Заговор графа Милорадовича - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Брюханов cтр.№ 130

Возмущение в Московском полку произвели Александр и Михаил Бестужевы, Щепин-Ростовский, В.Ф.Волков и А.А.Броке — все штабс-капитаны, кроме последнего — поручика Броке. Первый их них служил адъютантом герцога А.-Ф.Вюртембергского, а потому был мало знаком солдатам столичного гарнизона. Щеголяя в адъютантской форме (нет адъютанта без аксельбанта — как справедливо констатировал Козьма Прутков!), он выдавал себя за адъютанта Константина Павловича, присланного специально, чтобы предотвратить якобы незаконную новую присягу. Каждый из остальных был ротным командиром Московского полка и давил на солдат, наоборот, своим известным авторитетом; Волков и Броке никогда к заговору не принадлежали, но сами были увлечены обманной агитацией. В сочетании со сверхрешительностью Щепина-Ростовского все это и создало эффект, не получившийся в большинстве других полков.

Щепин-Ростовский рубил саблей всех, оказывавших сопротивление. Он тяжело ранил упоминавшихся командира бригады генерал-майора В.Н.Шеншина и командира полка генерал-майора барона П.А.Фредерикса, а также полковника П.К.Хвощинского (бывшего члена «Союза благоденствия»), одного унтер-офицера и еще одного гренадера, не желавшего отдавать знамя.

К возмутителям примкнуло порядка двух рот (примерно 670 человек); как и 27 февраля 1917 многие солдаты предпочитали попрятаться. Это предопределило существенную особенность последующих событий: более опытные и старшие по возрасту солдаты (служба продолжалась, напомним, 20 лет!) уклонились от участия в мятеже!

До Михаила Павловича также дошла тревожная весть, и он, усмирив конную артиллерию (близ тогдашней восточной окраины города), помчался к казармам Московского полка (на тогдашней южной окраине): все же за годы, прошедшие со времен бунта семеновцев, молодые великие князья кое-чему научились!

Михаил Павлович застал на месте почти четыре роты Московского полка — значительная часть из них отсутствовала при прошедшем мятеже, не успев вернуться с дежурств на городских караулах. Они были построены, но якобы не подчинялись командам. Тут же будто бы в растерянности прогуливались прибывшие генералы Воинов и Бистром: ясно, что ничего предпринимать они просто не собирались!

Из Зимнего дворца к мятежникам Воинова послал сам Николай: «Я строго припомнил ему, что место его не здесь, а там, где войска, ему вверенные, вышли из повиновения» — это оказалось вполне определенной репетицией того, что чуть позднее Николай I проделал с Милорадовичем. Но Воинову не суждено было в этот день встретиться с собственными Каховским и Оболенским!

Солдаты, поверившие в арест и заточение Михаила Павловича, встретили его криками ура! Великий князь подтвердил отказ от престола Константина Павловича, призвал солдат к порядку, присягнул вместе с ними (сам он, как мы помним, приносил присягу впервые в жизни) и повел оставшихся московцев (большую часть полка!) на помощь к брату-царю.

Последний, тем временем, вызвал на помощь Саперный батальон и 1-й батальон Преображенского полка, за которые их командиры категорически поручились (вопреки прогнозу Константина Павловича, высказанному Евгению Вюртембергскому!). Приведен был в готовность и внутренний дворцовый караул, где дежурили в данный момент подразделения Финляндского полка.

Было послано и за конной гвардией, причем неоднократно. Казармы конногвардейцев были в двух шагах от строившегося Исаакиевского собора, но путь туда из Зимнего дворца шел через Сенатскую площадь, уже занятую мятежными московцами. Их импровизированные командиры сначала развернули часть солдат в цепь, ограждая площадь, а затем построили правильное каре для круговой обороны.

Неизвестно, как доехал верхом один из гонцов к конногвардейцам — рейткнехт Лондырев, но другой — флигель-адъютант полковник В.А.Перовский — лихо проскочил в санях сквозь строй мятежников, хотя у Исаакиевского собора чернь забросала его камнями. Однако привести в боевую готовность конногвардейцев не удавалось: корнет князь А.И.Одоевский, опоздавший к присяге после ночного дежурства во дворце, теперь бегал по конюшням, объявляя, что тревога ложная.

Наконец, из дворца был отправлен туда верхом генерал А.Ф.Орлов, командовавший бригадой, в которую входил конногвардейский полк, и, как сообщалось, руководивший там принятием присяги этим утром. Он также добирался не без приключений: публика и восставшие солдаты приветствовали его издевательскими криками.

Последние похождения Милорадовича мы изложим, опираясь на различные источники, в том числе на воспоминания еще одного его адъютанта — тогда подпоручика А.П.Башуцкого, сына петербургского коменданта генерала П.Я.Башуцкого; в этот день А.П.Башуцкий не расставался с Милорадовичем почти ни на минуту. Рассказ Башуцкого существует в двух вариантах, друг друга дополняющих.

Один был написан им самим и использовался М.А.Корфом при работе над книгой. Николай I, ознакомившись с рукописью, был крайне недоволен — ниже мы это проиллюстрируем. Корф затем произвольным образом скомпилировал текст, отредактировав воспоминания Башуцкого (больше неоткуда было взять определенные подробности!), и использовал другие источники, явно противоречащие данному.

Другой вариант был кем-то записан со слов А.П.Башуцкого и впервые опубликован в 1861 году — уже после смерти императора Николая I, но еще при жизни бывшего адъютанта Милорадовича; в этом тексте Башуцкий упоминается в третьем лице.

Итак, Милорадович заботливо навестил императрицу Марию Федоровну, а затем покинул Зимний дворец еще до появления первых тревожных вестей — и отправился позавтракать. Несомненно, он хотел самостоятельно располагать собой при получении известий, которых ожидал. Ниже станет ясно, как неудачно он распорядился этой свободой.

Башуцкий сообщает, где он оказался: «граф Милорадович был на завтраке у танцовщицы Телешевой, которую он любил платонически и этой платонической привязанности трудно поверить, ежели кто не знавал характера его, исполненного странностей» — отчетливый намек на нестандартную сексуальную ориентацию графа!

Далее: «Во время завтрака он узнает, что Московский полк отказался присягать императору Николаю; он скачет на Сенатскую площадь и начинает увещевать бунтовщиков, которые его отталкивают и даже один из них взял его за воротник. После этого граф спешит к императору, которого застает на Дворцовой площади окруженного народом» — последний, в ожидании подходящих подкреплений, вышел на площадь, был окружен любопытствующей публикой и, обнаружив, что никто ничего толком не знает и не понимает, стал читать собравшимся собственный манифест.

Заметим, что эпизод первого столкновения Милорадовича с восставшими попросту отсутствует и в мемуарах декабристов, и в хрониках Корфа и прочих царских историков, и в описаниях советских авторов! Таинственный маневр явно не втиснулся ни в одну из канонизированных версий. Что касается декабристов, то не известно, кто из них присутствовал при этом начальном эпизоде (еще не все участники собрались на площади), но кто-то все же должен был быть!

Не был ли этот эпизод вообще выдумкой Башуцкого, как пытался внушить Николай I про некоторые другие его свидетельства?