Верхом на бомбе. Судьба планеты Земля и ее обитателей - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никонов cтр.№ 17

Нет, деньги, конечно, хорошее дело. Но наука сама по себе может служить изрядным утешением пытливому уму. И Ларин быстро утешился, поскольку надо было решить один мелкий вопрос из разряда тех вредных фактов, которые вынуждают на старую теорию ставить очередную заплату, а новой должны объясняться легко и сходу.

Умные люди геофизики, изучая распространение сейсмических волн внутри мантии, давно обратили внимание на тот странный факт, что скорость их резко меняется на глубинах 400, 670 и 1050 километров. Сие означает, что на этих глубинах есть резкие переходы от менее плотной породы к более плотной. «Староверы» предположили, что по мере роста давления кристаллические решетки пород переходят в другое фазовое состояние – более плотное. Какие там породы, что за состояния – пёс его знает, дело темное, не подлезешь, не посмотришь, но объяснение вроде дано.

Зато металлогидридная теория без всяких комплексов тыкает пальцем (ведь есть же у нее палец?) в график, полученный американскими физиками. Американцы – люди любопытные, и денег у них до хрена, вот они и испытывают все что ни попадя – давят, плющат, растворяют.

Взяли и зачем-то начали исследовать сжимаемость кремния, сдавливая его на алмазных наковальнях. Получили график, положили на полку – авось кому-нибудь когда-нибудь пригодится. Пригодилось Ларину. Потому что на графике он обнаружил аккурат три скачка в плотности кремния при росте давления.

Планета наша, если вы еще не забыли, состоит на 45 % из кремния, на 31 % из магния и на 12 % из железа. Соответственно, металлосфера (мантия по-старому) состоит на шесть частей из Mg2Si, на три части из Si и на одну часть из FeSi. То есть из соединений кремния и чистого кремния.

Можно спросить, а чем, собственно, заплатка на старой теории хуже новой теории, ведь обе говорят одно и то же – что скачки плотности происходят из-за давления?

Бес в мелочах! Во-первых, из старой теории три скачка плотности совершенно не вытекают и для них нужно придумывать специальное объяснение. А из новой теории они прямо следуют. Во-вторых, геофизики знают, на рубеже 400 километров скорость звука не просто скачком возрастает, но и дальше растет с опережающим ускорением. Это значит, что после границы перехода сжимаемость вещества увеличивается с глубиной. Старая теория, согласно которой мантия состоит из силикатов и окислов, этого никак не объясняет: подобное поведение силикатам и окислам не свойственно. А вот если мантия состоит из металлов и кремния, то на переходе «полупроводник – металл» такое случается сплошь и рядом.

Аналогичная история происходит и на рубеже 1000 километров. После этой глубины скорость распространения сейсмических волн тоже ведет себя совсем не так, как она должна была бы себя вести в силикатах. Ее распространение на этих глубинах поразительно напоминает распространение волны в металлах при больших давлениях.

Ну и, наконец, последний аккорд. Кремний при больших давлениях может уплотняться в два раза. То есть на глубине 1200 км его плотность будет равна 4,66 г/см3. А плотность мантии в этих слоях, определенная методами геофизических исследований, равна 4,67 г/см3. Какое поразительно совпадение! И кто бы мог подумать?..

Дорогой читатель! Быть может, ты уже подустал, сердешный, от всей этой кристалло-металлографической премудрости и раздраженно спрашиваешь себя: а где же обещанные сенсационные выводы, которые вытекают из теории металлогидридной Земли и которыми автор обещал потрясти меня, шокировать, перевернуть всю мою картину мироздания и заставить расстаться с женой?

Ща все будет!

Своей головушки повыше

легко в юнцах я прыгнуть мог -

да вот теперь, похоже, вышел

запас нечуянности ног!

Но я, покинув класс «салага»,

от недоскока не бешусь,

и к гравитации, как к благу,

жизнь понимая, отношусь:

спасибо, говорю я, сила,

что идеальной быть смогла -

и в землю напрочь не вдавила,

и в небе сгинуть не дала…

Борис Влахко

Людям всегда было интересно: а велик ли мир? Сколько нужно ехать, чтобы попасть в Тридевятое царство? Где находится край света?.. Одной из причин, что увлекли Александра Македонского в его великий поход, было желание увидеть край света, о котором будущему полководцу так много рассказывал учитель – Аристотель. Любовь к науке Александр Великий сохранил до последних дней своей жизни. Не зря же в обозе его войска болталась целая толпа ученых мужей. Как она болталась потом в египетском походе Наполеона. Умеют европейцы сочетать приятное с полезным!..

Но первым человеком, который научно рассчитал величину мира, был греческий ученый Эратосфен. Как и положено древним ученым, он занимался всем на свете – математикой, философией, музыкой, поэзией, астрономией, филологией, географией. Эратосфен переписывался с Архимедом, который исправно посылал ему свои математические опусы. И не зря посылал: в научном мире Эратосфен Киренский был в большом авторитете. И должность занимал немалую: он работал ректором Мусейона – Александрийской академии наук, как мы сейчас сказали бы.

Родившись в 276 году до нашей эры в африканском Кирене, Эратосфен рано почувствовал тягу к знаниям. И как Ломоносов с рыбным обозом в Москву, так Эратосфен с торговым караваном прибыл в Александрию – учиться. Впрочем, может быть, дело обошлось и без каравана, а просто – надел сандалии да пошел, в Африке с этим просто, нос морозцем не прихватит…

Напитавшись знаниями в Александрии, Эратосфен понял, что уровень образования в столице Египта его не устраивает и нужно ехать в центр мировой научной мысли – Афины. Сандалии были наготове, корабли плавали регулярно, и Эратосфен на всех парусах отправился в Элладу.

Афины приняли аспиранта неплохо. Стихосложению Эратосфен учился у поэта Каллимаха, философии у платоника Аркесилая и стоика Аристона. Кто учил парня математике и астрономии – неизвестно. А жаль, потому что именно эти дисциплины и принесли ему мировую славу, докатившуюся до наших дней.

Эратосфену шел уже четвертый десяток, когда он получил личное приглашение от потомка Александра Македонского – Птолемея III, правившего Египтом, вернуться на родину и возглавить Мусейон, частью которого была Александрийская библиотека. Пустить Эратосфена в знаменитую, к тому времени еще ни разу не горевшую Александрийскую библиотеку – это было все равно, что пустить козла в огород. С той только разницей, что Эратосфен рукописи не ел. Разумеется, он согласился!

Тем более что ученые, работавшие в Мусейоне, получали из египетской казны твердые оклады и не занимались в жизни более ничем – только наукой. Для этого им были созданы все условия. И условия неплохие: жили они практически во дворце, поскольку Мусейон был составной частью дворца египетских правителей.

Страбон описывал тогдашнюю Академию наук так: «Мусейон является частью помещений царских дворцов; он имеет место для прогулок, экседру и большой дом, где находится общая столовая для ученых, состоящих при Мусейоне…» Экседра – полуоткрытое помещение для диспутов и чтения лекций, которое выходило во дворик с колоннадой. Далее тянулась тенистая аллея, предназначенная для неспешных прогулок и умных бесед.