За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никонов cтр.№ 22

Дело в том, что Грозный считал Симеона законным претендентом на свой престол.

Обратите внимание: после того как Иван Васильевич и Симеон Бекбулатович поссорились и Грозный вернулся на царский трон, он своего ставленника ослепил. Не голову отрубил, и не четвертовал, и не содрал кожу живьем, не расстрелял из луков, хотя на подобного рода штуки Иван был горазд. Ослепил!.. Данная неприятная процедура обычно применялась к особам царских кровей, которых по каким-либо причинам не поднимается рука убить. Это первый примечательный факт.

А вот второй. Когда Иван Грозный умер, на трон воссел Борис Годунов. И все бояре целовали крест, клятвенно обещая Борису, что «царя Симеона Бекбулатовича и его детей и иного никого на Московское царство не хотети видети…» Ни самого Симеона, заметьте, ни его детей. Дети, понятное дело, наследники Симеона. А «царь» Симеон кто? Почему к нему такое серьезное отношение — и со стороны Ивана, и со стороны Бориса?

В те времена в делах престолонаследия люди были крайне щепетильны. Поэтому давайте посмотрим, кем же был этот Бекбулатович. А был он правнуком золотоордынского царя Ахмата. То есть прямым потомком Чингисхана. А поскольку Русь принадлежала Орде, была, если хотите, вотчиной царей ордынских, стало быть, претензии Симеона на престол были неубиенными. Он был законный наследник империи! В его жилах текла кровь самого Чингисхана! И столь серьезное отношение московских правителей к этому вопросу, а также тот факт, что Грозный стал царем только после завоевания Казани, говорит о том, что политически Москва рассматривала себя как наследницу империи, то есть Орды. У империи и калькировались методы организации жизни — как наиболее привычные. А какие у азиатов методы?

«Русский словарь, — продолжает Пайпс свои этимологические изыскания, — хранит отчетливые следы этого влияния. Слово «казна» есть прямое заимствование из языка татаро-монголов, равно как и понятие «деньги» и «таможня»… Связывавшая Москву с провинцией «ямская служба» была тем самым монгольским «ямом», но под другим начальством… Возможно, самым важным, чему научились русские у монголов, была политическая философия, сводившая функции государства к взиманию дани (или налогов), подержанию порядка и безопасности и начисто лишенная сознания ответственности за общественное благосостояние».

И никакой самостоятельности на местах! Присоединение какой-либо области к центру сопровождалось механическим переносом двора местного князя в столицу и его преобразование в приказ или, иначе говоря, «министерство» по управлению вновь присоединенной областью из центра. Властная вертикаль!.. Так формировалась знаменитая русская бюрократия, формировалась, разрушая властные структуры внутри присоединенных к Москве земель, поскольку все нити управления вытягивала на себя, обрывая горизонтальные связи на местах. Все решалось только через центр.

В результате на Руси сложилась репрессивная власть на манер привычной князьям ордынской, основной задачей которой было давить народ, прессуя его в жмых. А основной психологией и управленческим стилем московских князей и царей, прошедших долгий селекционный отбор Орды, на долгое время стала психология деспота. Освободившись от господства Орды, русские князья сами стали Ордой для собственного народа. Они умели осуществлять оккупационную политику и после падения власти Орды продолжали ее уже в своих интересах.

Москве очень хотелось быть Третьим Римом; цари даже начали рисовать свои родословные от самого Августа и считали, что Рим передал эстафету Византии, а та — Москве. Но духовно ближе московским царям был не Рим, а Сарай. Уже упомянутый Иван Грозный, который мог по первой прихоти лишить жизни любого холопа и дворянина, а также запросто отнять У любого все его имущество, и представить себе не мог, что может быть иначе. Более того, правителя, который был не в состоянии отнять у дворянина поместье или у купца товары, Грозный за правителя, равного себе, не считал. В 1570 году он написал английской королеве Елизавете довольно надменное письмо, в котором брезгливо укорял разочаровавшую его правительницу Англии: «Мы чаяли, что на своем государстве государыня и сама владеешь… И мы потому такие дела и хотели с тобой делать. А у тебя мимо тебя люди владеют и не токмо люди, но и мужики торговые… ищут своих торговых прибытков». Разве можно такое терпеть?!.

Политолог XVI века Жан Бодин писал, что есть два типа монархий. Монархия европейского типа, в которой «корона» есть не что иное, как страна, а вовсе не король, и король тут лишь наследственный правитель. И есть монархии восточного типа, где «король является хозяином имущества и личности своих подданных» и владеет ими, как хозяин дома рабами. Бодин приводил примеры таких стран — Османская империя и Московия. При этом он добавлял, что европейцы подобных режимов не потерпели бы.

Первые идеи о том, что властитель страны не есть ее собственник, появились у нас только в XVII веке — на тыщу лет позже, чем в постримской Европе. Но всходы из этих семян-идей на холодной русской почве взросли весьма чахлые. Их по сию пору затмевает уже подсохший, но все еще крепкий сорняк властной вертикали.

Академик Пивоваров рассказывал, что, прочитав впервые ельцинскую конституцию, которую принимали взамен отжившей свое советской, он поразился ее схожести с первой конституцией 1809 года, проект которой написал Михаил Сперанский. Конституция Сперанского принята не была, но на ее основе была разработана и принята в 1906 году первая российская конституция, дарованная народам России Николаем II. А после революции и отречения царя начали спешно готовить для утверждения Учредительным собранием другую конституцию — демократическую, но очень похожую на монархическую.

— Та конституция была такой же, как у Сперанского, — говорил Пивоваров, — только вместо монарха туда был вписан президент. О ельцинской же конституции 1993 года по какому-то ослепительному незнанию своей истории многие юристы говорят, что она якобы списана с американской или с французской. Полная ерунда, ельцинская конституция — практически тот же самый документ, который готовили к Учредительному собранию 1918 года. И там прописано, что вместо «наследственного» царя мы получаем президента. То есть получается «выборное самодержавие» — мы с вами идем и выбираем царя… Так и вышло. Борис Ельцин 31 декабря 1999 года отрекся от власти. А перед этим сказал, что передает власть преемнику. Тогда Владимира Владимировича Путина никто не знал, таких, как он, было много. Но 20 марта были выборы, и на них Путин получил 67 % голосов. Вновь сработал принцип «центричности власти», вновь стало понятно, что Россия не может без одного вождя… А что сделал Владимир Путин? В августе 2004 года он встречался в здании МГУ со своими доверенными лицами. И сказал: «Я обязуюсь вырастить обществу наследника». Любая европейская конституция предполагает разделение власти на три ветви: исполнительную, законодательную и судебную, согласно идее Монтескье. И в России тоже есть разделение власти. Но «изюминкой» конституции Сперанского стало то, что одна власть не вписывается в систему разделения. Она над ней — это царская власть. Несмотря на то, что существует разделение властей, царская власть ничем не ограничена. Так было в Конституции 1906 года, так было и в Конституции, подготовленной юристами Временного правительства к Учредительному собранию. И так же Сергей Алексеев, член-корреспондент РАН из Екатеринбурга, и Сергей Шахрай (он был вице-премьером в правительстве Ельцина) — два юриста, два доктора юридических наук — написали «Конституцию Ельцина». Я спросил потом у Шахрая, читал ли он конституцию Сперанского. Он ответил, что нет. Все получилось само собой. Как продолжение русской традиции… Даже партийная система у нас имеет иное наполнение, нежели на Западе. Идея создания партии нового типа, которая сосредоточит в своих руках всю власть, принадлежит Ленину, он писал об этом в работе начала XX века «Что делать?». Но одновременно с созданием первой Государственной Думы генерал Трепов выдвигает идею создания партии власти, которая включала бы элиту, богатых людей и владельцев средств массовой информации, — чтобы Дума была управляемой. И сейчас мы снова имеем в Думе партию власти. Ничего подобного нет ни в одной стране мира…