Сталин: операция "Эрмитаж" - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Жуков cтр.№ 42

Всего распродажа картин дала Советскому Союзу лишь 1, 255 миллиона марок, или примерно 500 тысяч золотых рублей. Мало того, два холста – упомянутый «Портрет супругов» Лотто и «Положение во гроб» Рубенса – пришлось везти назад в Ленинград, оплатив берлинской фирме за выставление их на аукционе.

Второй, и последний, день аукциона «Рудольф Лепке» оказался не столь успешным. Обычно быстро расходившиеся произведения прикладного искусства, мелкая пластика на этот раз почему-то не пользовались спросом. А ведь выставлялись довольно дешевые, но вместе с тем и привлекательные для настоящих любителей вещи, в основном в стиле рококо, из дворцов и особняков Петербурга и его пригородов.

Парные канделябры, настольные и каминные часы самых известных английских мастеров, изысканная мебель французских краснодеревщиков – столики, комоды, секретеры. Среди последних лишь один мгновенно нашел покупателя, причем почти за 40 тысяч марок – скорее всего потому, что принадлежал когда-то императору Павлу I.

В целом же большая берлинская распродажа не оправдала надежд внешторговцев, не только не принесла вожделенной прибыли, но и неожиданно обернулась сплошными убытками. «Антиквариат» оказался должником фирмы «Рудольф Лепке», ибо полученный от нее осенью минувшего года аванс перекрыть не удалось: отрицательное сальдо составило огромную сумму – 300 тысяч рублей. И это при обещанных государству 30 миллионах…

Более успешным стал проходивший в те же дни аукцион в Лондоне, организованный самой известной и самой респектабельной в мире фирмой «Кристис». В ее собственном здании на Сент-Джеймс-стрит выставили вещи из переставшего существовать дворца-музея Палей в Царском Селе – того самого, куда всего год назад мечтали попасть заезжие антиквары.

Ольга Валериановна Карнович, в первом браке Пистолькоре, во втором, морганатическом браке с великим князем Павлом Александровичем обрела титул княгини Палей, но лишилась родины. Николай II выслал супругов из страны, и им пришлось несколько лет прожить в своеобразном изгнании под Парижем. Там Палей и начала собирать впоследствии ставшую великолепной коллекцию произведений искусства. Когда же император позволил им с мужем вернуться в Россию, она не захотела заводить обычный дом. Затратив огромные средства, княгиня создала нечто совсем иное.

Руководствуясь лишь своим вкусом и пристрастиями, О. Палей целеустремленно продолжала собирать ставшую строго продуманной коллекцию. Единство и законченность господствовали во всем: в самом облике дворца, построенного в 1910 – 1914 годах по проекту архитектора Шмидта в стиле Луи XVI, в интерьерах, где все было продумано и подобрано в редком единстве – от обшивки стен до дверных ручек, ваз, картин и мебели. Каждый зал запечатлевал один из стилей давно ушедшей эпохи – от Луи XVI до ампира, в целом напоминая столь полюбившийся княгине Версаль.

И вот все это вывезено из дворца, переправлено в Лондон, внесено в каталог: очаровательные женские головки кисти и карандаша Буше, Натье, Грёза; три романтических пейзажа Робера; мужской портрет Пероно; натюрморт Шардена; миниатюры Гварди; городской пейзаж Белотто; портреты работы Лоуренса и Доу; мебель французских мастеров XVIII – начала XIX век; бронза, хрусталь, фарфор…

Собрание Палей работники «Антиквариата» дополнили на аукционе «Кристис» множеством вещей из других особняков Царского Села – Кочубея, Вавельберга, Остен-Сакена, Стенбок-Фермора, Куриса, Ридигер-Беляева, Мальцева, Серебряковой. Всем тем, что сотрудники Петроградского музейного отдела спасли в разгромленных, оскверненных солдатами Юденича зданиях.

Внешторговцы надеялись получить от лондонской распродажи значительные суммы, которые бы позволили компенсировать недобор в Берлине, – и вновь просчитались. Аукцион «Кристис» дал лишь 48 тысяч фунтов стерлингов (480 тысяч рублей) – опять же из-за того, что далеко не все удалось продать. Вернулись в Советский Союз 36 голубых китайских вазы XVI – XVII веков, восхитительное полотно Жана Батиста Шардена «Атрибуты искусства» и многое другое.

Для ленинградских музеев возвращение вещей из Берлина и Лондона означало праздник; для Наркомторга – страшное поражение.

Катастрофическое положение с экспортом антиквариата, ставшее очевидным летом 1929 года, несомненный провал расчетов получить до 1 октября 30 миллионов заставили внешторговцев срочно изменить стиль и методы работы. Кроме того, требовалось найти союзников, лучше всего – из какой-либо сверхсолидной организации.

Помощь пришла из Наркомата рабоче-крестьянской инспекции, имевшего, в соответствии с конституцией, всеобъемлющие права контроля за деятельностью всех остальных исполнительных органов страны. И контроль этот был весьма жестким – неподчинение его беспрекословным требованиям автоматически вело к исключению из партии членов ВКП(б), снятию с должности беспартийных и передаче дела в суд по представлению инспектора наркомата.

И июля 1929 года коллегия НК РКИ среди прочих заслушала вопрос: «О результатах обследования деятельности центральной и ленинградской комиссий по учету и реализации госфондов немузейного значения при Главнауке Наркомпроса РСФСР» – и постановила:

«1. Установить, что вследствие совершенно неудовлетворительного руководства Главнауки Наркомпроса РСФСР и ее органов работой по выделению из музеев ценностей немузейного значения и их реализации, как в Ленинграде, так и в Москве – выделение немузейных фондов не закончено до сих пор, а реализация их дала ничтожные результаты (за 4 года 1, 562 тысячи рублей, или 50 % выделенного имущества) и была проведена с рядом крупных дефектов, а именно:

а) Деятельность центральной комиссии госфондов при Главвнауке Наркомпроса РСФСР за 4 года не дала никаких результатов; комиссия являлась совершенно лишней, бюрократической надстройкой, на содержание которой непроизводительно тратились государственные средства, размер которых, благодаря хаотическому состоянию отчетности и расходованию средств на другие нужды Наркомпроса, установить невозможно.

б) Деятельность комиссии госфондов при уполномоченных Наркомпроса РСФСР в Ленинграде проходила беспланово, при отсутствии расходной сметы; реализация переданного ей имущества приняла крайне затяжной характер, превысив установленные уполномоченным Наркомпроса, РКИ и губернским Экономическим совещанием сроки на 3 года; отпуск вещей в кредит частным лицам без тщательной проверки их кредитоспособности создали огромную сомнительную к получению задолжность (составив на 1.3.29 117.000 рублей, или 7, 595 суммы реализации за три года); разбухшие штаты (40 сотрудников) превысили утвержденные (18 штатных единиц) на 130%, отчетность была запутана.

2. Принимая во внимание, что реализация фондов немузейного значения, выделяемых из музеев, может быть осуществлена особыми частями при Наркомфине РСФСР и его органах, на которые возложена реализация государственных фондов, признать дальнейшее существование центральной комиссии госфондов при Главнауке Наркомпроса РСФСР и комиссии госфондов при уполномоченном Наркомпроса в Ленинграде нецелесообразным».