До встречи в СССР! Империя Добра - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 42

Он писал:

…

«Железный закон необходимости заставляет нас учиться работать, и мы выучимся работать. А выучимся работать — тогда будем и богаты, и культурны. Тогда мы благословим революцию и забудем всё то горе, которое она принесла нам с собой. Я всегда боялся, <…> что иностранное вмешательство помешает русскому народу исцелиться от той болезни, которою заболел русский народ под глупым управлением последних Романовых. Как ни горько нам приходится, я вполне уверен в том, что переживаемые нами бедствия сделают нас великим и смелым, культурным народом-тружеником».

Через пятнадцать лет после написания этих строк вместо «сделают…» можно было уверенно писать: «сделали»!

Я мог бы привести мнение не только «Грума» относительно того, чем явилась для России её Октябрьская революция — так, как мыслил старый металлург, мыслили и многие другие русские интеллектуалы. Или — стали мыслить со временем. Чего стоят, например, одни позднейшие оценки профессора-историка Павла Николаевича Милюкова! Того самого — политического идеолога русской крупной буржуазии, главы кадетской партии, думца, министра иностранных дел Временного правительства. Как много усилий он затратил, пытаясь свалить Советскую власть! — даже к немцам на поклон не погнушался пойти! А вот же — перед войной фактически признал историческую правоту большевиков!

Да и один ли он!

Можно привести и оценки, злобно не приемлющие Октябрь даже после его убедительных успехов к концу 30-х годов. Чего стоит, например, одна брошюра монархиста Бориса Бразоля, изданная «к 40-летию трагической гибели Царской Семьи» Исполнительным бюро Общероссийского монархического фронта в 1958 году в Нью-Йорке! Я познакомлю с ней читателя в главе о «Чёрной книге коммунизма»…

Однако неприятие Октября его противниками всегда оказывается злобным и недобросовестно пристрастным. А вот позднейшее оправдание Октября его бывшими противниками всегда носит характер элегического раскаяния или — во всяком случае — признания сквозь зубы, что, мол, «и так можно было спасать Россию», как это сделали большевики.

Но чёрт с ними, со злопыхателями, раскаявшимися и нераскаявшимися! Вернёмся в ту великую эпоху.

Советские люди пели тогда:

В буднях великих строек,

В весёлом грохоте, в огнях и звонах

Здравствуй, страна героев,

Страна мечтателей, страна учёных!

А кстати, об учёных! Знаменитый русский кораблестроитель, математик, основоположник отечественной теории корабля академик Крылов свидетельствовал:

…

«Русская наука в прошлом не пользовалась уважением царского правительства. Тогда учёный-одиночка работал в основном «на свою науку». Сейчас учёный работает на народ: он решает задачи гигантского строительства, он создаёт новую промышленность, новую технику. Впервые в нашей стране учёный стал подлинно государственным деятелем».

Кавалер трёх орденов Ленина, лауреат Сталинской премии 1941 года Алексей Николаевич Крылов знал, что говорил. Родившийся в 1863 году и скончавшийся в 1945-м, он имел все возможности сравнить старую и новую Россию. Крылов был адмиралом в царском и в советском флоте, был действительным членом Императорской Академии наук и Академии наук СССР, до 1917 года возглавлял Морской технический комитет, преподавал в старой Морской академии, а после Октября одно время ею руководил.

Так что сравнивать науку старой и новой России Крылов и его давние коллеги-учёные могли квалифицированно. Но и без того, невооружённым, как говорится, глазом было видно, что одно с другим не шло ни в какое сравнение — ни по объёму научных исследований и широте их тематики, ни по научным результатам.

Скажем, известный советский физик Сергей Фриш в своих воспоминаниях писал:

…

«Во второй половине 20-х годов советская физика быстро продвинулась вперед и во многих направлениях получила мировое признание. Эти успехи были вызваны не только возникновением большого числа щедро финансируемых институтов, но и широким общением советских ученых со всей мировой наукой».

То есть Фриш уже 20-е годы оценивает как бурный рост науки в СССР. Но в действительности в 20-е годы СССР ещё не мог финансировать науку так, как к этому стремился. Мощный количественный рост, который привёл к бурному качественному скачку, пришелся на те годы, которые белая эмиграция воспринимала как гибель России — на начало 30-х годов. Если в 1929 году научно-исследовательских институтов и их филиалов было 438, то к концу 1932 года — уже 1028.

Но и это был лишь разбег. В 1929 году страна имела двадцать тысяч научных работников, а через десять лет — почти сто тысяч.

Вот деталь новой жизни науки в СССР…

В 1928 году «отец советских физиков» Абрам Федорович Иоффе, пользовавшийся у Сталина большим авторитетом, организует I Всесоюзный съезд физиков. В Москву приехало тогда много иностранцев, среди которых блистали Дирак, Бриллюэн, Борн и Дебай. После недели московских заседаний съезд переехал по железной дороге в Горький, а оттуда на специально зафрахтованном пароходе его участники спустились по Волге до Сталинграда. Заседания продолжались на пароходе и в больших университетских городах Казани и Саратове. Из Сталинграда поездом перебрались в Орджоникидзе, а оттуда автомобилями — в Тбилиси. Там съезд официально закрылся, но большинство ещё поехало на море, в Батуми, и уж оттуда стали разъезжаться по домам.

Можно лишь удивляться тому, насколько остро большевики-сталинцы, и прежде всего сам Сталин, с его всего-то духовной семинарией, прошлым боевика, профессионального ссыльного и бегуна из ссылок, понимали необходимость для страны мощной науки. Не вообще понимали, а понимали практически! Ведь не сами по себе начали расти в СССР научные центры всего спектра знаний, а по постановлениям ЦК партии большевиков. Вот перечень только новых институтов только Академии наук СССР, образовавшихся только за пять лет — с 1930 по 1934 год: энергетический, геологический, палеонтологический, зоологический, химической физики, ботанический, генетики, географии, физиологии растений, физический, общей и неорганической химии, физических проблем, органической химии, математический, микробиологии, горючих ископаемых, биохимии, коллоидно-электрохимический, эволюционной морфологии и палеозоологии.

Одним этим блестящим перечнем можно бить наотмашь любого негодяя, пытающегося представить СССР 30-х годов как мрачную казарму или лагерь с заключёнными!

Страна жила действительно всё более человечной жизнью, Советская Вселенная всё более наполнялась смехом и умной работой миллионов. Вот тому очередное мощное по своей психологической и исторической убедительности подтверждение…

АНТОН Семёнович Макаренко начал работать над «Книгой для родителей» летом 1936 года, ещё в Киеве, а закончил её в Москве, в 1937-м, и в том же году она была опубликована вначале в журнале «Красная новь», а затем — отдельным изданием в Государственном издательстве художественной литературы. До смерти великого педагога и гуманиста оставалось чуть более полутора лет — Макаренко скончался 1 апреля 1939 года, в вагоне электрички, когда ему едва-едва исполнился пятьдесят один год.