Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никонов cтр.№ 72

Однако как рисовать того, чей облик неизвестен?

Христианство зародилось как религия маргиналов — нищих, алкоголиков, прокаженных, мытарей, инвалидов и прочих представителей социальных низов. И эти низы спроецировали Спасителя под себя, тем паче что христиане декларировали пренебрежение к телесной плоти. «Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия», — написано в Библии. Поэтому Иисус представлялся первохристиа-нам как человек отвратительной внешности, который взял на себя не только все внутренние грехи человечества, но и все его телесные уродства. Считалось, что Христос был мал ростом, кривоног и безобразен.

В конце II века философ Цельс, исследовавший христианское учение, дал развернутую и весьма впечатляющую критику этой иудейской ереси. В частности, он писал: «Люди рассказывают, что Иисус был плюгавеньким человечком, маленького роста. Он имел столь некрасивое лицо, что оно вызывало у всех отвращение».

В начале III столетия римский богослов Тертуллиан из Карфагена (настоящее его имя Квинт Септимий Флоренс), исходя из господствовавших тогда идеологических соображений, так обосновывал внешний облик Иисуса: «Внешний вид Иисуса Христа был лишен какой бы то ни было красоты и привлекательности».

Возможно, еще и по этой причине первые христиане своего кумира не рисовали, ведь нарисовать кривоногого уродца означало бы намалевать на своего бога карикатуру, выставив его посмешищем перед нехристианами, которые и так относились к первым христианам с иронией и презрением.

Первые изображения Иисуса появляются только в начале IV века. И они вовсе не безобразны! Правда и совершенно не похожи на того Христа, к которому мы привыкли. К IV веку христианство уже переросло иудаизм и Иудею, в христианские секты входили теперь по большей части не евреи. И потому типаж Христа отразил преобладающую «породу»: в нем не было ничего иудейского. Христа изображали как обычного римлянина, гражданина империи — коротко стриженного, без усов и бороды, в тунике или тоге. По той же причине в среднеазиатских республиках СССР Ленина норовили нарисовать узкоглазым: чтобы выглядел «своим».

Ничего не поделаешь, массовость — это «опопсовение». Практика молодого, малочисленного и строгого христианства запрещала рисовать Христа. Но массовый наплыв людей в набирающую популярность модную религию сделал свое дело. Фанаты (без разницы, Христа, Ленина или какого-нибудь певца) хотят иметь портретик своего любимца на стене, и они его получают. Рынок есть рынок, и религиозный рынок в этом смысле ничем от других не отличается…

Когда христианство вышло из катакомб и из секты упертых отморозков стало государственной религией, оно начало приобретать имперскую стать и свойственную государственной религии помпезность. Христианство стало обрастать мишурой ритуалов, рядиться в серебро и золото, становиться общественным институтом со всеми его психологически-субординационными приблудами, свойственными социальной иерархии. Естественно, не обошлось и без революции в представлениях о внешности Христа. Государственной религии не нужен был кривоногий уродец, он не был достоин той великой структуры, которой стала церковь. Несолидно иметь своим символом какого-то плюгавенького человечка. Поэтому основоположника решено было подкорректировать в сторону большей эстетики. Сделать Иисусу, так сказать, ребрендинг. И из Христа сотворили знойного красавца, бич-боя.

Революцию начал в IV веке Иоанн Златоуст, который о ту пору работал архиепископом в Константинополе. «Иисус был прекрасен!» — сказал он, как отрезал. После чего в церкви начинает преобладать мнение, что «тело Иисуса Христа — прекраснейшее, поскольку оно произведено Духом Святым, который является великим художником».

Постепенно за пару столетий формируется тот канонический образ Иисуса, к которому мы привыкли: длинноволосо-хипповатый, со стильной «испанской» бородкой и усами, с правильными чертами лица. Именно таких Христов писали художники на иконах и на всех плащаницах.

Поначалу лик Христа был довольно схематичен. Таким он и остался в византийско-православной традиции. Но западное искусство более тяготело к реализму. И этот реализм проник даже в иконопись! Начиная с XVI века богомазы стали писать образ Христа с секс-символа своего времени — итальянского кардинала Цезаря Борджиа, известнейшего плейбоя эпохи.

Как вообще людям пришла в голову такая идея — обожествить человека?… А с другой стороны, если уж древние обожествляли деревянные колоды и тряпки на палках (знамена), то отчего бы им не обожествить и человека?…

Одна моя знакомая приехала с Тайваня. Рассказала такую историю. Зашла она как-то в небольшое местное святилище. Это небольшая комната с дымящимися благовониями. Вокруг — статуэтки и картинки разных азиатских божков. А среди них — фотография какого-то узкоглазого мужика в костюме и галстуке.

— Кто это? — спросила знакомая местную тетку.

— Это бог, — ответила та.

Знакомая удивилась: доселе ей никогда не доводилось видеть бога в галстуке.

— Просто это бог мистер Вонг, он пожертвовал нашей общине много денег, — пояснила местная.

— А давно он умер?

— Он не умер! Он жив…

Как видите, у азиатов с этим просто. Почему же у древних язычников должно было быть сложнее?

Люди — это, конечно, не боги. Но иногда их полезно бывает приравнять к богам. То есть обожествить. Какие для этого нужны условия? Ну, например, такие, как в вышеуказанном тайваньском случае. Или такие, какие сложились в Римской империи к началу эры.

Когда Рим расширился на все Средиземноморье, потребовалась смена управленческих форм. И республика превратилась в империю. Это должно было произойти, и это произошло. Но будут ли римляне, привыкшие к тому, что все граждане равны, и презирающие единоличную власть, слушаться и уважать императора? Как повысить авторитет власти?

Процесс шел гладко и постепенно. Усыновленный Цезарем Октавиан, севший управлять страной, предложил объявить покойного Цезаря богом. Предложение прошло. Так Октавиан юридически стал сыном бога. Неплохой ход, не правда ли?…

Для того чтобы еще больше укрепить авторитет правителя среди гордых и свободных граждан, везде начали воздвигаться храмы, посвященные Октавиану Августу. Точнее, не ему самому — пока что это было рано, — а его гению. Гений — это небесный ангел-хранитель, он есть у каждого человека. Вот этому-то октавиановскому гению и строили храмы. А отсюда, как вы сами понимаете, один шаг до обожествления и самого императора.

Преемникам Августа храмы строились уже как богам — без всяких посредников в виде гениев. И статуям императора поклонялись как статуям богов. Это было сделать тем легче, что статуи императоров ничем, в принципе, не отличались от статуй какого-нибудь Юпитера — там мужик и тут мужик.

Все это, с одной стороны, приближало человека (императора) к богам, с другой — несколько девальвировало самих богов. Каждый знал, что раньше император богом не был, а был простым человеком, иногда даже сыном вольноотпущенника, то есть раба. А теперь дослужился до бога. Любопытно, что в официальных документах, издаваемых муниципальными органами, император именовался… спасителем.