Тайны советской империи - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Юрьевич Хорошевский cтр.№ 63

«Находясь в заключении на Колыме, я в 1943 или 44 году лежала в больнице при лагере Арманского рыбпромхоза (поселок Армань на Охотском море). Врачом этой больницы был Кирчаков, медсестрой – Дуся Трунина. Узнав друг о друге, что являемся коммунистами, мы иногда беседовали втроем…

В одну из таких бесед Кирчаков рассказал мне и Труниной со слов Медведя – бывшего начальника Ленинградского ГПУ – следующее.

Медведь был после убийства тов. С. М. Кирова заключен в лагерь одного из Колымских приисков, где находился на административной работе. Наблюдая события 1937 года, Медведь сказал близким ему товарищам, что он со дня на день ожидает, что его заберут и расправятся с ним. Он не хочет допустить, чтоб с ним в могилу ушло то, что он знает, и поэтому сообщает товарищам и просит их передавать другим коммунистам с тем, что когда-нибудь это дойдет до партии».

Далее Шатуновская со слов Медведя пересказывает уже упоминавшийся нами эпизод допроса Николаева Сталиным, когда Леонид якобы показал на руководителей ленинградского НКВД и сказал, что это они заставили его совершить убийство. Филипп Медведь, кстати, вскоре после убийства Кирова был отстранен от должности и арестован. Он получил срок, но достаточно мягкий – «за преступную халатность» суд приговорил его к трем годам исправительных работ. Более того, на Колыме Медведь занимал административную должность начальника Южного горно-промышленного управления Дальстроя. Все это вроде бы свидетельствовало о том, что Филиппа Демьяновича особо никто трогать не будет, однако в 1937-м он был вновь арестован, обвинен в участии в «польской военной организации» и вскоре расстрелян.

После прихода к власти Брежнева о деле Кирова, по крайней мере, на высшем уровне, практически не вспоминали, но когда началась перестройка, о нем снова заговорили. И произошло это с подачи О. Г. Шатуновской. В 1988 году она направила письмо члену Политбюро ЦК КПСС А. Н. Яковлеву, который был известен своими либеральными взглядами. Яковлев фактически инициировал новое расследование и свое видение проблемы изложил в «Записке в Комиссию Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х гг., “Некоторые соображения по итогам изучения обстоятельств убийства С. М. Кирова”». По поводу охранника Борисова Александр Николаевич писал:

«В выяснении непосредственных фактов обстоятельств гибели Кирова Борисов был главным свидетелем. Однако, как известно, на следующий день, когда Борисова везли на допрос к Сталину, он погиб. Как утверждает проверка – в результате автомобильной катастрофы.

Можно ли безоговорочно принять эту версию? На мой взгляд, нельзя…

Все документы, фиксирующие автомобильную катастрофу, воспринимаются и оцениваются как достоверные, не вызывающие сомнения, их выводы безоговорочно используются как бесспорные факты. Между тем они нуждаются в критическом осмыслении и проверке…. Все возможные варианты последствий аварии не просчитаны, они воспринимаются как непреложный факт, а между тем нуждаются в проверке, анализе с привлечением квалифицированных специалистов. Это, мне кажется, возможно сделать и сейчас, даже на основании имеющихся в деле документов».

Ответом стала «Справка работников Прокуратуры СССР и Следственного отдела КГБ СССР по поводу записки А. Н. Яковлева “Некоторые соображения по итогам изучения обстоятельств убийства С. М. Кирова”», появившаяся на свет в июне 1990 года. В ней насчет причин гибели Борисова говорится следующее:

«Вторично (т. е. после экспертизы 1934 года. – Авт.) причины смерти Борисова по поручению председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Н. М. Шверника в период с 17 по 30 декабря 1960 года устанавливались Главным судебно-медицинским экспертом Министерства здравоохранения СССР профессором В. И. Прозоровским и заведующим кафедрой судебной медицины 2-го Московского медицинского института профессором В. М. Смольяниновым. Ими были исследованы материалы судебно-медицинской экспертизы за 1934 год, а также эксгумированный 22.12.1960 г. череп Борисова. Сопоставление повреждений головы трупа Борисова, описанных в акте от 4 декабря 1934 года, с повреждениями извлеченного из могилы черепа показало совпадение их локализации и основных направлений.

Отсутствие вдавлений и проломов на костях черепа, как указано в заключении от 30.12.1960 г., дает основание считать, что повреждения возникли от действия твердого предмета с большой поверхностью, каковым послужила каменная стена здания, у которой двигался автомобиль. Подтверждением этому, по мнению экспертов, служит также и образование обширного кровоизлияния в мягких покровах черепа при отсутствии нарушений целости кожи в правой затылочно-теменной области, где именно произошло повреждение костей.

Эксперты В. И. Прозоровский и В. М. Смольянинов подтвердили заключение от 4.12.1934 года об имевшихся повреждениях на трупе Борисова, механизме их образования и причине его смерти.

И наконец, выводы этих двух экспертиз по поручению КПК при ЦК КПСС были проверены в 1967 году специалистами (судебный медик, автотехник и трассолог) Центрального научно-исследовательского института судебных экспертиз при Совете Министров РСФСР. При этом наряду с другими вопросами выяснялась возможность получения значительных повреждений головы Борисова, при небольшой скорости движения автомобиля.

В ходе проведенного эксперимента установлено, что во время выезда машины с проезжей части дороги на тротуар (при преодолении его бордюра) со скоростью движения 5—10 км/час удар был настолько сильным, что тело экспериментатора подбрасывало вверх и отрывало от сиденья кузова.

Согласно заключению от 22 мая 1967 года, выводы экспертиз за 1934 и 1960 годы признаны достоверными. Констатировано, что повреждения в области головы Борисова, повлекшие его смерть, могли образоваться в результате дорожно-транспортного происшествия, которое произошло по причине технической неисправности переднего моста автомобиля (передней рессоры).

Таким образом, изложенное выше свидетельствует, что все три комиссии, работавшие в различное время и независимо друг от друга, пришли к единому мнению по вопросу о причине смерти охранника Кирова. Вывод экспертов о возникновении имевшихся у Борисова повреждений в области головы от действия предмета с большой плоской поверхностью, каковым могла являться каменная стена здания, исключает возможность нанесения ему ударов ломом или булыжником, поскольку они оставили бы характерные для этих предметов следы.

В настоящее время оснований для постановки вопроса о проведении повторной экспертизы не имеется, так как предыдущие экспертизы выполнены наиболее квалифицированными специалистами нашей страны, выводы экспертов не противоречат друг другу и не вызывают сомнений в их достоверности».

Как видим, выводы комиссий и экспертиз как по общему характеру дела, так и касательно смерти охранника Борисова противоречивы. Столь же противоречив и еще один аспект дела —

Показания доктора Мамушина.

С. А. Мамушин, начальник лечебно-санитарного отдела Ленинградского управления НКВД, был одним из немногих реальных свидетелей по делу об убийстве Кирова и гибели Борисова, оставшихся в живых к середине 1950-х годов. Именно поэтому его показания представляют особый интерес. «Мамушин сам был членом медицинской комиссии, – отмечал в своей «Записке» А. Н. Яковлев, – и пишет, что ее заключение о смерти Борисова было сделано вопреки фактам обследования. Вскрытие черепа Борисова показало наличие многочисленных радиально расходящихся трещин черепа, что было следствием удара по голове тяжелым предметом, тогда как в заключение было написано, что была найдена одна трещина черепа, которая свидетельствовала об ударе головой о каменную стену. Свидетельства С. А. Мамушина требуют тщательного изучения и приобщения к делу».