Интеграция и идентичность. Россия как "новый Запад" - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Тренин cтр.№ 48

Выезд значительной части евреев является лишь одной иллюстрацией усугубляющихся демографических проблем России. Неуклонное сокращение населения страны может привести, согласно среднему варианту прогноза ООН, к тому, что в 2050 г. численность россиян сократится с нынешних 143 млн. человек примерно до 100 млн. При этом доля населения России в населении мира снизится с 2,3 % до 1,1 %, и она переместится с нынешнего 7-го места среди всех стран мира на 18-е (в 1990 г. Советский Союз уступал только Китаю и Индии и заметно опережал США). Недавно Россию по численности населения превзошел Пакистан, на очереди Иран, а в перспективе и Турция. Общее население трех провинций Северо-Восточного Китая, непосредственно граничащих с российским Дальним Востоком (Хэйлунцзян, Цзилин и Ляонин – около 110 млн человек) превосходит население огромного российского региона в 20 (!) раз и сопоставимо с населением всей Российской Федерации.

Падение численности населения могло бы быть гораздо более резким, если бы не иммиграция. В Россию переселилось около 1,5 млн русских, но еще больше представителей других этнических групп из бывшего СССР49. Масштабы нелегальной иммиграции оцениваются Федеральной миграционной службой в 4,5 млн человек (2005 г.). Главным трудовым донором являются страны Южного Кавказа и Центральной Азии. В принципе, как показывает имперский и советский опыт, представители этих групп подвергаются ассимиляции. Сложнее и потенциально опаснее ситуация на востоке страны.

В Сибири (территория – 11 млн кв. км) сейчас проживают примерно 30 млн человек, в том числе на Дальнем Востоке – 7 млн. Для сравнения: население Большого Шанхая составляет 20 млн, Большого Пекина – 15 млн Хотя численность китайцев на территории России, и в частности на Дальнем Востоке, невелика50, «китайский демографический навес» остро ощущается. Прогнозы Жанны Зайончковской и других демографов о том, что в течение трех десятилетий численность китайцев на территории России может составить 7 млн человек, что сделает их второй или третьей этнической группой в стране (после русских и татар), воспринимаются как предупреждение. Даже такие авторитетные ученые, как профессор Института стран Азии и Африки при МГУ Виля Гельбрас, считают, что постепенное заселение российской территории выходцами из Китая является долгосрочной стратегией пекинского руководства, нацеленной на освоение Китаем богатых ресурсами пространств Сибири. Это утверждение, не подтвержденное доказательствами, представляется маловероятным, по крайней мере в настоящее время. Во всяком случае, альтернативой эвентуальной китаизации является не возвращение России к замкнутости, обрекающее ее на еще большее отставание, а проведение продуманной иммиграционной политики, предусматривающей квоты и условия приема рабочей силы, в том числе из азиатских стран – Кореи, Китая, возможно, Вьетнама и других государств51.

Такая «территориальная незащищенность» народа, «вымирание» русского этноса, падение его качественных характеристик (здоровье, интеллектуальный уровень) порождают у многих ощущение трагизма ситуации52. Часто подобное ощущение ведет к призыву принять радикальные, чрезвычайные, жесткие меры для кардинального изменения ситуации. На теме «геноцида русского народа» давно и активно играет оппозиция. В реальности дело обстоит иначе. Фактически никогда население России (империи, СССР, Российской Федерации) объективно не жило в таком достатке и не пользовалось одновременно такой личной свободой, как в середине 2000-х годов53. Проблема состоит в резком имущественном и социальном расслоении при переходе от социализма к капитализму и влиянии этой реальности на сознание тех, кто не сумел преуспеть в жизни.

Важнейшее значение для формирования новой российской идентичности имело отношение россиян к этническим русским в странах СНГ и Балтии. В момент распада СССР многие, особенно на Западе, испытывали страх перед внезапно появившимся национальным меньшинством общей численностью около 25 млн человек. Некоторые проводили параллели с немецкими меньшинствами, также оказавшимися за рубежом на своей земле после поражения Германии в Первой мировой войне и распада Австро-Венгрии. Реальное развитие событий пошло, однако, в противоположном направлении. В начале и середине 1990-х годов большая часть российских элит и населения страны в целом равнодушно смотрела на положение этнических русских в ближнем зарубежье. Лишь небольшая группа («Конгресс русских общин») выступала в качестве лоббистов интересов русских в ближнем зарубежье. На парламентских выборах 1995 г. она получила менее 5 % голосов и не прошла в Госдуму. Успех на выборах 2003 г. к блоку «Родина», придерживающемуся сходных позиций и руководимому одним из лидеров прежнего «Конгресса русских общин», пришел в иных внутриполитических и международных условиях.

Озабоченность официальной Москвы судьбой русскоязычных неграждан в Латвии и Эстонии стала после 2004 г. фактором отношений России и ЕС. В то же время Москва гораздо спокойнее относится к положению соотечественников в Туркмении и других странах Центральной Азии. Сказывается различие объемов и качества экономических и военно-политических интересов России в различных регионах постсоветского пространства. Тем не менее можно утверждать, что возврата к практике XVIII–XIX вв., когда Россия не только провозглашала, но и реализовывала «право на защиту» единоверцев в Польше и Османской империи, уже не будет.

К рубежу 2000 г. российское общественное сознание свыклось с фактом существования независимых от России государств. Возможно, Украину в России до сих пор не считают такой же «заграницей», как, например, Польшу, но ее безусловно внутренне признают как отдельное самостоятельное государство. То же самое, но в еще большей мере относится к неславянским государствам СНГ.

Происходит постепенное разведение понятий русский и российский, из которых только последнее однозначно ассоциируется с Российской Федерацией как государством. Произведенная в 2000 г. (позже остальных стран СНГ) замена внутренних паспортов СССР на паспорта Российской Федерации позволила персонально определить состав населения. Утвердилась норма, в соответствии с которой русский гражданин Казахстана или житель Крыма – иностранец, в то время как российский казах (или украинец, или узбек) – свой.

Прагматик Путин становится идеологом умеренного российского национализма. В начале его правления Москва была увешана плакатами Государственной налоговой службы, убеждавшими граждан, что «им не на кого надеяться, кроме самих себя». Четыре года спустя на инаугурации при повторном вступлении в должность Путин подчеркивал: «Мы достигли всего только сами»54. Шок краха, распада, катастрофы в основном преодолен. Традиционный имперский синдром остался в прошлом. Россия обустраивается в новых границах. К ее лидерам пришло ощущение первых успехов. Уверенные в себе, в своих силах, они демонстрируют национализм успешных людей – в отличие от шовинизма низов. Они ведут дела, опираясь на личный успех, выраженный в быстро сколоченных состояниях, испытывая иногда (в общении с иностранными чиновниками) превосходство на персональном уровне. Собственных граждан они призывают ориентироваться прежде всего на самих себя. Дело России – это сама Россия.

Эту формулу можно повернуть и иначе: российские дела – это исключительно дела самой России, посторонних просят не беспокоиться55. Иностранцев скупо благодарят за помощь в 1990-е годы и вежливо рекомендуют больше не вмешиваться: Россия, говорят им, встала на ноги, в состоянии разобраться со своими проблемами самостоятельно. Хорошо известна аллергия президента Путина на критику из-за рубежа его политики в Чечне. Начиная с 2002 г. российские власти побуждают западные организации свертывать программы развития демократии в России. Добровольцам «Корпуса мира» было предложено завершить свою миссию; представитель профсоюзного объединения АФТ-КПП, работавшая с российским профсоюзом угольщиков, не смогла вернуться в страну; в 2004 г. появились проблемы у Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) и Британского совета. Еще до «оранжевой революции» на Украине Кремль взял курс на свертывание деятельности иностранных фондов, занимающихся активной социальной и политико-просветительской деятельностью56.