Унижение России. Брест, Версаль, Мюнхен - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Уткин cтр.№ 108

Россию в сложившийся после окончания войны период частично спасала подозрительность, с которой относились друг к другу Франция и Британия сразу же после окончания военных действий на Западном фронте. Французы видели, что самым удобным плацдармом для захвата Петрограда является Финляндия и только что созданные в Прибалтике государства, но Клемансо и его коллеги усматривали в наступлении с этих территорий повышение значимости британского флота, что делало Британию старшим партнером в предприятии. Обратиться с прямым предложением к броненосной Британии означало для Клемансо потерять влияние в среде Юденича и Деникина, на Балтике и на Черном море. Клемансо явно страшился британской конкуренции. Париж опасался того, что русский Север и Юг станут сферой преимущественного влияния Британии. Если Лондон добавит к богатствам Персидского залива нефть Баку, он закрепит свою роль мирового монополиста в области нефтедобычи.

Ощутимы были моральный и идейный факторы. Усталость французских войск, их восприимчивость к большевистским идеям ослабляла позиции Франции в деле получения зоны влияния на Юге России. Клемансо мог послать Колчаку лишь нескольких инструкторов. На Черном море речь шла максимум о трех французских и трех греческих дивизиях. Число французов, вовлеченных в оккупационные мероприятия в России, никогда не было очень большим. В Мурманске французов было несколько сот человек, и они играли подчиненную роль в руководимом англичанами предприятии. Более значительным было присутствие французов в Одессе — несколько полков между декабрем 1918 г. и апрелем 1919 г.

ЛОНДОН

По сравнению с Францией (не говоря уже о России) Британия, ее экономика, система управления и империя выдержали испытание Первой мировой войны. Если во Франции инфляция за годы войны составила примерно 450 %, то в Британии она была многократно меньше. Стоимость жизни выросла только на 20 %. Ирландия еще не вспыхнула, и в Объединенном королевстве царил относительный национальный и социальный мир. Имперские владения Переживали период бума [476] .

Если Франция в принципе желала восстановления в сильной России консервативного строя, служащего противовесом вечному рейнскому врагу, то в Англии стратегическая линия была иной. Война сокрушила могущество Германии, и теперь для полной свободы рук на мировой арене Лондон желал ослабления России. Звучит это жестко, и англичане не были бы англичанами, если бы выражали свои мысли в лоб, но в конкретике конца 1918 г. и позднее «британский лев» решил ослабить крупнейшую континентальную державу до размеров и статуса скромной евразийской страны. Как пишет историк А. Мейер, «в свете традиционного англо-русского соперничества на Балканах, на Ближнем и на Среднем Востоке, Британия могла лишь приветствовать коллапс России» [477] .

Русская революция освободила Лондон от обещания России проливов. В сложившейся ситуации Россия не могла претендовать на наследие Оттоманской империи — чрезвычайно благоприятное для Британии обстоятельство. Теперь можно было не опасаться давления на Индию с севера. Близкой к нулю стала опасность сближения России с Францией.

Подготовка выработки британской послевоенной политики в отношении России началась еще 18 октября 1918 г., когда кабинет поручил Министерству иностранных дел совместно с имперским Генеральным штабом и Адмиралтейством подготовить доклад «о настоящей и будущей военной политике в России». Была поставлена задача «опереться на национальные правительства в каждом из балтийских государств и, если нам это удастся, в Польше тоже». Обстоятельства позволяли отторгнуть от России Кавказ, Прибалтику, Финляндию. Роберт Сесил предложил «использовать наши войска максимальным образом; там, где у нас нет войск, начать снабжение вооружениями и деньгами; в случае с балтийскими провинциями защищать нарождающиеся национальности при помощи нашего флота» [478] .

Наиболее детальный анализ ситуации осуществил генерал сэр Генри Вильсон. Германия не должна получить особое влияние в соседних государствах. Целью интервенции должно быть предотвращение попыток Германии заручиться преобладающим влиянием в России (что могло бы привести к «войне после войны»). У Британии есть только две возможности: «а) создать вокруг большевистской России кольцо государств, целью которых было бы предотвращение распространения большевизма… Период оккупации этого кольца государств продлился бы на неопределенно долгое время; б) альтернативный курс предполагает нанесение удара по центру в ближайшее возможное время — это более быстрый и более определенный способ сдерживания возможной германской экспансии, поскольку приграничные государства снова попадут в орбиту объединенной России, единственной державы, которая может долгое время сдерживать германскую экспансию в восточном направлении».

В итоге критического анализа генерал Вильсон исключил первую альтернативу, поскольку общественное мнение в Британии не потерпит расходов на содержание гарнизонов, направленных против страны, с которой у нас «нет особых противоречий». Второй вариант выглядел предпочтительнее, но он мог породить очень большие политические и военные осложнения. Завоевание России представляло собой большую проблему хотя бы ввиду русского климата и пространства; даже самая успешная кампания не могла завершиться «ранее лета 1919 г.». Что же оставалось? Наиболее приемлемый курс — «помочь нашим друзьям и выйти из европейской России до подписания мирного договора, прилагая в то же время усилия по установлению крепкого русского правительства в Сибири».

Вильсон согласился с французской точкой зрения, что Польша в данной ситуации приобретает особое значение, ее следовало укрепить «освобожденными польскими военнопленными, оружием и амуницией». Южнее следует поддержать новый антирусский бастион в виде Румынии. Три прибалтийских провинции должны получить помощь британского флота, севернее следует помочь «соглашению между финнами и карелами», удерживая за собой Архангельск. В целом Англия «должна использовать огромные преимущества, предоставляемые открытием Балтийского моря для снабжения наших друзей военными товарами, воспользоваться открытием Черного моря для оккупации необходимых нам портов на восточном берегу» [479] .

Страх превращения Европы в социально отчужденный континент после победы в мировой войне стал выходить на первый план. Британия взяла на себя лидерство в западном вмешательстве в российские дела. Через два дня после подписания перемирия министр иностранных дел лорд Бальфур, вооруженный докладом Вильсона, провел особое совещание по русскому вопросу, на котором присутствовали ведущие дипломаты и военные. Бальфур соглашался с тем тезисом, что население Центральной Европы уязвимо перед коммунистической пропагандой, что есть основание бояться социального краха в новых странах, лишенных собственных войск и полиции. (На краткое время у англосаксов и у правящих антикоммунистических кругов Германии совпали интересы — обе стороны хотели задержать германские войска на оккупированных территориях России.) Следовало оказать помощь приграничным с Россией новым государствам «от Балтики до Черного моря». Совещание поддержало предложение об активной политике в пространстве от Мурманска до Кавказа. Своего рода оппозицию Бальфура представили Мильнер и Керзон, которые склонялись к перенесению центра тяжести британских усилий с Балтики на южное направление, «где интересы Британской империи затронуты наибольшим образом».