Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Горбунов cтр.№ 110

Первые фамилии прозвучали уже в допросе 13 декабря 1938 года. Вот выдержка из этого допроса: «… Следующим лицом, о котором я хочу сказать как о японском шпионе, является Гудзь (вторая фамилия – Гинце), бывший резидент ИНО в Японии, а затем сотрудник Разведупра. Впервые о Гудзе я узнал от Журбы во время его приезда в ноябре 1935 года в отпуск в Москву. Журба говорил, что Гудзь является близким родственником Артузова, бывшего начальника ИНО, и когда последний был переведен заместителем начальника Разведупра, он устроил командировку Гудзю в Японию. Со слов Журбы я понял, что Гудзь был в курсе всей его шпионской работы в Токио и старался выдвинуться как первая скрипка и перед японской разведкой в деле расширения дезинформационной сети, и перед начальством НКВД, стремясь выделить себя как организатора и прямого руководителя сети, добывающей „информацию“. Журба добился того, что еще до его возвращения в Токио Гудзь в январе 1936 года был откомандирован из Токио в Москву. После возвращения Гудзя в Москву я с ним встречался в Разведупре в кабинете Покладека. Услышав мою фамилию, он сам подошел ко мне и назвал себя, сказав, что он меня очень хорошо знает.

Вопрос. С какой стороны он вас знает?

Ответ. Я понял этот вопрос, я его иначе и понимать не мог, что я известен Гудзю как японский шпион. Обстановка моего знакомства с Гудзем заставляла меня сначала думать, что он устанавливал со мною связь, но в действительности связи по агентурной работе у нас не было, так как эта связь велась через Покладека. Но он, очевидно, был в курсе моей шпионской работы именно через Покладека. С Гудзем я еще раз встретился в Разведупре, если не ошибаюсь, в конце мая или в июне 1936 года. Гудзь спросил меня, приехал ли Андреев, и выразил желание привлечь его на работу в Разведупр. Я осторожно ответил, что Андреев получил распоряжение работать в НКВД, на что Гудзь подал реплику: «Ах, вот как» – и многозначительно посмотрел в сторону Покладека. После ареста Артузова я видел Гудзя в Разведупре в другом помещении. Он прошел мимо меня не здороваясь, по-видимому, опасаясь меня как лица, которому кое-что известно из его шпионской работы.

Вопрос. Какие разговоры у вас в это время были с Журбой?

Ответ. Особых разговоров шпионского характера в это время с Журбой не было, но следует отметить один разговор относительно Гинце, о котором я уже дал показания на одном из предыдущих допросов.

Вопрос. Гудзь – шпион?

Ответ. Со слов Журбы он мне известен как шпион, хотя непосредственно с ним связи не было. О причастности его к шпионажу я узнал тогда, когда Журба объяснил мне свои личные отношения с Гудзем, а именно то, что я уже показал на одном из предыдущих допросов.

Фамилии были названы, а для того времени, когда «чистосердечные призвания» или «признательные показания» были царицей доказательств, этого было достаточно, и следственная машина завертелась. Конечно, Клётный оговаривал всех, кого знал и с кем работал, и никаких конкретных доказательств, кроме его голословных заявлений, у следователей не было. А вот мнение самого Гудзя, которое он высказал через 60 лет: «Единственное, что в этих показаниях похоже на правду, это то, что Шебеко удалось добиться любыми средствами моего отзыва из Токио. В то время мне ничего об интриге Шебеко не было известно. И только когда я познакомился со следственным делом Шебеко в начале 1990-х годов, я узнал, что это было именно так».

Жизнь не всегда шла по заранее намеченной схеме. Фамилия Гудзя была названа в протоколе допроса Клётного. Казалось бы, чего проще: найти его домашний адрес и ночью приехать в воронке. Но он остался цел и даже не был арестован, продолжая водить пассажирский автобус по улицам Москвы. Так что иногда исключения из правил были и в то суровое время.

Очевидно, по показаниям Клётного из Токио отзывается Шебеко. После отзыва Гудзя в начале 1936-го он вновь становится резидентом и работает на этом посту три года, до марта 1939-го, благополучно избежав репрессий 1937—1938 годов. В связи с отзывом резидента основной источник Токийской резидентуры «Кротов» теряет связь с Москвой. 21 марта 1939-го арестовывают помощника начальника японского отделения Михаила Добисова. Но прежде чем начать его допрос, следствие решает еще раз допросить Клётного и удостовериться, не изменил ли он свои «правдивые» показания. Его допрашивали 27 марта. Под протоколом стояла подпись заместителя начальника ГУГБ Деканозова. Вот выдержка из допроса:

«Вопрос. Не оговариваете ли вы Журбу как японского агента?

Ответ. Нет, я его не оговариваю. Я твердо убежден, что Журба (Шебеко) является японским агентом.

Вопрос. Какие данные у вас утверждать, что Журба является японским агентом, если никто прямо вам об этом не говорил, так же как вы заявляете, сам Журба никогда с вами об этом не говорил.

Ответ. Данные заключаются в том, что представитель японской разведки Фусэ сказал мне, что Журба обратился ко мне с просьбой связать его с двумя японскими разведчиками. Далее, что он, Журба, рекомендовал меня Добисову, с которым впоследствии был связан по шпионской работе, и с Косухиным, о котором мне Журба сказал, что он заменит Добисова и что я буду иметь такие же отношения с Косухиным, как и с Добисовым. Сумма всех этих фактов, а также и то обстоятельство, что Журба представляет собою отдельную единицу в этой шпионской системе – создало у меня твердую уверенность, что Журба был связан с японской разведкой.

Вопрос. Назовите лиц, с кем вы были связаны по шпионажу?

Ответ. С Константиновым, Ермаковым, Позднеевой, Язгуром, Тормосиным. Из работников Разведупра я был связан до поездки в Японию с Покладеком и Лейфертом. После приезда из Японии – со Шлёнским и Сироткиным. По ИНО был связан с Добисовым. Когда он уехал, был связан с Косухиным. Я был связан в Сеуле с Шармановым, Мурзиным, Эсбахом и Кибардиным. В Токио я был связан с Пановым и Журбой. Из японцев был связан с Фурута и Абэ. В Кобе с Фусэ и по Токио с Фусэ.

Вопрос. Вы все честно говорите?

Ответ. Да, я говорю правду…»

На следующий день после допроса Клётного арестовали Евгения Калужского. 29 марта допрашивали Добисова. Возможно, для него это был первый допрос. Вначале, когда спрашивали о его работе, он обстоятельно отвечал на все вопросы. Первые вопросы о тех, кто уже арестован и кто будет арестован. Вот выдержка из протокола допроса:

«Вопрос. Расскажите, при каких обстоятельствах вы познакомились с Калужским?

Ответ. С Калужским я познакомился в начале 1935 года. Знакомство произошло после того, как он приехал из Сеула. Там он работал переводчиком консульства и был одновременно резидентом ИНО. В Сеул он уехал в 1931 году.

Вопрос. Как вы познакомились с Шебеко?

Ответ. Шебеко я встречал еще в Дайрене проездом в Мукден в 1930 году, когда он был генконсулом. Знакомство с ним носило официальный характер. В следующий раз я встретился с Шебеко в 1935 году, когда он приезжал из Токио в Москву по вызову Слуцкого. По служебным вопросам с ним говорили мало, так как сама агентура у него в Токио была небольшой: «Кротов», «Сахаров» и одна женщина «Вдова».