Заговор графа Милорадовича - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Брюханов cтр.№ 23

Окончательно были урегулированы и конфликты вокруг внешнего долга, от которого скандально отказался Павел I: главные заботы о его погашении взяла на себя также Великобритания — выплаты продолжались до 1891 года!

Теперь, казалось бы, никто в России не посмеет противоречить царю-триумфатору — и можно браться за реформы.

Практические шаги Александра не замедлили себя ждать.

Все началось с «военных поселений», принципы которых сформулировали независимо друг от друга А.А.Аракчеев и Н.С.Мордвинов еще в 1809 году. Приверженцем идеи «военных поселений» стал и М.М.Сперанский.

Создавать их начали в 1810 году переводом некоторых армейских частей на хозяйственную деятельность. Это, как легко видеть, была новая попытка облегчить содержание армии в мирное время, которая, с одной стороны, воспроизводила оккупационную систему Петра I, а с другой — предвосхищала большевистские «трудовые армии» 1920–1921 гг.

По завершении Наполеоновских войн потребность в военных поселениях резко возросла, а причины были те же, что и у Петра I, и у большевиков: невозможность демобилизации излишних войск.

В 1812 году в армию было набрано около миллиона рекрутов и до трехсот тысяч ополченцев. В последующие два года мобилизация продолжилась. Несмотря на ужасающие потери, большинство благополучно вернулось в Россию — и притом с вполне определенными настроениями! Ведь не только офицеры (о которых ниже), но и солдаты, наглядевшись на Европу, заразились духом свободолюбия.

Распускать такую орду по русским деревням было бы смертью для режима! Барклай-де-Толли, возражавший против военных поселений и предлагавший зачислять демобилизованных в «вольные хлебопашцы», явно недооценивал подобную перспективу. К тому же индивидуальное размещение по России и наделение землей такой массы людей, имевших где-то родину и родных — в том числе крепостных рабов, представлялось задачей неимоверной организационной и финансовой сложности.

Лишь частично применением излишнего армейского контингента стало завоевание Кавказа: формально оно длилось с 1817 по 1864 год, но, как известно, не завершилось по сей день.

Разумеется, требовалось радикальное решение проблемы, и, конечно, правительство остановилось на том же, что и его предшественники за век до того и преемники через век!

Кроме того, Александр I, искавший альтернативу помещичьим имениям, был не прочь поэкспериментировать: возникла очевидная тенденция обратить военные поселения в основу всей экономики России. Именно на таких путях Александр и попытался найти решение поставленной им задачи: создать мощную российскую экономику, основанную на крестьянском труде.

Во главе военных поселений был поставлен Аракчеев, в 1812–1814 гг. фактически игравший роль секретаря и делопроизводителя императора.

Аракчеев постарался внедрить в военных поселениях дисциплину, подобную той, что он установил в собственном имении — знаменитом Грузине, о котором сохранились интереснейшие рассказы очевидцев: «в обширном хозяйстве Грузина все было на учете: поголовье скота, хозяйственный инвентарь и даже отдельные вещи, находящиеся в доме. Каждая комната имела свой инвентарь, где было вписано все, что заключалось в этой комнате. Инвентарь этот висел на стене, и рукой самого графа было подписано: «Глазами гляди, а рукам воли не давай»».

Нашим современникам, которые еще не забыли лозунги, украшавшие стены и заборы в коммунистическую эпоху, напомним, что учет и контроль — главное при социализме!

При этом, разумеется, в Грузине «всегда стояли кадки с рассолом, в котором мокли палки и прутья, приготовленные для расправы с крестьянами и дворовыми».

Увы, не все было подвластно Аракчееву. Герцен позже ядовито заметил: «Как ни старался, напр[имер], граф Аракчеев, чтоб на всех полосах у поселенцев рожь была одной вышины, цель не была достигнута».

Соратник Герцена Огарев не видел в военных поселениях вовсе ничего, кроме присущего Аракчееву стремления к беспредельной дисциплине: «Александр I, все более и более мучимый мыслью об убийстве отца, в котором был невинным участником, и мистицизмом, и недоверием к людям, решительно подпал под влияние /…/ Аракчеева /…/. Аракчеев мешал ему делать что-нибудь для освобождения России».

Несимпатичному графу Аракчееву современники и потомки отвели незавидную роль ответственного за все минусы политики Александра I — совсем как в анекдоте:

— Петька, кто взял Бастилию?

— Василий Иванович, сколько ж можно! Как кто что взял, так сразу — Петька!

Как раз упорное расширение военных поселений инициировалось отнюдь не Аракчеевым: хотя тот и стоял, как упоминалось, у истоков этой идеи, но вовсе не собирался придавать ей столь всеобъемлющий характер. Лишь убедившись в неколебимости желаний и стремлелий царя, «Аракчеев, твердо решив ни с кем более не делить своего первенствующего положения, всецело взял на себя дело военных поселений, которому он сам не сочувствовал, против которого первоначально пытался возражать», — отмечал историк начала ХХ века А.А.Кизеветтер, автор солидного исследования «Император Александр I и Аракчеев».

В своих стремлениях император следовал идеалу, заложенному Пугачевым и развитому впоследствии Лениным. Ведь и последний, как указывалось, собственными деяниями создал «разруху» и низвел Россию до положения крестьянской страны, управляемой диктаторским аппаратом. Разумеется, заранее Ленин вовсе не собирался по-пугачевски грабить российских крестьян, оставшихся единственными производителями жизненных припасов, а продумывал глубокомысленные варианты преобразования управления не только Россией, освобожденной от гнета капиталистов и помещиков, но и всем человечеством — вроде смехотворного отмирания государства при коммунизме!

Вот и Александр I, как и его отец, считал помещиков бесполезными паразитами — не на службе, конечно, куда и Павел, и Александр их усиленно зазывали (да и на кого им еще оставалось опираться в государственном управлении?!), а в деревенском хозяйствовании. Притом Александр вовсе не был сторонником свободного крестьянского труда, а вполне определенно склонялся к принудительной организации сельского хозяйства. По сути, он желал видеть себя в России единственным помещиком — не только из корысти и честолюбия, но и из государственных интересов, как он их понимал.

Печальная суть истории России в том, что этот общий «идеал», восходящий к оккупационной системе Петра I, на протяжении нескольких столетий оставался центром российской идеологической мысли, вокруг которого происходили и теоретические споры, и велась нешуточная политическая борьба.

Сознаемся, что вовсе не нами впервые отмечены параллели между революционерами других времен и Александром I с его ближайшими родственниками. Еще в 1834 году, беседуя с одним из братьев Александра, великим князем Михаилом Павловичем, А.С.Пушкин заявил: «Вы истинный член вашей семьи: все Романовы революционеры и уравнители» — а ведь Пушкин был одним из немногих, понимавших толк в русской истории!