужны меры предосторожности, осведомленность и сбор разведывательных данных, словом, все то, что в конечном счете зависит от поддержки населения, среди которого действуют террористы. Представим на мгновение, что к событиям 11 сентября мы подошли как к преступлению. Мы бы занимались поисками бен Ладена в Афганистане, но не вторглись бы в Ирак. Мы не заставили бы наших солдат выполнять полицейскую работу в ходе полномасштабных военных действий и погибать. Объявление войны против терроризма совпадает с целями администрации Буша, поскольку это предполагает применение военной силы. Однако такой подход к борьбе с терроризмом ошибочен. [9] Для военной акции необходима поддающаяся определению цель, желательно – государство. В результате военные действия направляются прежде всего против государств, предоставляющих убежище террористам. Терроризм же, по определению, явление негосударственное, даже если он финансируется государством. Охота на террористов, превращенная в войну, неизбежно приводит к невинным жертвам. Чем больше невинных жертв, тем сильнее негодование и выше вероятность превращения жертвы в преступника.

Превращение жертвы в преступника – хорошо известный синдром, который проявляется как у отдельных людей, так и у целых групп. [10] Нередко он наблюдается у диктаторов. Так, Махатир Мухаммад в Малайзии и Роберт Мугабе в Зимбабве постоянно ссылаются на память о колониальных репрессиях, а сами занимаются в той или иной мере тем же.

Пожалуй, самым печальным и сложным примером является Израиль. Евреи были жертвами холокоста, который вполне можно рассматривать как часть процесса превращения жертвы в преступника: Гитлер пришел к власти на волне недовольства, вызванного мирным договором с обременительными условиями и безудержной инфляцией. Он сыграл на том, что немецкий народ чувствовал себя жертвой. Было ли это чувство надуманным или нет, но евреи, и здесь не может быть двух мнений, стали жертвами в буквальном смысле. Во времена холокоста многие евреи шли на смерть как наивные дети, послушно подчиняясь приказам, я видел это своими глазами в Будапеште, когда мне было тринадцать лет. [11]

После войны евреи использовали террор против англичан в Палестине с тем, чтобы добиться создания Израиля. Затем, в ответ на нападение со стороны арабских государств, Израиль оккупировал прилегающие территории и выслал многих коренных жителей. В конечном итоге арабские жертвы также превратились в преступников, и Израиль столкнулся с проблемой террористических атак. Он неизменно жестко отвечал на них, расширяя тем самым число арабов-жертв. Ицхак Рабин предпринял смелую попытку разорвать порочный круг, опираясь на подписанные в Осло в 1993 году соглашения, и подошел так близко к успеху, что напугал еврейских экстремистов, которые убили его в 1995 году. Последующие попытки урегулирования наталкивались на противодействие со стороны Ясира Арафата, который грел руки на конфликте и понимал, что демократическое палестинское государство, мирно сосуществующее с Израилем, означает конец для него как для лидера. Дело дошло до того, что взрывы террористов-смертников стали обыденным явлением. У руководства теперь с обеих сторон стоят преступники. Нынешний премьер-министр Израиля Ариэль Шарон несет ответственность за избиение палестинцев в ливанских лагерях беженцев Шатила и Сабра в 1982 году. Палестинцы и Израиль оказались в порочном круге эскалации насилия.