Гордиться, а не каяться! Правда о Сталинской эпохе - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Жуков cтр.№ 23

Три месяца Шаталину удавалось сдерживать неуемную алчность партии госаппаратчиков. Он отклонял (но только вследствие твердой поддержки со стороны Маленкова) подобные претензии. А что делали другие бонзы? Берия, получив укрупненное министерство, поначалу занимался кадровыми вопросами, и не столько ради реальных нужд реорганизации, сколько из-за стремления окружить себя теми, на кого мог бы положиться в случае необходимости. 4 марта, только что вступив, пока неофициально, в новую должность, он произвел перестановку в высшем звене руководства МВД и провел через бюро Президиума ЦК утверждение своими первыми заместителями С.А. Гоглидзе (прежде занимал тот же пост в МГБ), С.Н. Круглова (с декабря 1945 г. министра внутренних дел СССР), И.А. Серова (в последние годы — заместителя Круглова). А заместителями стали Б.З. Кобулов, отозванный из Берлина, где он служил заместителем начальника Советской контрольной комиссии, и П.В. Федотов, продолжительное время фактически возглавлявший Комитет информации.

Две недели спустя для Берии утвердили руководителей основных структурных подразделений министерства. Начальником I главного управления (внешняя разведка) стал С.Р. Савченко, до того заместитель министра госбезопасности СССР; II (контрразведка) — B.C. Рясной; III (военная контрразведка) — С.А. Гоглидзе; IV (идеологический контроль) — Н.С. Сазыкин; следственной части по особо важным делам — Л.E. Влодзимирский; управления правительственной охраны — С.Ф. Кузьмичев; контрольной инспекции — Л.Ф. Райхман. В этой же группе оказались пониженные в должности бывшие заместители министра МГБ: Б.П. Обручников, назначенный начальником управления, и Н.П. Стаханов, возглавивший Главное управление милиции. Представляя кандидатов на должности, Берия говорил, что Кузьмичев и Райхман чуть ли не накануне были освобождены из тюрьмы, где провели два года как соучастники Абакумова. Зато обратным выглядело отстранение ближайших сподвижников Абакумова (Л.Ф. Цанавы) и Игнатьева (А.А. Епишева), что продемонстрировало оценку подчиненных вне зависимости от отношения к ним предшественников Берии.

Затем Берия реорганизовал вверенное его попечению ведомство. 15 марта по его предложению Совмин СССР утвердил включение в структуру нового МВД ранее самостоятельных учреждений — Главного управления геодезии и картографии, Управления уполномоченного по охране государственной и военной тайн в печати (т. е. Главлит, попросту — цензура). Одновременно в министерство юстиции был передан ГУЛАГ, а в промышленные и строительные министерства — 13 гигантских хозяйственных управлений, применявших принудительный труд заключенных, в том числе Дальстрой, Спецстрой, Главспецнефтестрой, Гидропроект. Берия, избавляясь от того, чем занималось старое МВД, снимал с себя ответственность за выполнение планов по заготовке древесины, добыче угля и руды, сдаче в срок промышленных объектов, проектированию грандиозных каналов. 19 марта по его представлению секретариат ЦК переутвердил в должностях министрами внутренних дел союзных республик (кроме РСФСР, где такого поста не было) прежних министров госбезопасности, а начальниками управлений МВД по автономным республикам, краям и областям РСФСР — соответствующих начальников управлений МГБ. Берия оставил практически без изменений сложившееся при Игнатьеве руководство местными органами, сделав четыре исключения: назначил, с согласия Хрущева, председательствовавшего на секретариате ЦК, министрами: на Украину — П.Я. Мешика, бывшего заместителя начальника I главного управления при Совете Министров СССР, и в Грузию — В.А. Кокучая; начальниками управлений: по Московской области — П.П. Макарова и по Ленинградской — Н.К. Богданова.

Только теперь у Берии появилась возможность сосредоточиться на главном — борьбе за власть с проведением собственной политической линии. Практикуя начатое в марте прекращение судебно-следственных дел и освобождение из заключения некоторых бывших сотрудников МГБ с их реабилитацией и возвращением им прежних чинов и званий Берия действовал строго выборочно. Он дал свободу и должности на Лубянке Н.А. Эйтингону, Л.Ф. Райхману, Н.Н. Селивановскому, С.Д. Кузьмичеву, М.И. Белкину, также некоторым иным, но только тем, кого хорошо знал по совместной работе и на чью безоговорочную поддержку мог рассчитывать. Однако он оставил в Лефортовской тюрьме Абакумова, а 16 марта отправил туда же М.Д. Рюмина, который способствовал летом 1951 г. падению Абакумова, признававшего над собою лишь власть Сталина.

Рюмин, один из главных инициаторов «дела врачей» Лечсанупра Кремля, был вознесен в конце 1951 г. на должность заместителя министра МГБ СССР, а год спустя, когда он стал ненужным, его отправили старшим контролером в министерство госконтроля. Держа в заключении Абакумова и Рюмина, Берия отстранялся от подозрения в причастности к «делу врачей» (один из них, Я.Г. Этингер, был лично связан с Берией), а также к «мингрельскому делу». 2 апреля он направил Маленкову записку, в которой обвинил С.И. Огольцова (в прошлом заместителя Абакумова) и Цанаву (после войны — министра госбезопасности Белоруссии) в предумышленном убийстве в 1948 г. выдающегося режиссера и актера С.М. Михоэлса, прося согласия на арест и привлечение к уголовной ответственности виновных. И тогда же внес на рассмотрение Президиума ЦК КПСС аналогичный вопрос, основанный на признании Рюмина, который сообщил: дело 28 врачей — сотрудников и консультантов Лечсанупра Кремля, а также 9 человек их семей — русских, евреев, украинцев, обвиненных лично им во вредительстве, шпионаже и террористических действиях, полностью сфальсифицировано и создано искусственно на основе ложных, надуманных сведений или самооговоров. [49]

3 апреля Президиум ЦК КПСС утвердил проект постановления о прекращении «дела врачей», об освобождении и реабилитации привлеченных к следствию по нему и в то же время не отменил прежние решения по данному вопросу, принятые им же 4 декабря 1952 и 9 января 1953 г. Козлом отпущения сделали Рюмина как главного виновника беззакония. С Игнатьевым же как министром, направляющим действия подчиненных и отвечающим за них, поступили так: третьим пунктом того же постановления потребовали от него «объяснения о допущенных министерством государственной безопасности грубейших нарушениях советских законов и фальсификации следственных материалов»; а потом, другим решением, освободили его от обязанностей секретаря ЦК партии. [50]

Теперь Берия освободился от контроля со стороны Маленкова, действовавшего через Игнатьева, предстал перед общественностью как бы поборником справедливости и даже постарался придать своему одиозному министерству более привлекательный вид.

Официально все это выглядело так. Сначала поместили в газетах и неоднократно передавали по радио 4 апреля «Сообщение Министерства внутренних дел СССР» о прекращении «дела врачей», освобождении арестованных и их реабилитации. 6 апреля в газете «Правда» увидела свет статья «Советская социалистическая законность неприкосновенна», в которой сообщалось, что «честный общественный деятель, народный артист СССР Михоэлс» «был оклеветан», а ответственность и за это преступление, и за «дело врачей» возлагалась на «ныне арестованного» Рюмина, действовавшего «как скрытый враг нашего государства, нашего народа»; в вину же Игнатьеву вменялось то, что он «проявил политическую слепоту и ротозейство» и «оказался на поводу» у «преступного авантюриста» Рюмина. Наконец, 7 апреля была опубликована информация «В Центральном комитете КПСС», которая уведомляла читателей, что Игнатьев выведен из секретариата ЦК партии.