За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никонов cтр.№ 48

5 мая 1918 года расстреляны рабочие Березовского завода на Урале, вся вина которых заключалась в том, что они решили переизбрать Совет рабочих депутатов. Поняв, что их в Совдепе может уже не оказаться, большевики открыли огонь на поражение. Документы эпохи свидетельствуют:

«Минут десять спустя после возвращения из Совета делегации на собрание явился отряд вооруженных красногвардейцев во главе с пьяным одним из членов Совета, и без всякого предупреждения было сделано в толпу несколько залпов. Пятнадцать человек остались на месте убитыми — совершенно безвинных людей, — остальные бросились бежать, а залпы гремели один за другим. Кровь пролилась… Судорожно корчились на земле тяжелораненые, а пьяный предводитель таких же пьяных красногвардейцев приказал ловить и арестовывать убегающих от расстрела рабочих. Несколько человек были схвачены и посажены в арестантскую при Совете. К вечеру того же дня Совет издал и расклеил по заводу следующее обстоятельное постановление: «Ввиду открытого бунта, направленного к ниспровержению существующей советской власти, с сего числа на приисках Березовского завода вводится военное положение. Выход на улицу разрешается с 6 часов утра до 7 часов вечера. Лица, агитирующие против советской власти, а также и задержанные после 7 часов вечера на улице, будут расстреляны без всякого снисхождения. Совет».

В тот же вечер арестованные без суда и следствия были расстреляны около здания Совета. А на завод прибыл карательный отряд красногвардейцев.

Еще нет никакой гражданской войны. Россия еще может, избрав через «Учредиловку» новую законную власть, приступить к мирному строительству. Но нет — «Октябрь уж наступил». На горло стране…

Рабочие поняли, во что они вляпались с этой «народной» властью, как окрестили сами себя самозванцы-большевики. Рабочие принимают резолюции:

«На улицах и в домах днем и ночью ежедневно происходят убийства. Убивают не только грабителей и не только грабители, но и ответственные агенты советской власти. Убивают под видом борьбы с контрреволюцией, убивают не врагов народа, а честных мирных граждан, рабочих, крестьян, студентов, солдат. Убивают без суда и следствия, рассчитанно и хладнокровно. Убивают нашим именем, именем революционного пролетариата. Мы, представители рабочего класса, перед лицом всей России заявляем, что эти убийства позорят честь революции и демократии. Мы с отвращением и негодованием отметаем от себя ответственность за кровавые дела. Мы призываем всех рабочих и всех честных людей присоединиться к нашему возмущению и протесту и требуем открытого суда над всеми зверствами и убийствами».

Поздно, ребята. Кровавая красная хунта начинает красный террор против населения страны в полном соответствии с указаниями международного террориста Ленина «навести тотчас массовый террор».

В том же месяце (май 1918 года) состоялся расстрел рабочих Ижорского завода, что в Колпино. Потому что рабочим, представьте себе, захотелось есть, а есть было нечего («нечего жрать» — это общий рефрен всей советской власти, начиная с голодного 1917 года и заканчивая голодным же 1991 годом). После первого залпа по женщинам и детям из толпы выкрикнули: «Ты заместо хлеба даешь пули, этого даже царское самодержавие не делало!..»

Узнав о расстреле в Колпино, поднялись рабочие на заводе Речкина, на Арсенале, на заводе Сименс-Шуккерта, на Руссо-Балте, на Путиловском, на Обуховском, на Вагоностроительном, на писчебумажной фабрике… Рабочие полагали, что родная рабоче-крестьянская власть должна если уж не защищать их интересы, то хотя бы не убивать их. Святая простота! Никогда большевистская власть не была ни рабочей, ни для рабочих, о чем мы еще серьезно поговорим, исследуя мифы красного проекта.

На могилы убитых были возложены венки с надписями «Жертвам произвола — защитникам голодных», «Жертвам голодных — погибшим от сытой власти». На митинг протеста против «революционной власти» рабочие вышли, распевая революционные песни. Однако большевики уходить были не намерены, они знали один-единственный метод управления — насилие, и потому выпустили манифест, в котором пообещали «беспощадно подавлять»…

После месяца мая следует месяц июнь. И в нем не обошлось без пулеметов. В той же Туле советские власти выслали «вооруженные отряды с пулеметами и броневиками» для подавления рабочей стачки.

Работать на «народную» власть рабочие совершенно не желали! И это не моя выдумка. И не выдумка врагов советской власти, проклятых белогвардейцев и прочих наймитов капитала. Это сказал, выступая на I съезде Совнархоза в мае 1918 года, видный революционер Алексей Гастев: «По существу, мы сейчас имеем дело с громадным, миллионным саботажем. Мне смешно, когда говорят о буржуазном саботаже, когда на испуганного буржуа указывают как на саботажника. Мы имеем саботаж национальный, народный, пролетарский».

Выше я вкратце упомянул подавление большевиками только массовых выступлений и только рабочих, не касаясь ежедневного «бытового» террора, сопровождавшегося грабежами населения и геноцидом целых социальных слоев. Так называемые большевистские «чрезвычайки», превратившиеся тогда в «человеческие скотобойни», внушали народу страх и ненависть к новой власти, которая поставила бессудные казни без вины на поток. Это сейчас геноцида в приличном обществе стыдятся. А тогда большевики им хвастались. Вот какие инструкции давал своим подчиненным крупный чекист М. Лацис:

«Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом — смысл и сущность красного террора».

Чуяли большевики, что не понравится народу их власть. Поэтому, едва придя к власти, сразу стали строить не заводы и фабрики, а концлагеря. Даже начавшаяся война им в этом не мешала. Через два года после октябрьского путча в России уже было два десятка концентрационных лагерей, в которых находилось 16 тысяч заключенных. Строительство идет нарастающими темпами, и ровно через год лагерей уже 86, в них заключено 59 тысяч человек. Это немного. Но только потому, что большевикам больше нравится казнить, а не сажать: убивать проще: закопал — и никаких хлопот.

В одной только Одессе, едва придя к власти, коммунисты всего за несколько месяцев расстреляли и перевешали 25 тысяч человек, в Севастополе — 29 тысяч. Иван Грозный устроил массовую бойню только в Новгороде. Большевики — по всей стране…

Удивительно ли после этого, что в армии Колчака дрался с большевиками Рабочий стрелковый корпус численностью 150 тысяч человек? Это были уральские и ижевские рабочие, на своей шкуре испытавшие и чекистскую избирательную мясорубку, и совсем неизбирательные массовые расстрелы рабочих.

Ладно, с рабочими ясно. А что с крестьянами? Большевики обещали им землю. Свободу не обещали, свобода у крестьян уже была аж три поколения. Поэтому обещать свободу большевики не могли, а вот отнять могли. И отняли. А взамен свободы дали расстрелы, грабежи и голод.