Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никонов cтр.№ 53

Грозный был прав на сто процентов. О чем говорить, если даже под самым оком у патриарха — в Чудовом монастыре, который находился не где-нибудь, а в Московском Кремле, монахи промышляли мародерством, раздевая богатых покойников? А ведь это была «показательная» обитель!

Чтобы унять монахов, в 1592 году была даже создана церковная полиция. Дьяки-полицейские должны были выявлять в церковной среде различные нарушения дисциплины.

Особенно в столице. Дело в том, что московские попы совсем забили на службу — они либо вовсе не посещали крестные ходы, либо покидали их раньше времени. Бывало и так, что вместо себя эти ушлые ребята нанимали провинциальных попов-гастарбайтеров.

Ну, а в смысле деньжат срубить по-легкому — церковь и подавно ничем не гнушалась. В том же XVI веке монахи знаменитой Киево-Печерской лавры, видимо, начитавшись о первых катакомбных захоронениях христиан, открыли новый бизнес-проект. Они распустили слух, что человек, похороненный в пещерах их монастыря, гарантированно получает плацкарту в рай. Сослались при этом на авторитет основателя монастыря Антония Печерского, который якобы заявил об этом еще в XI веке. И пошла касса!

Трупы начали подносить с такой скоростью — приятно посмотреть! А что ни мертвяк, то живые бабки! Забили под завязку все пещеры. Настолько, что по сию пору Киево-Печер-ские катакомбы с захоронениями «святых» являются главной туристической достопримечательностью Киева (позже я вкратце опишу, как выглядит это паломничество).

Посмотрев на этот психоз с захоронениями, европейский путешественник XVI века Михалон Литвин заметил: «Они полагают, что души тех, чьи тела погребены здесь, обрели от этого вечное спасение. Поэтому вся самая высшая знать даже из отдаленных мест деньгами и дарами стремится заслужить право быть погребенными здесь». (Потом киево-печерское ноу-хау использовали и другие русские монастыри, продавая места на монастырских кладбищах.)

Аналогичная картина открывалась и перед другими иностранцами, которых в XVI веке нелегкая занесла на святую Русь. Англичанин Флэтчер: «О жизни монахов и монахинь нечего рассказывать тем, коим известно лицемерие и испорченность нравов этого сословия. Сами русские так дурно отзываются о них, что всякий скромный человек поневоле должен замолчать».

Соотечественник Флэтчера Ченслер: «Что касается разврата и пьянства, то нет в мире подобного, да и по вымогательствам это самые отвратительные люди под солнцем».

Ничего не изменил и XVII век — седьмая сотня лет облагораживания христианством душ людских.

Опять звучат все те же слова: «в глубокий ров блуда погрузились все», «содомский блуд», «…на друга влазя люблени-ем страстным, будучи в неразумии» (то есть по пьяни). Монахи настолько сексуально поднаторели в своих бездельных санаториях, что использовали даже сексуальные игрушки для удовлетворения похоти: «Вот мои согрешения пред Богом и пред тобою, господине отче: господине отче, в содомском блужении во стегноблудии и со иноки и спротивно падался; многих совещал на блудные дела, наипаче же отроков, и в бани мыл тело свое грешное многажды, и обнажал его пред многими бесстыдно, на друга взлазя люблением страстным; некогда ниц лежа в воде и стоя, и на земле ниц лежа, истекание рукою спустил, и в губу, сиречь в гриб, истекание сотворил, надувал кишку не помню какого животного, и тем в свой проход блудил.

Частым омыванием банным тело свое бесстыдно обнажал пред многими, и зрел, и осязал срамные уды свои, и истечение делал. И чужие уды срамные тако ж зрил наги, и осязал… и также и свои уды давал осязати многим, многажды ножом обривал уды своя, и свещою палил, и прочий вред телу деял, и помазывал дегтем и иным зелием нужды ради, и во всем том согрешил».

Так что не думайте, будто эпиляция гениталий — изобретение сексуальной революции XX века…

Кстати, нравы в женских монастырях ничуть не отличались от нравов в мужских. Стандартный вопрос к монашке на исповеди: «Или рукою своей, или иным чем в свое естество блудила от ярости похотной; или на подруг на инокинь, или на жен возлазила… или за срамные уды мужи хватала; или свое естество показывала?»

Истории, знакомые нам по XVI веку (с немногочисленными честными игуменами, которые безуспешно пытались навести порядок в монастырской клоаке), один в один повторялись и в веке семнадцатом… Таких начальников третировали. В уже упомянутом выше притоне разврата — Троице-Сергиевом монастыре — озлобленные монахи подвели своего игумена под статью. За что? За то, что боролся с пьянством и блудом. В результате игумен сел по доносу «за политику» (по обвинению в ереси).

Порой, не в силах справиться с деградировавшими подчиненными, игумены сами просят помощи в верхах. Так, например, очередной несчастный игумен Соловецкого монастыря в 1647 году доносит по инстанции: «Напиваются допьяна, и от того пьянства бывает многая вражда и мятежа…»

Преподобный Максим Грек обличает коллег: «Священники мои, наставники нового Израиля! Вместо того, чтобы быть образцами честного жития, вы стали наставниками всякого бесчиния, соблазном для верных и неверных, объедаетесь, упиваетесь, друг другу досаждаете; во дни божественных праздников вместо того, чтобы вести себя трезво и благочинно, показывать другим пример, вы предаетесь пьянству и бесчинству».

Иностранные граждане полностью подтверждают эту картину. Секретарь датского посольства Роде в 1659 году ужасается: «Сильный пожар… возник вследствие того, что угостившиеся монахи не смотрели за восковыми свечами… По монастырям монахам воспрещено ставить в нетрезвом виде свечи перед образами».

Австрийский дипломат Йоганн Корб: «…Более на гуляк, чем на монахов похожи, пьяные шалят по улицам и, лишившись всякого стыда, нередко предаются там же (на улицах. — А. Н.) сладострастию». И он же: «Без креста попы и шага нигде не сделают, хотя иногда попадается он им и под ноги.

Жаль, что драгоценнейший знак нашего Спасителя находится в руках недостойнейших людишек, которые, ослабев и шатаясь от излишнего употребления водки, часто таскают крест по нечистоте и грязи».

Шведский подданный П. Петрей: «Русские монахи ведут гнусную жизнь в сластолюбии, пьянстве, разврате и подобных тому пороках, потому приношения, которые, по мнению простых людей, идут на устроение церквей, монастырей и часовен, служат только для невоздержанности и обжорства духовных лиц».

Немецкий посол Олеарий: «…Легко встретить пьяного попа или монаха. Монахи, выходя из монастырей и находясь в гостях у добрых друзей, считают себя вправе не только не отказываться от хорошей выпивки, но даже и сами требуют таковой и жадно пьют, наслаждаясь этим до того, что их только по одежде можно отличить от пьяниц-мирян. Когда мы, в составе второго посольства, проезжали через Великий Новгород, я однажды видел, как священник в одном кафтане или нижнем платье (верхнее, вероятно, им было заложено в кабаке) шатался по улицам. Когда он подошел к моему помещению, он, по русскому обычаю, думал благословить стрельцов, стоящих на страже. Когда он протянул руку и захотел несколько наклониться, голова его отяжелела, и он упал в грязь. Так как стрельцы опять подняли его, то он их все-таки благословил выпачканными в грязи пальцами. Подобные зрелища можно наблюдать ежедневно, и поэтому никто из русских им не удивляется…»