Разгадка 1937 года - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Емельянов cтр.№ 93

Как подчеркивал Жуков, «среди руководителей партийных комитетов, присутствовавших на пленуме, нашелся лишь один, кто отверг необходимость дальнейшего продолжения репрессивной политики „охоты на ведьм“. Им оказался утвержденный 29 июня первым секретарем Курского обкома партии Г. С. Пескарев… Только он взял под защиту население области».

В своем выступлении Г. С. Пескарев говорил: «Мы должны найти, именно найти тех избирателей, у которых имеются неважные настроения, у которых имеются обиды, и подчас законные обиды, на советскую власть, причиненные им отдельными представителями советской власти… В связи с тем, что в руководстве областной прокуратуры и облсуда долгое время орудовали мерзавцы, вредители, враги народа, также, как и в других руководящих областных организациях, то оказалось, что они центр карательной операции перенесли на ни в чем не повинных людей, главным образом на колхозный и сельский актив. Так, за три года со дня организации области было осуждено у нас 87 тысяч человек, из них 18 тысяч колхозного и сельского актива… Судили по пустякам, судили незаконно, и когда мы выявили это, поставили вопрос в Центральном комитете, товарищ Сталин и товарищ Молотов крепко нам помогли, направив для пересмотра всех этих дел бригаду из работников Верхсуда и прокуратуры. В результате за три недели работы этой бригады по шестнадцати районам отменено 56 % приговоров как незаконно вынесенных. Больше того, 45 % приговоров оказались без всякого состава преступления… Если к этим людям не подойти своевременно и не разбить имеющиеся у них определенные настроения, они могут не пойти за нами».

Такое выступление было единственным, и это свидетельствовало о том, что Сталин и Молотов не могли рассчитывать на широкую поддержку среди других участников пленума ЦК ВКП(б). В то же время можно сделать вывод, что подобная доля незаконных приговоров существовала и в других областях РСФСР, а также в различных республиках СССР.

Оценивая итоги октябрьского пленума, Жуков справедливо писал: «С надеждой провести альтернативные выборы приходилось окончательно распроститься. Их просто не позволили бы провести. Отказаться пришлось и от разработки новой партийной программы… Партократия в самоубийственном противостоянии сумела добиться своего — сохранила в полной неприкосновенности старую политическую систему, теперь лишь прикрытую как камуфляжной сеткой новой конституцией. Непременный эпитет последней „сталинская“ отныне должен был звучать не верноподданнически, а иронично, если не издевательски, ибо из нее было выхолощено самое главное».

И все же образец бюллетеня был утвержден на октябрьском пленуме ЦК в том виде, который одобрил Сталин, исходивший из альтернативности выборов. Вплоть до крушения советской власти на всех выборах использовался этот образец бюллетеня, в котором сохранялась надпись о необходимости оставить «ОДНОГО кандидата» и «вычеркнуть остальных», хотя таковых в бюллетене не было. Именно по этой причине без изменения образца бюллетеня в СССР в 1989 году впервые проходили выборы на альтернативной основе.

Жуков пишет, что враги конституционной реформы в составе ЦК, «потеряв большую часть своего состава», сумели «все же необычайно укрепить свои позиции, продвинуть своих людей на вершину власти». Как отмечал Жуков, в связи с назначением на пост наркома земледелия СССР в Москву из Западной Сибири был переведен кандидат в члены Политбюро Р. И. Эйхе, «давний сторонник и проводник самого жесткого, чисто репрессивного отношения к крестьянству. Перевод же из далекой Сибири в Москву дал ему возможность постоянно участвовать в заседаниях узкого руководства. Тогда же произошло и стремительное возвышение А. И. Микояна». Возможно, что это было связано с той значительной ролью, которую сыграл Микоян в организации поражения Сталина при голосовании в Политбюро накануне октябрьского пленума.

Совершенно очевидно, что ко времени проведения выборов Сталин и его сторонники не только утратили контроль над разраставшимися репрессиями, но и потерпели поражение в своих попытках добиться глубоких политических преобразований в стране. Сложилась парадоксальная ситуация. Местные руководители при поддержке мощного аппарата НКВД действовали вопреки воле всесильного и прославляемого ежедневно вождя Советской страны. В то время как Сталин год назад в докладе на съезде Советов, который постоянно цитировался, объявил, что «не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти», что не следует впадать в панику, «если народ кой-где и изберет враждебных людей», что не следует прибегать к «административным распоряжениям» в этих случаях, в стране повсеместно проводились репрессии против «бывших кулаков, белогвардейцев» и священников. В то время как с весны 1936 года Сталин настаивал на проведении выборов с несколькими кандидатами, его настойчивое предложение было отвергнуто. В то время как на протяжении многих лет Сталин постоянно призывал избавиться от бюрократов, вельмож, оторвавшихся от народа, и разработал целую систему мер для того, чтобы от них освободиться, эти меры не проводились в жизнь, а бюрократы и вельможи творили свой неправедный суд над своими политическими конкурентами и сотнями тысячами жертв, которые должны были прикрыть их корыстную борьбу за власть.

Такое положение не могло продолжаться бесконечно. Одержав победу над Сталиным и теми его сторонниками, которые сохранили ему верность в октябре 1937 года, противники политических реформ должны были увенчать свою победу свержением Сталина. Однако к тому времени авторитет Сталина был настолько велик, что любая открытая попытка свергнуть его была бы самоубийственной для тех, кто бы предпринял его. Поэтому инициаторы репрессий предпочитали на время прикрываться авторитетом Сталина и творить свои злодеяния его именем.

К тому же у организаторов репрессий не было общего лидера. Наличие среди партийных и ведомственных вельмож из различных группировок обострило конфликты между ними, придав им хаотичный и неконтролируемый характер.

Однако эта ситуация могла очень быстро измениться, если бы партийные бонзы заручились безусловной поддержкой НКВД. В это время положение Ежова заметно укрепилось, и он превратился в одного из самых влиятельных людей страны. 16 июля 1937 года город Сулимов был переименован в Ежово-Черкесск, а ведь переименования городов осуществлялись обычно в честь лишь наиболее видных членов Политбюро. Восхваления в его адрес намного превышали то, что допускалось в отношении многих членов Политбюро, за исключением Сталина. На митингах принимались резолюции со здравицами в честь Сталина и Ежова. В газетах постоянно публиковались письма людей, благодаривших Ежова за его деятельность по разоблачению «врагов народа». На октябрьском пленуме ЦК Ежов был избран кандидатом в члены Политбюро.

Демонстрируя возросший авторитет НКВД, 20 декабря 1937 года член Политбюро Микоян выступил с докладом по случаю 20-летия советских органов безопасности на торжественном собрании в Большом театре, посвященном этой дате. Доклад был назван: «Каждый гражданин СССР — сотрудник НКВД». В этом докладе Микоян особо расхваливал наркома внутренних дел. Он сказал: «Ежов создал в НКВД замечательный костяк чекистов, советских разведчиков, изгнав чуждых людей, проникших в НКВД и тормозивших его работу».

Микоян был одним из тех, кто «устроил Сталину фиаско». Вопрос был в том, готовы ли те, кто не поддержал Сталина в Политбюро в октябре, и впредь выступать против него, или же они маневрировали, выжидая удобного момента, чтобы в конечном счете поддержать Сталина.