Коминтерн и мировая революция. 1919-1943 - читать онлайн книгу. Автор: Кермит Маккензи cтр.№ 70

В свете этого свидетельства, о котором сотни тысяч раз упоминалось в литературе Коминтерна, мы можем прийти к заключению, что диктатура пролетариата означала бы в действительности диктатуру коммунистической партии. Эта диктатура фактически должна была стать диктатурой меньшинства над большинством населения, которое не являлось коммунистами, диктатурой над пролетариатом, так же как и над непролетарскими слоями населения. Даже внутри партии правящая группа на вершине власти осуществляла бы недемократический контроль над низшим эшелоном. То, что мы имеем, после победоносной «пролетарской» революции и установления диктатуры пролетариата, есть диктатура, осуществляемая единственной политической партией при сосредоточении реальной власти в руках верхушки, а не рядовых членов партии.

Диктатура коммунистической партии должна осуществляться через новую правительственную структуру. Программа Коминтерна отвергала парламентскую систему как устаревший пережиток капитализма. Согласно программе, подходящей формой правления для этого нового этапа должны были стать Советы, конечно существовавшие в Советском Союзе. Советы, которые просто были органами местного самоуправления, появились во время русских революций в 1905 году и в 1917 году, уходили корнями в Парижскую коммуну 1871 года. Как мы знаем, накануне захвата власти коммунистами необходимо было учредить советы как революционные органы. Избранные пролетариатом и другими «тружениками», они единственные должны были обладать конституционной властью в новом пролетарском государстве. Сочетая и осуществляя законодательную, исполнительную и судебную власть, советы упразднили бы разделение власти, имевшее место в «буржуазных» правительствах. Избирательная система должна была строиться на основе трудового ценза, а не на территориальной основе. Избиратели должны были иметь право как отзывать депутатов, так и избирать их. Система советов должна была привлечь широкие массы пролетариата и других трудящихся к строительству социализма и к управлению государством. Она была объявлена самой демократической системой правления, когда-либо созданной человеком7. Только советы признавались единственной совершенной формой пролетарской диктатуры8.

Связав себя с этой структурой, Коминтерн, опасаясь возможных обвинений в чрезмерной «русификации», старался рекламировать советы как «естественные» институты, которые применимы повсюду, несмотря на их русское происхождение9. Система советов была «интернациональной всемирной формой диктатуры пролетариата»10. В этом случае, как и в других, Коминтерн добивался двух целей: признания безоговорочного вклада русской революции и представления ее достижений как имеющих всеобщую ценность и применимость.

Вывод: в недавно установленной пролетарской диктатуре коммунистическая партия должна была обладать всей полнотой власти – теоретически от имени пролетариата, являясь воплощением пролетарской воли, но на практике как единственная в своем роде, не зависящая ни от кого политическая сила, доминирующая как над пролетариатом, так и над другими классами.

Использование термина «диктатура пролетариата» отражает желание Коминтерна поддерживать обманчивый взгляд на роль пролетариата как на реальную движущую силу революции и реальный правящий класс в новом обществе. При детальном рассмотрении оказывается, что за этим термином скрывается фактическая политическая диктатура коммунистической партии.

В тех обществах, в которых согласно теории Коминтерна сначала должна была произойти буржуазно-демократическая революция, Коминтерн применил формулу «демократическая диктатура пролетариата и крестьянства», чтобы определить тип правительства, который должен был быть учрежден после захвата власти коммунистами.

Термин «демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» был введен Лениным в 1905 году11. Он использовался в программе Коминтерна в 1928 году без какой бы то ни было конкретизации. Каково же точное значение этого термина? Логично было бы утверждать, что он означает: 1) нечто совершенно отличное от диктатуры пролетариата, так как вряд ли существовала потребность использовать два разных термина для обозначения одного и того же понятия (то есть одной и той же системы правления); и 2) всегда упоминавшееся в этом термине крестьянство обладало значительно большей политической властью, чем при диктатуре пролетариата. Если, как показано выше, диктатура пролетариата означала монополию власти, сосредоточенную в руках коммунистической партии, не означала ли демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, что одна или более партия, представляющая крестьянство, должна была делить власть с коммунистической партией?12 Если контроль был бы возложен на пролетариат, то есть на коммунистическую партию, ситуация вряд ли коренным образом отличалась бы, если такой контроль осуществляла бы диктатура пролетариата. Если бы два класса должны были в равной степени делить власть, тогда крестьянство, как класс по численности превосходящий пролетариат, все равно все еще подвергалось бы дискриминации. В конце концов, если бы власть делилась на подлинно демократической основе, крестьянство, конечно, оказалось в доминирующем положении. Это последнее объяснение представляется убедительным, но в действительности ли оно раскрывает суть понятия «демократическая диктатура пролетариата и крестьянства»?

Чтобы ответить на этот вопрос, применимы три метода. Во-первых, анализ взглядов Коминтерна, относящийся к этому понятию. Во-вторых, логический анализ, основанный на оценке природы «буржуазно-демократической» революции под руководством коммунистов. В-третьих, рассмотрение режима в советских районах Китая, установленного в 1931 году и провозглашенного «демократической диктатурой пролетариата и крестьянства».

К сожалению, теоретики и представители Коминтерна использовали термин «демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» очень пространно, даже не заботясь о том, чтобы дать самое простое короткое определение. Вывод может быть следующим: либо эти лица сами не знали, что означал этот термин, либо они не хотели быть откровенными, чтобы этой откровенностью не оттолкнуть крестьянство. Если надо было бы найти какое-либо официальное определение, то, вероятнее всего, оно содержалось бы в программе 1928 года, но оно там отсутствует. Единственные по-настоящему ценные объяснения содержатся в речи Мануильского на VI конгрессе Коминтерна, названной «Положение и проблемы в ВКП(б)». Здесь Мануильский ясно указал, что существуют важные различия между диктатурой пролетариата и демократической диктатурой пролетариата и крестьянства:

«Диктатура пролетариата – это форма правления, основанная на сотрудничестве с крестьянством, но не на основе «демократического» разделения власти. Диктатура пролетариата не является демократической диктатурой пролетариата и крестьянства. Первая строится на основе диктатуры одного класса. Последняя... на основе разделения власти между пролетариатом и крестьянством»13.

Далее в той же самой речи Мануильский заметил, что без лидирующей роли пролетариата пролетарская диктатура не могла бы больше существовать и стала бы вместо этого «рабочей и крестьянской демократией». Он настаивал на различии между этими двумя формами правления: «Все черты, которые отличают пролетарскую диктатуру от демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, остаются в силе в отношении этих двух форм демократии»14.