Русско-японская война. В начале всех бед - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Уткин cтр.№ 80

Правда, с началом русско-японской войны король Эдуард Седьмой выпустил манифест, начинающийся словами «Мы находимся в счастливом состоянии мира со всеми суверенами, державами и государствами». Король призвал подданных «соблюдать строгий нейтралитет». В реальной жизни нейтралитет был мало похож на «равноотстояние» и, уж, конечно, он не был строгим. Русское адмиралтейство даже предупреждало русские суда о возможности английской помощи японцам. Британские власти в Красном море не позволяли русским крейсерам остановить поток контрабанды из Европы в Японию, растущий поток военного времени. Русские постоянно опасались совместных японско-британских действий. (И это при том, что мать Николая Второго, Мария Федоровна была родной сестрой британской королевы Александры. Король Эдуард Седьмой в письмах звал царя «Ники», а тот обращался к королю «дядя Берти». Принц Уэллский Джордж был кузеном Николая Второго).

Кайзер Вильгельм со значением писал из Средиземноморья: «Мальта чрезвычайно интересна. Средиземноморский флот Британии находится в превосходном состоянии. Наблюдается острый интерес к войне, настроения про-японские. К моему полному изумлению, большинство верит в то, что в конечном счете Япония полностью разобьет Россию и навяжет ей свой мир!» Николай не всегда доверял «Вилли», он знал о его желании сформировать антианглийский союз в Европе. Но царь не мог абсолютно игнорировать стекающиеся донесения об антирусской направленности английского правительства. И он знал реальность дня: если бы англичане того захотели, они бы нейтрализовали эскадру Рожественского в весьма короткое время.

Адмиралтейство послало в Красное море два крейсера — «Петербург» и «Смоленск» с целью воспрепятствовать японской контрабанде. Морякам было приказано вести себя предельно вежливо и деликатно; и все же проблемы контрабандных поставок всегда были предметом бесед с послом Британии в Петербурге Чарльзом Хардингом. В это же время британская разведка посылает в Японию «с целью получения военно-морской информации, касающейся войны» Клода Макдональда (в качестве посла), с двумя помощниками — капитаном Пакенхэмом и командором Джексоном. Им было позволено пребывние на японских военных кораблях и даже пользование корабельными радиостанциями.

Важно учесть, что презумпцией похода было, что Порт-Артур выдержит многомесячную блокаду. Если же он падет, то Второй флот будет базироваться на Владивостоке.

Вторая (после отсутствия незамерзающего порта) проблема россйского флота заключалась в отсутствии подготовленного контингента моряков. Многие из тех, кого записали на военные корабли, никогда не видели открытого моря. Сложные механизмы современного корабля не могли управляться людьми от сохи. Нужны были квалифицированные инженеры паровых машин, механики. Будущие великие путешественники пока боялись оставаться даже в Кронштадте и они отнюдь не мечтали о далеких морях и великом предстоящем им переходе.

Рождественскому приходилось решать тысячи дел. Он занимался скотом для создания запаса мяса, хлеба и бисквитов, ботинками для матросов, шампанским для офицеров, водки для матросов. И главное, о тоннах горючего, тоннах снарядов, торпед и мин. Еще более существенное: топливо. На колоссальном пути к Владивостоку не было русских баз. Международное право запрещало нейтральным портам обслуживать корабли воюющих государств. Под немалым давлением англичан это правило было еще раз публично декларировано. России нечего делать в нейтральных портах. Уголь был назван контрабандой. (В то же время у японцев были огромные запасы кардиффского угля — бездымного).

В этом самом сложном деле можно было полагаться лишь на дружественные России страны. Разумеется, первой вспомнили главную европейскую союзницу — Францию. В Париже не хотели, чтобы Балтийский флот уходил от прямой обязанности сдерживать Германию, но полностью отказать России французы, хозяева мировой империи, не могли. Было условлено, что во французских портах 50 русских военных кораблей будут получать уголь — но только до следующего порта.

Помощь согласился оказать германский кайзер — чем дальше от границ Германии будут вооруженные силы России, тем больше обесценится русско-французский союз, тем более развязанными станут руки европейского гиганта — Германии. Пусть Россия воюет как можно дольше, им следует в этом помочь. Немецких баз по пути было немного, но Берлин поступил истинно по-дружески. Германское руководство с немецкой практичностью поручило компании «Гамбург — Америка» создать 60 судов-заправщиков на пути от Либавы до Порт-Артура. Были четко обозначены пункты встречи заправщиков с медленно идущим русским флотом (за пределами трехмильной полосы внутренних вод) — это была самая реальная помощь. Производились расчеты: на каждую тысячу морских миль необходимы 17 тысяч тонн угля, и при этом абсолютно необходимо обеспечить флот углем к моменту встречи флота с кораблями Того.

В конце августа 1904 г. флот был собран в Кронштадте. Можно было отправляться в неимоверный, фантастический поход, но армия как раз приступила к наступательным операциям. Может быть, она справится самостоятельно? Флот отчаянно тренировался, и когда с Дальнего Востока пришли горькие вести, все бросились ускорять отход, скорость стала казаться важнее качества выучки. Даже феноменальный оптимизм и жизненная сила Рождественского были под гигантским прессом сомнений. Адмирал стал нервным и раздражительным, это в полной мере ощутил его штаб. Возвращаясь однажды с места строительства двух легких крейсеров, которые должны были сопровождать его флот, он сказал своему помощнику: «На какой успех мы можем рассчитывать: мы не должны были даже начинать это безнадежное дело, но как я могу отказаться выполнять приказы, если все так уверены в успехе?» На финальной прямой приготовлений, когда артиллеристы занимались пристрелкой орудий, все шло не так как надо. Корабли сталкивались друг с другом, а артиллеристы выглядели безнадежными.

На проводах в кают-компании эскадренного броненосца «Император Александр III» воодушевленная публика ожидала прочувственного патриотического спича любимого всеми командира корабля — капитана 1 ранга Н. М. Бухвостова. Но услышали нечто неожиданное: «Россия — совсем не морская держава. Русские никакого серьезного влечения к морю не имеют, они никогда не были настоящими моряками и никогда ими не будут. Постройка этих громад-броненосцев — только разорение казне и нажива строителям и к добру она никогда не поведет. Вы смотрите и думаете, как тут все хорошо устроено. А я вам скажу, что тут совсем не все хорошо. Вы желаете нам победы. Нечего и говорить, как мы ее желаем. Но победы не будет! Я боюсь, что мы растеряем половину эскадры по пути, а если этого и не случится, то нас разобьют японцы: у них и флот исправнее, и моряки они настоящие. За одно я ручаюсь — мы все умрем, но не сдадимся».

Первая после Кронштадта остановка — Ревель. Это была еще своя территория и Рожественский посвятил основное время учебным стрельбам. Начинали в 6 утра, а завершали в 10.30 вечера. Именно сюда в солнечный октябрьский день поездом прибыл русский царь. В гавани уже стояла его яхта «Стандарт». Вместе с царем были греческая королева Ольга, великий князь Александр с женой, сестра царя Ксения.

Прощание с Родиной произошло в Ревеле, нынешнем Таллине, где адмирал Рожественский принял императора Николая с императрицей Александрой. Все внимание было обращено на маленького мальчика — наследника Алексея, одетого в полную морскую униформу с золотыми орлами и золотыми эполетами, уже украшенного несколькими медалями. За Рождественским стояли два адмирала: бритый адмирал барон фон Фелькерзам и обладатель просто огромной бороды адмирал Оскар Адольфович Энквист. На пирсе стояли тысячи провожающих. Музыка лилась нескончаемым потоком. Флаги крепости желали счастливого похода. Императрица не могла долго стоять на холодном воздухе, она подарила каждому кораблю по чаше. В форме капитана 1 ранга император прибыл на корабли 2-й Тихоокеанской эскадры. Царь посетил все корабли — один за другим, произнося речи перед тысячами офицеров и матросов, одетых в черные брюки и синие свитера. Он призывал отомстить «наглым японцам, посягнувшим на покой Святой Руси». Царь желал своим морякам «победоносной кампании и счастливого возвращения в родную землю».