Сталин. Битва за хлеб. Книга 2. Технология невозможного - читать онлайн книгу. Автор: Елена Прудникова cтр.№ 65

…

6. Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно» [158] .

Здесь уже немало рассказано про красных, чтобы понять, что любой большевистский деятель, отдавший подобный приказ, уже через день-два (следствие тогда было скорым) стоял бы перед ревтрибуналом, даже если бы речь в приказе шла только о взрослых мужчинах.

В прочитанных «красных» документах свидетельства о расстреле женщин попадаются, но крайне редко, что же касается детей — дети были неприкосновенны. В сборнике, посвященном крестьянскому движению в Поволжье, есть несколько следственных документов по делу о том, как продотрядовцы в ходе работы даже не избили, а просто ударили двоих крестьянских мальчишек. И ведь всерьез разбирались, с многочисленными свидетельскими показаниями! Свидетельств об убийствах детей просто нет — за исключением случаев, когда отряды стреляли по толпе, тут уж пуля не разбирала. Может, и были, не спорю — однако мне не попались [159] . Села жгли, но не для устрашения, а обычно в тех случаях, когда в домах засели оборонявшиеся бандиты и, раз или два, в порядке охраны путей сообщения. Правда, остался еще командир Черемухин — но по какой причине он устраивал «иллюминацию», неизвестно.

Самым устрашающим из попавшихся мне красных эксцессов был массовый расстрел в селе Бакуры Саратовской губернии. В начале марта 1919 года в этом селе были убиты трое советских работников, после чего туда явился карательный отряд под командованием военкома по фамилии Дворянчиков. Военком, не заморачиваясь ни санкциями, ни следствием, приказал арестовать всех мужчин, причастных к убийству, после чего их вывели в ближайший овраг и порезали из пулемета.

Дальнейшая судьба командира отряда не совсем понятна. В примечании к рассказу о событиях в Бакурах утверждается, что он был переведен на другую работу и впоследствии сошел с ума. То, что следствие по расстрелу было проведено, — известно (впрочем, зная большевистские нравы, сомневаться в этом не приходится). Состоялся ли трибунал — непонятно. Мы не знаем, кто были эти убитые совработники, как их убивали и с чего вдруг озверел до тех пор совершенно адекватный военком [160] . Возможно, это преступление в состоянии аффекта или Дворянчиков уже тогда был не совсем нормален, и судить его не стали…

На порядок больший размах приняли расправы по постановлению низовых, местных органов — волсоветов, комячеек, особенно в Сибири, где до середины 20-х годов серьёзнейшей проблемой был так называемый «красный бандитизм». Но это совершенно другая история. Здесь мы говорим о действиях власти, столкнувшейся с беспрецедентно обширным и жестоким восстанием. Действовать теми же методами, что и белые, они бы не смогли — да и не стали бы, это полностью противоречило красной политике, которая основывалась не на устрашении, а на разделении деревни. По крайней мере там, где эта политика существовала…

* * *

Очень показательна в смысле борьбы с повстанцами история Тюменского восстания. Оно вообще показательно — четко очерченное по времени, ожесточенное, все характерные черты крестьянской войны выражены ярко и выпукло.

Неорганизованные крестьянские толпы агитации, буде агитатор попадался толковый, поддавались. Впрочем, они и успокаивались быстро. Но когда речь шла об организованном восстании, то способ существовал один — военная сила. Большевики, не слишком стесняясь, называли вещи своими именами — карательные отряды.

Вышестоящие советские власти, хоть и кричали постоянно о беспощадном «красном терроре», в конкретных приказах и инструкциях были чрезвычайно умеренны, строжайшим образом предписывая карать только зачинщиков, руководителей восстаний, а также тех, кто причастен к убийствам, а мобилизованную или обманутую массу отпускать по домам. Выполнялись ли эти предписания? Ну… в общем, выполнялись. Иногда. А иногда — нет.

Проблема состояла в том, что большевистская власть была многообразна и многослойна. Каждая местная структура имела собственные вооруженные формирования и вела боевые действия сообразно собственной стратегии и тактике. Л власти этой было — исполкомы, ячейки РКП(б), продкомиссариаты, ЧК, а потом еще и ревкомы. В качестве исполнителей — отряды ЧК, продотряды, коммунистические отряды (точнее, коммунистическое ополчение) разного уровня. Командиры этих «миротворческих сил» были столь же инициативны, сколь и неуправляемы. И у каждого имелось свое понимание борьбы, а связь с губернским центром — плохая или нет вовсе.

Из доклада секретаря Березовского уездного комитета РКП(б) Г. Тюрина в Тюменский губком. 20 августа 1921 г.

«Обдорский [161] ревком объявил себя властью на весь Тобольский Север, назвавшись Тобсеввоенревштабом… Тобсеввоенревштаб объявил, что заложники берутся в виде гарантии и в случае выступления контрреволюционеров, как то: убийство партийных и советских работников, распространение ложных слухов, повреждение телеграфа, нападения на воинские части — будут беспощадно расстреливаться. По частным данным, всего в уезде расстреляно заложников за время отступления вместе с обдорскими повстанцами около двухсот человек» [162] .

Судя по тому, что этот самый Тобсеввоенревштаб — один из любимых героев повстанческой пропаганды, дров он наломал отменно.

А вот Ишимский уездный исполком, который 9 февраля 1921 года выпустил приказ № 9, написанный, для разнообразия, хорошим добротным революционным слогом:

«Советская Россия мощной и непоколебимой рукой Красной Армии придавила и разметала бесчисленные силы международной контрреволюции… шипящие гады из лагерей колчаков и деникиных… спекулянты и кулаки, которых советская власть лишила жирного дарового куска хлеба и взяла награбленное ими на трудовой шее добро…»

Прямо-таки поэма в прозе. Товарищ, писавший это, явно не без образования. Затем идет сам приказ:

«1) Возложить ответственность за целостность и охрану желдороги участка Голышманово — Масляная на волости (перечисление).

В обеспечение сего перечисленные волости к 12 часам дня 10 февраля обязываются представить в ишимское политбюро заложников по наиболее зажиточной части крестьянства, каковые в случае дальнейшей порчи пути будут расстреляны.

За непредоставление заложников к указанному сроку деревни, прилегающие к линии желдороги, будут обстреляны орудийным огнём».

Не совсем понятно, откуда уисполком собирался брать артиллерию, да еще и со снарядами — разве что там шлялся какой-нибудь бронепоезд, с которым посредством битых гусей и сала удалось наладить взаимодействие. Скорее всего, артиллерия выполняла роль пугалки. Но это только начало. Дальше идет творческое осмысление классической колониальной политики.