За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никонов cтр.№ 83

В 1972 году газета «Труд» пишет, как Дарасунский завод горного оборудования недопоставил народному хозяйству 186 породоразгрузочных машин, 23 перегружателя и т. д. Потому что его подвели поставщики: Усольский завод вместо запланированных 850 тонн литья поставил Дарасунскому всего 409 тонн. Не со зла: наверняка его тоже подвели поставщики. Эти цепочки падающего домино весьма характерны для экономики СССР. И говорят они только о том, что все планы, придумываемые Госпланом, — чистой воды фикция.

Почему львовскому «Прогрессу» регулярно недопоставляют хром?

Почему Харцызский трубный получает только 80 % стали от запланированных поставок?

Почему вагоноремонтный завод в Челябинске срывает план по ремонту электровозов? Потому что завод «Азеркабель» не поставляет необходимую для ремонта стальную проволоку.

Почему в 1977 году «Ленинградская правда» пишет, что местный завод «Пневматика» работает через пень-колоду, в неделю по нескольку раз останавливая линии? Потому что смежники присылают ему вдвое меньше заготовок для корпусов и втрое меньше отливок.

Почему предприятие «Луч» в том же Ленинграде провалило план? Потому что вместо 90 тонн оргстекла ему прислали только 63, вместо 419 тонн пресс-порошка всего 324 тонны, вместо 224 тонн стального холоднокатаного листа лишь 126 тонн.

Завод в Тихвине, производящий металлоконструкции, вместо 75 тысяч тонн выпустил 21 тысячу.

Вильнюсская фабрика «Нерис» срывает план по поставке селу агрегатов по производству травяной муки. Потому что поставщики — Бийский котлозавод и ленинградский «Красный треугольник» не поставляют комплектующие.

Это только малая часть тех случаев, которые попали в советские газеты. Но это происходит повсеместно. А газетам ведь нужно писать еще о чем-то, кроме производственных проблем отдельных заводов.

Вот для того, чтобы выбивать нужное, и разъезжаются по всей стране мириады толкачей. Которые дают взятки, заводят знакомства, втираются в доверие… В общем, делают все, чтобы склонить предприятие-поставщик отправить материалы именно к ним. И без того неэффективная экономика становится еще неэффективнее, поскольку вынуждена содержать десятки тысяч ненужных, в принципе, людей, вся задача которых состоит в том, чтобы просто обеспечить законные договорные поставки незаконными или полузаконными методами.

А ведь «договориться» нужно не только с заводом-поставщиком, чтобы отгрузили дефицитный кабель или арматуру, но и с железной дорогой, у которой тоже дефицит — вагонов…

Дефицит порождает дефицитную психологию. Вот простой пример такой психологии на бытовом уровне. У моего знакомого климатолога Клименко дом завален разным барахлом — отрезами ткани, старыми чемоданами.

— Надо выкинуть! — строго посоветовал я.

— Да что вы! — замахал руками Клименко. — Это мамино. Она пережила советский голод. А люди, которые пережили голод, никогда ничего не выкидывают.

И все время создают запасы. Потому что завтра может не быть. Пусть лучше сгниет у меня, чем не окажется, если вдруг понадобится… Поэтому предприятия СССР создают запасы. Нужно, не нужно — гребут всё. После чего импортное оборудование, купленное за валюту, годами гниет под открытым небом, лишнюю кислоту выливают в реку, а солярку — в канаву. Как происходит накопление, описано все тем же Ефимовым:

«Отдел снабжения звонит в цех или лабораторию и требует:

— Подавайте заявки.

— Да мы ведь недавно подавали.

— То было на следующий год. А теперь мы составляем перспективную сводку для Госснаба, что нам потребуется через 2 и 3 года. Приходите, я вам дам каталоги, по которым надо заказывать.

— Да откуда я могу знать, что мне потребуется через три года? И выпускаемая продукция может измениться, и оснастка будет обновляться, и мало ли что еще.

— Так вы что — не будете подавать заявку?

— Но я просто не знаю, что заказывать.

— Ну, дело ваше. Только потом уж не приходите к нам с просьбами — дайте то, дайте это. Раз не заказывали, будете доставать где угодно, только не у нас.

Конечно, в цеху или лаборатории пугаются такой перспективы, послушно открывают каталоги и начинают набирать подряд все, что мало-мальски может иметь отношение к их делу. Отдел снабжения сводит все заявки в единую ведомость, передает ее в главк, и в назначенные сроки заказанное оборудование (или значительная его часть) начинает прибывать с неумолимостью статуи командора. Складских помещений вскоре уже не хватает, нераспакованные ящики выстраиваются штабелями на улице. Электромоторы, насосы, приборы, термостаты, редукторы, тросы, трансформаторы, тиски, абразивы оседают в закоулках цехов, в коридорах управленческих зданий, за шкафами кабинетов, и потом тихо стареют там, дожидаясь естественной смерти и списания в утиль. Лозунг «запас карман не тянет» и опасение остаться в нужный момент без необходимого приводят к тому, что на всех предприятиях страны хранятся миллионы ненужных приборов и механизмов, которые позарез были бы нужны сейчас в другом месте».

Советская «экономика» была на диво парадоксальна. С одной стороны — вечный дефицит. С другой — невероятное, просто фантасмагорическое расходование ресурсов. Нынешним демократам и реформаторам часто ставят в вину то, что после крушения социализма и СССР обнищавшее население срезает и сдает в лом провода и кабели. Им даже невдомек, что в СССР эта форма добычи металлолома была поставлена на поток! Этим занимались целые предприятия:

«Инженер-электрик Д. С. рассказывал мне об ухищрениях, на которые приходилось пускаться ему. Дело их по самой сути своей не связано с большими расходами металла. Кабели, провода, трансформаторы, переключатели. Когда устанавливают новый трансформатор на подстанции, старый можно сдать в металлолом. Но происходит это редко, так что по всему обширному участку за год можно от силы набрать 4 тонны. А план сдачи за счет бесконечных увеличений дорос уже до 25 тонн. И тогда Д. С. решился на прямое вымогательство.

Приходит, скажем, к нему в «Мосэнерго» представитель какого-нибудь завода и подает заявку: нашему заводу понадобится к такому-то сроку дополнительная электрическая мощность в 20 мегаватт, просим обеспечить. Д. С. прячет заявку в папку, высылает всех посторонних из кабинета и говорит:

— Значит так. Строго между нами. Мне нужны три тонны металлолома. Доставите — будет вам 20 мегаватт в срок. Не доставите — и не надейтесь.

Представитель завода ахает, возмущается, говорит, что у него свой план по сдаче. Но в конце концов уступает. Ибо он отлично знает, что, хотя «Мосэнерго» и обязано удовлетворить все поступающие заявки, должным образом заверенные, только от конкретного работника зависит, в какой последовательности и в какие сроки их выполнять.

Рассказывая об этих своих трюках, Д. С. сознавался, что каждый раз после подобных сцен он испытывал в течение нескольких дней приступы отвращения к себе. Единственным утешением для него служило то, что его коллеги выкидывали номера похуже: объявляли какой-то участок электросети пришедшим в негодность, вырывали из земли несколько десятков метров абсолютно исправного кабеля и сдавали его в металлолом».