Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никонов cтр.№ 58

– А если кто-то захочет в храм на лошади въехать? Не обижаться? – спросят меня человеколюбивые христиане с битами.

Отвечу… Помните ситуацию, которую обрисовал мне дикий горячий юноша – про маму, в светлый образ которой плохой дядя вонзал дротики? Если этот дядя посягнет на частную собственность, например, вознамерится кидать свои дротики в комнате юноши, юноша вправе будет предъявлять ему претензии. Но до тех пор, пока люди мечут свои дротики или проводят антирелигиозные художественные выставки у себя дома или на общественной, то есть общей, территории, никто не вправе покушаться на их свободу.

Кстати говоря, существующий в России закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» вполне определенно и недвусмысленно говорит об этом: «Проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещаются». Вот и все. Но нынешним оголтелым погромщикам закона мало. Поэтому они и выкручивают руки прокуратуре, заставляя последнюю искусственно шить своим идеологическим противникам 282 статью УК РФ «о разжигании межнациональной и межконфессиональной розни». Которая здесь ни сном ни духом, ибо никто еще из светских людей в твердом уме публично не призывал одну религиозную конфессию резать другую.

Прекрасный пример морального превосходства Первого мира над Третьим, а умных над дураками в карикатурном скандале показали израильтяне.

…Израиль, кстати, очень полезная страна! Это наш плацдарм, наша Невская Дубровка там, в океане дикости. Прекрасная кость в мусульманском горле. Первая мишень. Магнит для агрессии. Причем, по счастью, магнит, обладающий ядерным оружием…

Так вот, разобиженный мусульманский мир, немного погромив и слегка поубивав, решил по-детсадовски отомстить «белым людям» – в Иране объявили конкурс карикатур на тему холокоста. Эти дети с автоматами думали, что крик «сам дурак!» – прекрасный способ отомстить… Они полагали, что цивилизованный мир сейчас взовьется и начнет, подобно миру дикому, громить и крушить все на своем пути, выть и кататься, пуская пену изо рта… Но умный не обижается. Евреи моментально подхватили идею – 29-летний израильский художник Амитай Сэнди организовал в Израиле конкурс антисемитской карикатуры:

– Мы покажем всему миру, что можем нарисовать самые лучшие, самые оскорбительные евреененавистнические карикатуры! Ни один иранец не побьет нас на этом поле, – заявил парень.

Его почин был с восторгом подхвачен, за первые же два дня он получил полтора десятка карикатур и сотни восторженных откликов от цивилизованных людей всего мира. Причем больше всего радостных писем пришло от евреев…

И здесь для контраста я приведу отрывок из книги итальянской журналистки и писательницы Орианы Фаллачи. Ориана родилась в 1930 году во Флоренции, там же закончила университет. Репортером стала в 16 лет, писала в «Коррьере делла сера», «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Лос-Анджелес таймс». Она умерла, когда я писал эту книгу…

Ориана работала военным корреспондентом и прошла многие горячие точки – от Вьетнама до Ближнего Востока. Она наблюдала подавленное Советской властью венгерское восстание в 1968 году, была ранена в Латинской Америке… В общем, много повидала. Но Ближний Восток потряс ее больше всего. Наверное поэтому из всех книг Орианы максимальным эмоциональным накалом отличается та, которая посвящена положению и нравам в мусульманских странах. Надо сказать, книгу «Ярость и гордость» Ориана поначалу писать и не думала даже – старый человек, могла и отдохнуть на заслуженной пенсии. Но случилось 11 сентября. И телевидение показало толпы ликующих палестинских варваров. Увидев это, Ориана села за свою последнюю книгу… И простите меня за длинную цитату.

«Я наблюдала мусульман в Иране, Пакистане, Бангладеш, Саудовской Аравии, Кувейте, Ливии, Иордании, Ливане, в Африке и даже в Италии. Я видела самые невероятные вещи… Не могу забыть, как в Риме я просила иранскую визу для интервью с Хомейни. Я пришла в иранское посольство с ногтями, покрытыми красным лаком. Для крайне фанатичного мусульманина – это признак аморальности, уголовное преступление, за которое обвиняемой могут отрубить пальцы. Трясясь от негодования, официальное лицо посольства приказало мне ликвидировать этот красный лак…

…Не могу забыть, как в святом городе Кумe передо мной, за то что я женщина, были закрыты двери во всех отелях, во всех публичных местах.

На интервью с Хомейни я должна была надеть чадру. Чтобы надеть чадру, я должна была снять джинсы, чтобы снять джинсы – надо где-то спрятаться. Конечно, я бы могла проделать эту операцию в машине, на которой приехала из Тегерана, но мой переводчик умолял меня не делать этого: “Пожалуйста, мадам, пожалуйста, не надо! За такую вещь в Куме мы оба рискуем смертной казнью”.

…Нас пустили только в бывший королевский дворец, ныне здание городской администрации. Мы добрались до роскошной комнаты отдыха, все еще меблированной троном (трон бывшего шаха Резы Пехлеви), где я почувствовала себя как Дева Мария, укрывшаяся в стойле, чтобы разрешиться Младенцем. Я прикрыла дверь. Угадайте, к чему это привело? Коран запрещает неженатой паре оставаться одним в комнате, поэтому внезапно дверь комнаты настежь распахнулась. Ворвался мулла из Морального контроля и завел свою шарманку: «Как вам не стыдно, как вам не стыдно, это грех, безбожие», утверждая, что есть только один путь избежать ареста – пожениться. Мы должны были подписать свидетельство о краткосрочном браке (на четыре месяца), которым он нервно размахивал, и пожениться немедленно. Однако мой Джозеф, я имею в виду моего переводчика, был уже женат. Вдобавок на испанской девушке, католичке, некоей Консуэло, очень ревнивой, а следовательно, не готовой подвергнуться оскорблению, став второй женой. Что касается меня, я вообще ни за кого не хотела выходить замуж… В то же время, однако, я не хотела быть арестованной и упустить интервью с Хомейни. Итак, я боролась с дилеммой – выходить замуж или не выходить…

Вы смеетесь, конечно. Для вас это просто смешной случай. Анекдот. Я не стану досказывать конец истории, догадайтесь, вышла я за него замуж или нет. А чтобы вы не смеялись, а плакали, я расскажу историю о двенадцати нечистых мужчинах (в чем была их нечистота, я так никогда и не узнала), которых в 1975 году сыны Аллаха казнили в Дакке, Бангладеш. Их казнили на стадионе штыковыми ударами в грудную клетку в присутствии двадцати тысяч верующих, которые, сидя на трибуне, бормотали: «Аллах акбар, Аллах акбар…» После нечистых молодых мужчин они убили десятилетнего ребенка… они раздробили ему голову каблуками тяжелых башмаков… Как только казнь закончилась, две тысячи верующих (многие из них – женщины) покинули трибуны и спустились на поле. Но не беспорядочно и возбужденно, а степенно, в очень торжественной манере. Они построились в колонну, торжественно достигли сцены побоища и, не прерывая свое бормотание «Аллах акбар, Аллах акбар», прошли по трупам. Они превратили трупы в ковер из раздробленных костей…

Теперь забудь о варварской казни отчаявшегося мальчика и двенадцати молодых мужчин в Дакке. Забудь о мулле из Морального контроля и моей бывшей или не бывшей свадьбе в Куме, забудь о комичном случае с красными ногтями и следуй за мной по дороге презрения, которое мусульмане питают к нам, женщинам… Как-то ночью израильтяне предприняли воздушный налет на секретную базу, которую я посещала в качестве репортера. Все побежали к укрытию, устроенному в горной пещере, я со всеми, но командир остановил меня. Он сказал, что непристойно женщине находиться бок о бок с его мужчинами, и затем приказал своим адъютантам разместить меня где-нибудь еще. Догадайтесь, что эти ублюдки придумали: меня заперли в стоящем на отшибе деревянном сарае, который был хранилищем динамита. Я поняла это, когда щелкнула зажигалкой и увидела ящики со штампом: “Взрывоопасно”. Но и это не самое страшное. Страшнее всего, что они заперли меня там не случайно и не по ошибке. Они сделали это специально, смеха ради. Мой риск взлететь на воздух при взрыве им казался самой смешной шуткой на земле. Когда воздушный налет закончился, они удовлетворенно ржали: “Нам никогда не было так весело”.