До встречи в СССР! Империя Добра - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 30

Как вскоре выяснилось, причиной стало желание Корнея Чуковского, сопровождавшего гостей, сделать им приятное… Разозлённый Уэллс через три дня неожиданно перекроил всю утреннюю программу и потребовал, чтобы ему немедленно показали любую школу поблизости. К его удивлению, и эта школа была поставлена неплохо, имела большой набор наглядных пособий, химических и физических приборов и т. д.

Уэллс засвидетельствовал:

…

«Я видел, как готовили обед для детей, — в Советской России дети питаются в школе; он был вкусно сварен из продуктов гораздо лучшего качества, чем обед, который мы видели в районной кухне».

И это была уже не инсценировка типа «а вот, кстати, и рояль в кустах оказался». Когда под конец встречи Уэллс с сыном решили «проверить необычайную популярность Герберта Уэллса среди русских подростков», то результат оказался ожидаемым: «Никто из этих детей никогда о нём не слыхал»… Тем не менее Уэллс — после сбора дополнительных материалов — пришёл к следующему выводу:

…

«…в условиях колоссальных трудностей в Советской России непрерывно идёт грандиозная работа по народному просвещению, и <…> несмотря на всю тяжесть положения в стране, количество школ в городах и качество преподавания неизмеримо выросли со времён царского режима».

То, что видел Уэллс, было, конечно, лишь началом массового «сева» «разумного, доброго, вечного» — ведь ещё не был взят Перекоп, ещё лишь брезжила вдали культурная революция на селе. Однако и эпизодической назвать культурную работу Советской власти даже в тот период вряд ли было можно! Всего через неделю после совершения Октябрьской революции было опубликовано обращение народного комиссара по просвещению Анатолия Васильевича Луначарского к гражданам России «О народном образовании». Первоочередными задачами объявлялись: достижение всеобщей грамотности, всеобщее обязательное бесплатное обучение и предоставление всем гражданам возможности получить образование.

ЧТОБЫ понять сложность этих задач, надо знать, что, по данным переписи 1897 года, неграмотным было 76 процентов населения России в возрасте 9 лет и выше, а среди сельского населения эта цифра составляла более 80 процентов. К 1917 году положение вещей существенно не изменилось, и в декабре 1919 года Председатель Совета Народных Комиссаров РСФСР Ленин подписал декрет о ликвидации неграмотности среди населения. Имелось в виду взрослое население. Что же до образования детей, то первый декрет Совнаркома «Об организации дела народного образования в Российской республике» был подписан в июне 1918 года и 26 июня опубликован. Во всех губерниях, уездах и волостях образовывались Отделы народного образования.

Результатом стал 81 процент грамотных в возрасте 9 лет и выше на момент Всесоюзной переписи 1939 года и практически полная грамотность населения к 1941 году, за исключением некоторых национальных республик.

Впрочем, обеспечение поголовной элементарной грамотности рассматривалось в Стране крепнущего Добра лишь как исходная база для более грандиозной задачи воспитания поголовно культурной массы.

Ленин писал:

…

«Недостаточно безграмотность ликвидировать, нужно ещё строить советское хозяйство, а при этом на одной грамотности далеко не уедешь. Нам нужно громадное повышение культуры… Надо добиться, чтобы умение читать и писать служило к повышению культуры…»

Вскоре после того, как Уэллс уехал из России, в Москве — 2 октября 1920 года — открылся III съезд комсомола, на котором Ленин выдвинул свой знаменитый лозунг: «Учиться, учиться и ещё раз учиться»… Позднее эти слова вывешивались на видном месте в каждой советской школе. Показательно, что в нынешних антисоветских «россиянских» школах они давно забыты. Ведь в «Россиянии» уже почти принята Европейская хартия, а она если и предусматривает обязательное просвещение юных умов, то прежде всего — всеобщее сексуальное. Вряд ли Ленин имел в виду и его, когда говорил на III съезде РКСМ:

…

«Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество».

Эти слова сегодня тоже замалчиваются антисоветской властью, которая имеет прямо противоположную целевую установку — дебилизировать как можно большее количество умов — юных и не очень, обеспечивая массам лишь элементарную грамотность. А ведь грамотность и культура — вещи очень разные. Даже самому деспотическому, но относительно технически развитому обществу грамотная масса нужна. Недаром даже Гитлер не отрицал необходимости начального образования для порабощённых арийцами русских. А вот просвещение масс для тиранов абсолютно неприемлемо. Всесторонне просвещённая, то есть — умственно и эмоционально развитая народная масса гибельна для мировой «золотой элиты»! Ведь сознанием такой массы уже нельзя манипулировать.

Поэтому то, как вначале в РСФСР, а с 1923 года — уже в СССР, было поставлено дело народного просвещения, само по себе доказывает светлую, добрую суть Советской власти.

Уэллс удивлялся:

…

«В этой непостижимой России, воюющей, холодной, голодной, испытывающей бесконечные лишения, осуществляется литературное начинание, немыслимое сейчас в богатой Англии и богатой Америке. В Англии и Америке выпуск серьёзной литературы по доступным ценам фактически прекратился «из-за дороговизны бумаги». Духовная пища английских и американских масс становится всё более скудной и низкопробной, и это нисколько не трогает тех, от кого это зависит. Большевистское правительство, во всяком случае, стоит на большей высоте. В умирающей с голоду России (точнее было бы сказать — «Великороссии больших городов». — С.К .) сотни людей работают над переводами; книги, переведённые ими, печатаются и смогут дать новой России такое знакомство с мировой литературой, какое недоступно ни одному другому народу».

Это была качественная примета возникающего уже Советского Добра. А вот небольшая количественная иллюстрация — данные по росту числа библиотек в СССР (без изб-читален):

И ещё две цифры: в 1914 году на одну библиотеку приходилось в среднем 680 книг, а через двадцать лет средняя советская библиотека имела уже 4026 книг. В 1920 году Уэллс, восхищаясь замыслом по массовому изданию книг в РСФСР, в то же время сомневался:

…

«Какими путями всемирная литература дойдёт до русского народа, я не представляю. Книжные магазины закрыты… Вероятно, книги будут распределяться по школам и другим учреждениям.

Совершенно очевидно, что большевики ещё ясно не представляют себе, как будет распространяться эта литература».