Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Брюханов cтр.№ 152

В марте 1904 (уже шла Русско-Японская война) российский посланник в Вене граф Капнист в беседе с французским писателем Гастоном де Рутье заявил: «Автономия Македонии – несбыточная мечта, которой могут увлекаться лишь фантазеры или люди, имеющие задние мысли. Автономия Македонии обозначала бы присоединение ее через несколько месяцев или лет к Болгарии. Россия этого никогда не позволит. Болгария не будет обладать всей Македонией, не сделается всемогущим государством на Балканах. Этого никогда не будет, ибо это противоречило бы традиционной политике России… В Македонии Россия должна стремиться к сохранению равновесия между болгарами, греками, сербами и кутцо-валахами» [670] .

Весной 1904 греческая банда в Македонии поголовно вырезала население Загоричани – православных македонцев; последовало всеобщее международное возмущение, вполне платоническое [671] .

В январе 1905 французский посланник Бомпар доносит Делькассе из Петербурга: «Граф Ламсдорф поручил мне уведомить Вас, что он разделяет точку зрения австрийского кабинета по вопросу о реформах в Македонии. Он полагает, что всякий проект расширения мюрцштегской программы является в насточщий момент неуместным» [672] .

И действительно, тут России стало уже совсем не до Балкан.

Еще в 1902 году в Белграде образовалось культурное студенческое общество «Словенский юг»; оно объединяло в своих рядах радикальную молодежь, поднявшую знамя объединения всех балканских славян [673] .

В октябре 1905 года состоялась конференция представителей Хорватии и Далмации в Истрии; ее резолюция: «Хорваты и сербы по крови и языку – одна нация» [674] . Столь нейтральное и почти самоочевидное утверждение, предрекало, как мы теперь знаем, почти целое столетие тяжелых кровавых разборок.

Брошенные заботами России балканские правительства тоже исподволь гнули свою линию.

Тайные переговоры, начавшись летом 1905, привели в декабре того же года к официальному таможенному союзу Сербии, Черногории и Болгарии – против засилья Австро-Венгрии [675] .

Вот в такой-то обстановке Азеф и протянул балканским террористам руку братской помощи.

Еще в конце 1904 года заведующий заграничным отделом Департамента полиции Л.А.Ратаев получил сведения, что сформирован новый путь транспортировки оружия и взрывчатки из Западной Европы: через Болгарию, Черное море, Кавказ и далее в центр России. Участвовали в этом македонские и армянские революционеры (не без поддержки официальных болгарских властей, интриговавших и против российского, и против турецкого правительств); это было развитием соглашений, достигнутых осенью 1904 года в Париже. Для расследования Ратаев в начале 1905 года сам выезжал на Балканы и в Константинополь, а затем направил туда же Азефа.

В марте и в июне 1905 Азеф, выполняя одновременно и партийную миссию, дважды побывал в Болгарии [676] . Считается, что в результате каналы переброски оружия оказались в руках полиции. Но это не соответствует фактам.

Азеф, конечно, что-то выдал Ратаеву, оставшемуся довольным деятельностью своего основного агента. Кроме того, помешал революционным планам и взрыв, происшедший 6 марта 1905 года в динамитной мастерской в Болгарии, но это был всегдашний риск, никак от Азефа не зависящий.

Опубликованные же не так давно сведения о переброске революционерами оружия через Черное море свидетельствуют о том, что большая его часть миновала полицейские рогатки и оказалась в руках местных революционеров. Массовые восстания, развернувшиеся на Кавказе осенью 1905 года, особой роли в общероссийском масштабе не сыграли, но фактом остается то, что здесь японские деньги, материализованные в оружие, с помощью Азефа нашли значительно более весомое приложение, чем при аналогичной попытке перевозки Балтийским морем [677] .

Мнение о предательстве Азефом черноморского транзита оружия возникло, очевидно, потому, что российские революционеры действительно ничего не получили. Но оружие попало вовсе не в руки полиции, а застряло у кавказских повстанцев.

Мало того, одновременно Азеф крайне продуктивно исполнил роль консультанта армянских революционеров. Ратаев, прочитавший в 1910 году опубликованные воспоминания Савинкова, был поражен описанием метода, которым Азеф первоначально предлагал совершить покушение на Плеве – с помощью автомобиля, начиненного динамитом. Из записок М.М.Мельникова, входившего еще в самый первый состав руководства БО ПСР, известно, что идея эта принадлежала Гершуни. Впрочем Мельников, много общавшийся с Гершуни, но лишь единожды встречавшийся с Азефом, просто не мог знать, кому же именно из них двоих первоначально принадлежала эта идея. Однако Азеф оказался заведомо первым, попытавшимся осуществить ее на практике.

При подготовке покушения на Плеве из этого ничего не вышло: никто из группы Савинкова (включая Боришанского) не сумел научиться управлять автомобилем; лошадью – другое дело! Значительно более способными учениками оказались армянские террористы. Ратаев сообщает, что через несколько дней после отъезда Азефа с Балкан именно таким способом (правда, неудачно) армяне попытались взорвать тогдашнего турецкого султана Абдул Хамида.

Почему-то современный исследователь Л.Г.Прайсман, издавший весьма информативную книгу о деятельности Азефа, отнесся к этой истории крайне скептически. Он пишет: «Ратаев был в полном ужасе, прочитав воспоминания Б.Савинкова и осознав до конца, кем был в действительности его лучший агент и какую роль он играл при нем. Он был этим настолько ошеломлен, что стал наделять Азефа какой-то дьявольской силой, представляя его человеком, способным буквально на все» [678] .

Затем Прайсман цитирует известный текст письма Ратаева к Н.П.Зуеву: «Вскоре после отъезда Азефа с Балканского полуострова, кажется, 11 или 12 июля 1905 года в Константинополе в пределах Ильдиз-Киоска во время селямлика совершено было покушение на жизнь ныне низложенного султана Абдула-Хамида II, и именно тем способом, который Азеф пожелал применить против В.К.Плеве, то есть посредством автомобиля, начиненного динамитом, на котором прибыли на парад два знаменитых иностранца. Очевидно Азеф исполнял служебное поручение в силу своего принципа „делу время, потехе час“, придумал и проделал вместе с армянами покушение на султана, а затем, по своему обыкновению, уехал благополучно домой. Ты увидишь, что это не моя фантазия и что рано или поздно это подтвердится» [679] .