История Руси и русского слова. Опыт беспристрастного исследования - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Кожинов cтр.№ 76

Таким образом, «отвергнутая» хазароведением концепция С. П. Толстова, основанная на факте массовой эмиграции из Хорезма в Хазарский каганат в начале VIII века, неожиданно находит очень существенное подтверждение. Особенно важно отметить, что М. Г. Магомедов отнюдь не ставил перед собой задачу «подкрепить» идеи С. П. Толстова; напротив, он утверждает, что "проводниками этих (хорезмийских, или, шире, среднеазиатских. – В. К.) строительных традиций были, очевидно, сами хазары, тесно связанные со среднеазиатским культурным миром еще со времен Западнотюркского каганата" (с. 143). Здесь имеется в виду, что до прихода на Кавказ, то есть до VI века, хазары находились в Средней Азии, поблизости от Хорезма (об этом говорилось выше), и, мол, принесли с собой оттуда тамошние «строительные традиции».

Однако это объяснение не выдерживает критики. Так, ведь сам М.Г. Магомедов показал, что хорезмийско-среднеазиатские «приемы» появляются только на «третьем этапе» строительства хазарских оборонительных сооружений; выходит, следовательно, что хазары лет двести не пользовались этими приемами, а затем вдруг решили их «вспомнить» (что совершенно неправдоподобно). Не менее сомнительна и другая сторона проблемы: находясь в Средней Азии, хазары были еще чисто кочевым племенем, и им незачем было овладевать хорезмийскими строительными приемами (они ничего не строили, кроме разборных юрт).

Словом, объяснить тот факт, что в VIII веке хазары вдруг начинают строить «по-хорезмийски», можно именно и только в русле концепции С. П. Толстова о массовой эмиграции из Хорезма в Хазарию после низвержения арабами Хурзада и его сподвижников. Очень характерно, что А. П. Новосельцев в своем труде о хазарах без каких-либо аргументов заявляет: «Сомнителен вывод Магомедова относительно „тяготения строительного дела“ в Хазарии к среднеазиатским образцам» . Это нежелание принять вывод археолога обусловлено прежде всего тем, что сей вывод подтверждает «отвергнутые» идеи С. П. Толстова. И в самом деле: давняя гипотеза неожиданно оказывается способной объяснить новые (то есть ранее неведомые) факты. Это своего рода торжество гипотезы, становящейся тем самым основательной концепцией.

И А. П. Новосельцев совершенно напрасно говорит о «сомнительности» вывода М. Г. Магомедова. Дело в том, что почти одновременно с последним, но совершенно независимо от него пришел к точно такому же выводу видный археолог Г. Е. Афанасьев, работавший за тысячу километров от М. Г. Магомедова к северу, вблизи Воронежа, на раскопках хазарской крепости IX века около Дона – так называемом Маяцком городище на реке Тихая Сосна.

Отмечая, что, хотя стены крепости были воздвигнуты без фундамента, это «не является признаком слабых строительных знаний», Г. Е. Афанасьев писал: "По наблюдению архитектора В. А. Нильсена в Средней Азии «стены монументальных зданий обычно были такими толстыми, что не было необходимости устраивать фундаменты…». Толщина стен (Маяцкой крепости. – В. К.) была около 6 м … расстояние от угловых башен до ворот… 35-45 м. Это как раз то расстояние, которое отделяло одну от другой куртины в Хорезме" .

Словом, можно без всяких колебаний полагать, что хазарские крепости (по крайней мере – некоторые) строили в VIII-IX веках хорезмийцы. И в этом – ключ к тайне могущества и высокой цивилизованности Хазарского каганата.

То, что нам известно о перевороте, совершившемся в начале VIII века под руководством родственника хорезмшаха Хурзада, ясно говорит: этот переворот поддержали значительные и очень активные силы Хорезма. Их непримиримость и к отстраненному от власти хорезмшаху, и, тем более, к ворвавшимся в страну по предательскому зову последнего арабским войскам побудила тех, кто не погиб в схватке, эмигрировать в хазарский каганат. Связи Хорезма и Каганата, несомненно, существовали и ранее (вспомним, что хазары – по сведениям ал-Хорезми – первоначально кочевали вблизи Хорезма, у Сырдарьи), а кроме того Каганат в начале VIII века вел уже давнюю и достаточно решительную борьбу с теми же самыми арабами, завоевавшими Закавказье. Поэтому хорезмийцы, во-первых, были, конечно же, приняты в Каганате как союзники – враги арабов, а с другой стороны, принесли с собой опыт очень высокой цивилизации – в военном деле, в строительстве (воздвигнутые ими крепости сами говорят за себя), ремеслах, культуре в целом.

Вместе с тем как бы на плечах хорезмийцев в Каганат пришли и иудеи (в том числе те «хабры», которых, по сообщению ал-Бируни, «рассеял» Кутейба); характерно, что вначале они не выделялись из общей массы эмигрантов и даже будто бы отказались от иудаизма: лишь позднее иудеи открыто выдвинули на первый план свою религию и затем встали во главе Каганата.

Окончательный захват арабами Хорезма совершился в 712 году; по-видимому, в том же или в следующем году эмигранты добрались до тогдашнего центра Каганата, то есть до прикаспийской части Северного Кавказа. А решающий шаг к утверждению иудаизма в Каганате был сделан, согласно мнению ряда историков, или уже вскоре после 731 года или же – что гораздо достовернее – после 764 года.

В так называемом Кембриджском послании некоего хазарского иудея, написанном через два столетия, в 940-950-х годах, история эмигрантов из Хорезма освещена, несмотря на дефекты рукописи, достаточно ясно. Правда, начало послания, повествующее о неких врагах, захвативших страну, где жили прежде, до переселения в Каганат, эмигранты, не сохранилось. Далее же сообщается следующее:

"И бежали от них (врагов. – В. К.) наши предки… потому что не могли выносить ига идолопоклонников (в устах иудеев это вполне могли быть арабы-мусульмане. – В. К.). И приняли их к себе… казарские… И они породнились с жителями той страны и… научились делам их. И они всегда выходили вместе с ними на войну и стали одним с ними народом. Только завета обрезания они держались, и некоторые из них соблюдали субботу… И оставались они в таком положении долгое время" .

Далее сообщается, что во время очередной войны с арабами «один еврей выказал в тот день необычайную силу мечом и обратил в бегство врагов, напавших на казар. И поставили его люди казарские, согласно исконному своему обычаю, над собою военачальником»(с.114). Позднее он и начал утверждать в Каганате иудаизм.

Еврейские источники свидетельствуют, что до определенного времени пришедшие в Каганат иудеи исповедовали свою религию втайне: «…они молились в пещере и… учили своих детей молиться в пещере вечером и утром» (с.67). Крупнейший иудейский философ конца XI-XII века Иегуда Галеви писал в своей «Хазарской книге», основываясь, как он сам отметил, на бывшей в его распоряжении «хазарской летописи», что "царь и визирь пошли… на пустынные горы у моря (очевидно, Каспийского. – В. К.)… нашли ночью ту пещеру, в которой некоторый из иудеев праздновали каждую субботу… совершили над собой в этой пещере обрезание", а затем вернулись к хазарам, «настойчиво держась иудейской веры, но скрывая в тайне свое верование». Уже впоследствии «они обнаружили свои сокровенные мысли, осилили остальных хазар и заставили тех принять иудейскую веру» (речь идет, конечно, не о хазарском племени вообще, а о высшей знати). Затем они «победили своих врагов и завоевали разные страны» и «многочисленно стало их войско, дойдя до сотен тысяч» (с. 133).