Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля? - читать онлайн книгу. Автор: Александр Костин cтр.№ 93

Но Горбачев на это не идет. Он, как будто, вообще, ведет себя очень странно. Там, где не нужно, проявляет бессмысленную жестокость, создавая Ельцину ореол мученика. А там, где твердость как раз требуется, практически передает свои полномочия Собчаку, который, похоже, и был главным режиссером этой политической мизансцены;

— «…надо же, чтобы мы, делая дело, не сотворили глупость какую-то». И тут же обращается к Собчаку — уж он то не допустит, чтобы в отношении «всенародного любимца» была створена глупость;

— «Я в принципе поддерживаю такое предложение». Это ответ на вопрос из зала, поддерживает ли председательствующих юридически ошибочное, как признает даже сам Собчак в начале своего выступления, предложение «ученого» юриста Казанника. Дальше можно было и не обсуждать этот вопрос, поскольку председательствующий — «за».

Так что в Совет Национальностей Б. Ельцин прошел без каких-либо проблем, поскольку этому всячески способствовал М. С. Горбачев. Затем Ельцин избирается председателем Комитета по строительству и архитектуре, что автоматически вводило его в Президиум Верховного Совета, т. е. органа государственной власти, работающего на постоянной основе. Это максимум того, что мог сделать для него Горбачев, не вызывая каких-либо подозрений у современников и будущих исследователей относительно имеющегося между ними сговора. Ельцин, в свою очередь, проводит «операцию» прикрытия сговора, выражая свое «возмущение» действиями Горбачева. По его дальнейшим высказываниям выходит, что Горбачев специально поставил его на этот Комитет, чтобы утопить его в ворохе бумаг и запросов:

«Ведь у комитета нет ни штатов, ни средств, он голенький, как новорожденный ребенок, — плачется Ельцин в интервью, увидевшем свет зимой 1989 года. — Наверху как раз на это и рассчитывали. В жуткой текучке, в коловращении проблем, когда уж Ельцину заниматься политикой».

И дальше:

«Я просил Горбачева не назначать меня председателем этого комитета, то есть не рекомендовать. Однако он явочным порядком вынес этот вопрос на обсуждение ВС».

А что мог еще предложить бывшему строителю, имеющему большой опыт в области организации строительства, Горбачев? Неужто сразу должность Председателя Верховного Совета, т. е. свою. Кстати, такую попытку сделал его верный клеврет — свердловский депутат Геннадий Бурбулис, который вскоре станет госсекретарем России. Правда, Борис Николаевич благоразумно взял самоотвод, поскольку он привык ввязываться только в те битвы, из которых заведомо выходит победителем, — но это все равно симптом.

Сразу же после избрания в Верховный Совет он выступает с громогласной обличительной речью. Ельцин говорит о процветающей коррупции, росте бедности и расслоении общества. Предлагает революционные по тем временам меры — изъять из оборота лишние деньги; предоставить союзный суверенитет союзным республикам; принять законы о бедности и пенсиях.

Но самое взрывоопасное его предложение следующее — он призывает ежегодно проводить референдум о доверии Председателю Верховного Совета СССР. Сиречь Горбачеву. Тем не менее пока на съезде Ельцин не сильно заметен. Вся страна, точно мыльный сериал, ежедневно смотрит прямую трансляцию депутатских бдений. В первые ряды вырываются здесь профессиональные ораторы-краснобаи, профессора, адвокаты. Блистают красноречием ленинградец Собчак, историк Афанасьев, экономист Попов. На их фоне Ельцин здорово проигрывает, он намного косноязычнее этих записных ораторов. Но он и не рвется к депутатскому микрофону. Его сила в другом — в последовательности, внутренней мощи, аппаратном опыте. Ельцин прекрасно понимал: без команды, со случайными людьми, хотя и очень старательными добровольными помощниками, можно выиграть выборы, а вот прийти к власти, управлять страной нельзя.

Помощники по избирательному штабу В. Ланцева, Л. Суханов, другие, конечно, преданные ему люди, но это мелкая сошка, Готовы стать под знамя журналисты М. Полторанин, П. Вощанов, В. Юмашев… Но и это не самый крупный калибр. Нужны фигуры покрупнее, которых знали бы массы.

Ему везло. Вообще Ельцин — везунчик: сколько раз жизнь ставила его на волосок от смерти, но именно этого волоска и хватало, чтобы остаться в живых! Вот и сейчас ему повезло — в это время в Москве создавалась МДГ — Межрегиональная депутатская группа, которая станет для него кузницей кадров. МДГ окончательно оформится в июле, а пока шла активная подготовка к Съезду народных депутатов СССР.

Обычно после выборов депутатов собирали в обкомах, горкомах партии. Москвичи пошли не в МГК, а в Моссовет. Они представляли разные течения. Огромную роль в объединении сыграл Андрей Дмитриевич Сахаров. Подсуетились и М. Полторанин, Г. Попов, Ю. Афанасьев…

Страна замерла у теле и радиоприемников. Выступления делегатов съезда слушали не только советские люди, весь мир с интересом наблюдал за работой первого Съезда. Отзывы о его работе публиковались в СМИ практически всех стран континента. «Съезду народных депутатов нельзя найти аналога, и никакое событие в истории СССР не может превзойти его по своему значению. Даже в Англии парламентские дебаты не транслируются по телевидению»; «…русские обрели свободу слова»; «За дни работы съезда политика в СССР вышла из темноты на свет»; «Наконец-то в России произошла настоящая революция» и т. д. и т. п.

Так виделось издалека. Или — так хотелось видеть. «Запад чрезмерно оптимистически оценивает характер того, что происходит в Советском Союзе», — сказал тогда же академик Сахаров.

Сразу после съезда вместе с Е. Боннэр он поехал в Норвегию — «третью заграничную поездку в своей жизни и третью за последние полгода». Андрей Дмитриевич дал пресс-конференцию в Норвежском Нобелевском институте, супруга его дополняла.

— Внутри страны Горбачевым и его ближайшими помощниками, такими, как Яковлев, произнесено много очень хороших слов о том, как должна быть изменена внутриполитическая система, — говорил Сахаров. — Но нам, живущим в стране, видно, что это, — во всяком случае пока, — только слова. Реально ничего не изменилось к лучшему, а в смысле экономического положения страны многое изменилось к худшему. И это после того, как новое руководство находится у власти уже более четырех лет. Более того, на самом съезде не было осуществлено шагов, которые могли бы улучшить и изменить положение.

И дальше: ничего не сделано для того, чтобы партийно-государственный аппарат поступился хотя бы маленькой долей своей власти.

Вот за что на съезде развернулась самая настоящая борьба — за Власть. Ельцин своим звериным нюхом уловил, что для завоевания Власти сейчас нужно использовать в качестве рычага — Межрегиональную депутатскую группу (МДГ), в состав которой вошло 270 человек.

Дабы избежать извечной интеллигентской беды — толкания локтями, — группа решает избрать сразу пятерых сопредседателей. Ими становятся Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, эстонский профессор Виктор Пальм, возвращенный из горьковской ссылки академик Сахаров, и Ельцин. Четыре профессора и один строитель. Компания — прямо скажем, разношерстная.

Любви промеж ними не было изначально. Это был, скорее, брак по расчету, где каждая из сторон получала недостающее.