Просчитать невозможно - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Самаров cтр.№ 67

– Ты сильно зацепил подполковника?

– Беслан говорит, прошил бедро навылет. У меня такое же ранение два года назад было. Я только день отлеживался. Он тоже встанет. За такими деньгами он из гроба встанет.

– А ты не переоцениваешь его жадность?

– Не мне тебе объяснять, сколько получают русские офицеры. Они с солдат последнюю шкуру сдирают. Только бы как-то заработать. А тут… Такие деньги!

– Это все-таки спецназ ГРУ.

– Самые отчаянные. Только самые отчаянные способны на поступок. Другие бы не рискнули. Это же сразу против нас и против своих. Нужно ничего не бояться, чтобы так поступить. И уж драться за это они будут насмерть. С такими драться сложно, но мы справимся.

– Аллах поможет, – эмир Вагап закатывает красные глаза к небу. Отчего они у него красные, Абдул так и не может понять. Наверное, болят. – Я наблюдателя на соседнем перевале выставил. Он присматривает за пещерой.

– А я только хотел попросить тебя послать туда кого-то. Ничего еще не передавал?

– Ничего. Там пока стоят федералы. Одни ушли, другие пришли. То есть улетели и прилетели. Рюкзаков не было.

– Слава аллаху. Думаю, надо бы и самим передвигаться ближе.

– Через час выступим…

Люди, приставленные к эмиру Абдуле Шамилем, сидят за столом молча и не оставили свои автоматы в коридоре, как это сделал хозяин дома. Абдул начинает понимать, что они и в самом деле просто приставлены к нему, а вовсе не выделены в помощь. Приставлены, как тюремщики.

* * *

На сей раз никто не переодевается в милицейскую форму. Хотя надпись на дверцах машины осталась прежняя и может теперь только помешать. Правда, вторая машина вообще без надписи. Но они теперь не доезжают даже до ближайшего блок-поста, где дежурят омоновцы, высаживаются и отправляют машину обратно.

– Ждите на ферме, – напутствует водителей Вагап.

И идут вдесятером напрямик через сыпучий, непрочный под ногами перевал. Этот путь значительно короче, чем путь по дороге и через село, где живет с матерью и сестрами Беслан.

Эмир Абдул бодрится, старается изо всех сил не показать, как мешают ему в пути травмы. Зубы сжимает до боли, чтобы новой болью заглушить предыдущую. Он как-то слышал об одном арабском наемнике, который всегда носил с собой толстую иглу. На случай боли от ранения или любой другой боли. Колол себя в мягкие мышцы, чтобы вызвать дополнительную боль и думать о ней, не мешающей ему передвигаться, и не думать о той, что мешает. У Абдула нет с собой иглы. Но он старается другими мыслями, злыми, мстительными вытеснить из головы все мысли о своих травмах. И получается… Оказывается, праведная злость бывает острее любой иглы…

Абдул думает о племяннике, таком неблагодарном человеке. Он наверняка знал, что за ним следом идут «краповые» и готовят ловушку для эмира Абдула. В самом деле, что такое для них мальчишка-снайпер в сравнении с эмиром? Раз плюнуть и раздавить. И никто, кроме матери, не вспомнит, что такой когда-то существовал… И он, такое ничтожество, посмел подставить своего эмира под выстрелы спецназовцев? Он посмел говорить дерзкие слова, зная, что его прикрывают чужие стволы? Он посмел сопротивляться и стрелять в людей, пришедших с эмиром, в самого эмира хотел стрелять? Звук выстрела… Тут только соображает Абдул. Звук выстрела такой, словно из охотничьего ружья стреляют. Ни один пистолет не дает такого звука, кроме штурмового пистолета. А штурмовой пистолет был у Искандера. У убитого в пещере Искандера Ниязова, финансиста «Аль-Каиды», за смерть которого с эмира Абдула еще не спрашивали, но спросить могут… Этот пистолет предназначен для того, чтобы пробивать металлические двери. Звук его выстрела трудно спутать с другим. За две войны Абдул только трижды встречал такие пистолеты, и всегда у арабов. Не могло быть такого пистолета у Беслана-снайпера. У Беслана была только СВД. Значит, это и есть тот самый пистолет. Пистолет Искандера. Эмир Абдул даже допускает мысль, что подполковник спецназа ГРУ, которого он ранил, отпустил Беслана на похороны отца. Подполковник мог понять, как мало значит этот мальчишка в жизни. Как мало он может… Но кто бы дал оружие Беслану, если бы он не согласился принять участие в охоте на своего эмира?

Предатель!

Злость закипела в груди так, что дыхание сперло, и опять налилось кровью лицо. Злость от бессилия, от невозможности сейчас же достать и уничтожить. Но никуда не денется этот неблагодарный мальчишка, из которого эмир пытался сделать мужчину. Никуда он не денется от праведной мести…

Такие мысли заставляют Абдула не думать ни о сломанной руке, ни об ушибленном колене, и потому путь преодолевается легче. Но ни разу не шевелится в голове эмира мысль о том, что же сделало из послушного моджахеда непримиримого врага.

– Может, я еще и жить буду? – кривляется Сохно. – Как, товарищ военврач?

– Честно говоря, я рекомендовал бы тебе, подполковник, отлежаться, отоспаться и вообще слегка опухнуть от лежания, но только учти, не от пьянства, которого в своем заведении категорически не поощряю. – Главврач госпиталя, по просьбе полковника Мочилова, сам осматривает рану Сохно. Голос у него чисто врачебный – хозяйский, грубый, не несущий ни тени сомнения в собственном праве решать человеческую судьбу. А разговор о пьянстве заходит, видимо, оттого, что на тумбочке Сохно лежит обыкновенная армейская фляжка, естественно, со спиртом. И Сохно удивляется, как это полковник запах чувствует сквозь плотно завинченную металлическую пробку. Наверное, нос качественно тренирован. – Конечно, опасного ничего нет, а с таким характером, как у тебя, любая рана вдвое быстрее заживает, но… Смотри сам. Любое резкое движение, и рана может открыться. Думай…

– Буду только на такси ездить, товарищ полковник, клятвенно клянусь здоровьем ныне покойной матери.

– Ладно. Делай свои дела, но вечером обязательно на перевязку. Иначе поймаю и не выпущу. Будешь в наручниках по госпиталю гулять.

Осмотр проходит все в той же просторной палате, доставшейся подполковнику и лейтенанту на двоих. Главврач встает с кровати Сохно и поворачивается к лейтенанту, в упор смотрит на него сквозь очки.

– А ты что, еще жив, что ли?

Лейтенант бледнеет и не находит слов для ответа. Главврач поворачивается к медсестре.

– Готовьте этого симулянта на выписку. – И уходит, тяжело ступая. Старые половицы тяжко стонут под его немалым весом.

Теперь лейтенант краснеет и не знает, как себя вести. И потому включает радио.

– Выключи, – приказывает Сохно. – Дай старшему по званию достойно и без мата удалиться, не слушая изуверскую рекламу…

Лейтенант приказание выполняет, а Сохно начинает собираться. При этом в окно выглядывает. Перед зданием госпиталя стоит «уазик» с гражданским номером какого-то среднерусского региона, за рулем которого сидит Слава Макаров. Дожидается…