Народная империя Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Жуков cтр.№ 34

Действительно, на следующий день газеты с новыми именами врагов появились в продаже. Один из них, М.П. Томский, в тот же день, 22 августа, на партсобрании возглавляемого им издательства покаялся в своих преступных связях с подсудимыми по процессу 16-ти, а следующим утром на даче в Болшеве покончил жизнь самоубийством. [134]

Из Москвы Каганович, Орджоникидзе, Ворошилов, Ежов телеграфировали 24 августа Сталину: «Политбюро предложило отклонить ходатайство (о помиловании. — Ю. Ж) и приговор привести в исполнение сегодня ночью. Завтра опубликуем в газетах об отклонении ходатайства осужденных и приведении приговора в исполнение». Сочи, Сталин, 24 августа: «Согласен». [135] Все шестнадцать подсудимых в соответствии с приговором были расстреляны.

Между тем, уже 16 августа в «Правде» появилась корреспонденция из Азербайджана о том, что газета «Бакинский рабочий» покрывает троцкистов. 19 августа — обширный, на два подвала, материал за подписью Л.П. Берии о разоблачении первого секретаря ЦК компартии Армении А. Ханджяна, который был в прошлом тесно связан с покончившим самоубийством еще полтора года назад В.В. Ломинадзе. 23 августа — сообщения об обличительно-разоблачительных партактивах, прошедших в Москве и Киеве, на которых с докладами выступили Н.С. Хрущев и П.П. Постышев. 22 августа — репортаж с московского завода «Динамо», рабочие которого потребовали «расследовать связи Томского — Бухарина — Рыкова и Пятакова-Радека с троцкистско-зиновьевской бандой».

Тогда же поспешили отмежеваться от обвиняемых и от своего недавнего вождя Троцкого его самые близкие сподвижники. 21 августа в «Правде» появились статьи «Не должно быть никакой пощады!» Х.Г. Раковского, «Беспощадно уничтожать презренных убийц и предателей» Г.Л. Пятакова, в «Известиях» — «Троцкистско-зиновьевско-фашистская банда и ее гетман Троцкий» К.Б. Радека, 24 августа в «Правде» — ««За высшую меру измены и подлости — высшую меру наказания» Е.А. Преображенского.

Но все их попытки обелить себя оказались неудачными. С 26 июля по 16 сентября тихо, без малейшей огласки арестовали первого заместителя наркома тяжелой промышленности Г.Л. Пятакова, заместителя наркома легкой промышленности Г.Я. Сокольникова, заместителя наркома путей сообщения Я.А. Лившица, начальника Главхимпрома НКТП С.Л. Ратайчака, замначальника Цудортранса Л.П. Серебрякова, заведующего Бюро международной информации ЦК ВКП(б) К.Б. Радека, первого секретаря ЦК компартии Армении А. Ханджяна, заместителей командующих войсками военных округов: Ленинградского — В.М. Примакова, Харьковского — С.Л.Туровского; военного атташе в Великобритании В.К. Путну, а также других когда-то открытых троцкистов, в том числе Л.С. Сосновского и Н.А. Угланова.

* * *

В то же время под подозрение в связях с троцкистами и правыми попадает и глава НКВД Ягода. Доверия к нему у Сталина уже не было — ведь за полтора года он так и не довел до конца «Кремлевское дело», а также, несмотря на полугодовую подготовку, мало что сумел решить и августовским процессом. То, что на этом процессе вдруг всплыли имена и троцкистов — Пятакова, Сокольникова, Радека, Серебрякова, и «правых» — Бухарина, Рыкова, Томского, оказалось заслугой отнюдь не следователей Лубянки, а государственного обвинителя А.Я. Вышинского и основного куратора подготовки и ведения процесса — Н.И. Ежова.

25 сентября 1936 года Сталин и Жданов направляют телеграмму в Москву: «ЦК ВКП(б) Тт. Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро ЦК. Первое. Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнуделом. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока ОГПУ, опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей наркомвнудела. Замом Ежова в наркомвнуделе можно оставить Агранова… Что касается КПК, то Ежова можно оставить по совместительству, а первым заместителем Ежова по КПК можно было бы выдвинуть Яковлева Якова Аркадьевича… Само собой понятно, что Ежов остается секретарем ЦК». [136]

Выбор Н.И. Ежова как преемника Г.Г. Ягоды, скорее всего, последовал по трем наиболее вероятным причинам. Во-первых, потому, что за пять с половиной лет работы в аппарате ЦК он проявил себя как весьма исполнительный сотрудник. Кроме того, что являлось весьма важным для такого назначения, Ежов никогда не состоял ни в одной из оппозиционных групп.

Во-вторых, о чем Сталин не мог не помнить, Ежов еще летом 1935 года, занимаясь обменом партийных билетов, использовал возможности НКВД для выяснения подлинного прошлого членов партии, сопоставляя данные НКВД с теми данными, которые указывалась в анкетах. Такой подход в сложной и критической ситуации не мог не сыграть в пользу назначения Ежова наркомом внутренних дел.

Наконец, решающую роль при выборе преемника Ягоды должна была сыграть подготовленная в конце 1935 года рукопись Ежова «От фракционности к открытой контрреволюции», в которой он доказывал уже состоявшийся переход многих оппозиционеров к антисоветской деятельности.

Прямым следствием телеграммы от 25 сентября стало решение ПБ от 26 сентября: «Освободить т. Ягода Г.Г. от обязанностей народного комиссара внутренних дел Союза ССР. Назначить тов. Ежова Н.И. народным комиссаром внутренних дел Союза ССР с оставлением его по совместительству секретарем ЦК ВКП(б) и председателем Комиссии партийного контроля с тем, чтобы он девять десятых своего времени отдавал НКВД». Что касается работы секретарем ЦК, то следует заметить, что начиная с октября она свелась для Н.И. Ежова к чисто формальному голосованию по проектам решений, выносимых на рассмотрение секретариата.

И еще отметим, что Ежов пока не обрел всей полноты безраздельной власти над НКВД, он был вынужден координировать всю свою работу, включая и аресты, с заведующим политико-административным отделом И.А. Пятницким. Тем, который играл на то время весьма неоднозначную роль…

Всего через три дня после вступления Н.И. Ежова в новую должность, ПБ приняло документ, предназначенный для Ежова, Таля и некоего Бегового (личность его установить не удалось).

Решение ПБ выглядело следующим образом. «Утвердить следующую директиву «Об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам»:

а). До последнего времени ЦК БКП(б) рассматривал троцкистско-зиновьевских мерзавцев как передовой политический и организационный отряд международной буржуазии. Последние факты говорят, что эти господа скатились еще больше вниз и их приходится теперь рассматривать как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей фашистской буржуазии в Европе.

б). В связи с этим необходима расправа с троцкистско-зиновьевскими мерзавцами, охватывающая не только арестованных, следствие по делу которых уже закончено, и не только подследственных вроде Муралова, Пятакова, Белобородова и других, дела которых еще не завершены, но и тех, которые были раньше высланы».