Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Хасбулатов cтр.№ 31

Таким образом, характер наших противоречий с союзным центром во многом был обусловлен традиционно централизаторским подходом к управлению народным хозяйством СССР, действующим со сталинской эпохи. В новых условиях этот наш реформаторский подход самым тесным образом стал переплетаться с отчетливым субъективным фактором — нездоровыми личными отношениями между двумя лидерами, Горбачевым и Ельциным. Я часто усматривал несправедливость, допускаемую Горбачевым в отношении Ельцина, и защищал его от нападок, в том числе в публичных выступлениях, через СМИ и т. д. Западному читателю, который привык к тому, что их лидеров постоянно критикуют, в том числе соперники, а также нашей молодежи, выросшей в новых условиях, надо знать, что в СССР, в обстановке строгой партийной цензуры, «большие начальники» не привыкли к тому, что их публично критикуют. Поэтому и Горбачев, и Ельцин относились крайне болезненно к публичной критике их действий. Но, высказывая критические замечания в отношении друг друга, они сами же и давали поводы СМИ для разного рода публикаций, в том числе иронического свойства. Все это усиливало их взаимное раздражение, что не могло не сказаться на отношениях в целом по оси «союзный центр — российское руководство». Поэтому часто все то, что осуществлялось по линии как российского парламента, так и правительства России, на союзном уровне воспринималось как действия, якобы наносящие «ущерб» СССР, его политике.

Говоря о причинах, которые привели к обострению отношений российского руководства и союзного центра в январе — феврале 1991 г., следует помнить нашу позицию относительно вильнюсских событий в январе, а также заявление Ельцина 19 февраля с требованием к Горбачеву о его отставке. Напомню, январь — февраль 1991 г. — это время, насыщенное важнейшими драматическими событиями во внутренней жизни СССР. Когда мы с Ельциным узнали о том, что в Литву введены войска, мы встретились (дело было в Архангельском, где мы жили по соседству), выехали за пределы поселка и провели небольшой обмен мнениями на тему «как нам действовать в этой обстановке». Занимать позицию умалчивания, как это делают лидеры других союзных республик, мы полагали для себя безнравственным, невозможным. Вначале было решено лететь вдвоем в Таллинн, потом приняли иную тактику — я остаюсь в Москве, готовлю заявление Верховного Совета но событиям в Таллинне, а Ельцин летит в эту республику и действует, имея мандат Верховного Совета.

Как показали события, это было правильное решение. Ельцин осудил применение войск в Литве, призвал к мирному диалогу Кремля с балтийскими республиками, заключил Договоры о дружбе и сотрудничестве России с Литвой и Эстонией. Это была мощная моральная поддержка для народов этих республик, испытывающих в тот период чрезмерное психологическое давление со стороны союзного центра. Тогда же, 19 февраля, Ельцин сделал резкое заявление, призвав к отставке Горбачева. Терпение Кремля окончательно лопнуло — было принято решение отстранить Ельцина от власти в Российской Федерации. Был приведен в действие соответствующий план — задача Кремлю не представлялась особенно сложной. Не учли, как признавались сами эти первые «путчисты», только одного — «фактора Хасбулатова» (как, впрочем, и в августе 1991 г.).

Кремлевский заговор против Ельцина — «шестерка»

Тактика Кремля была разработана с ударением на то, что личная поддержка российскими депутатами Ельцина всегда была минимальной, а его шокирующие выступления последнего времени («России нужны свои вооруженные силы», «Горбачеву нужно уйти в отставку», поддержка «сепаратистов» в Прибалтике и пр.) увеличили количество депутатов — противников Ельцина. Это был довольно правильный анализ. Поэтому разработчики плана устранения Ельцина решили осуществить классический «парламентский переворот». Группа влиятельных депутатов-коммунистов (фракция Рыбкина) подготовила «заявление», которое озвучивается на сессии Верховного Совета, требует срочно созвать Внеочередной съезд народных депутатов с одним вопросом: «О Председателе Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцине». Собравшийся съезд оперативно снимает Ельцина с должности Председателя Верховного Совета. В этих целях ЦК КПСС и ЦК Компартии России мобилизовали все свои силы для успешного проведения этой «операции» по свержению Ельцина.

Уже после того как я сорвал этот «великолепный замысел» всех этих могущественных сил, представители мировой прессы задавали мне вопросы: «Объясните, что это было — заговор, попытка путча, инспирированная Кремлем? Кто в нем участвовал? Как вам — одному — удалось его предотвратить, когда, казалось, нет никаких шансов? Какую роль играл в этом заговоре против Ельцина президент Горбачев?» и т. д. При этом все аналитики были согласны в том, что только благодаря мне удалось спасти Ельцина от позорного изгнания с должности Председателя Верховного Совета России.

А началось осуществление парламентского переворота следующим образом. Ровно в 10 утра 27 февраля 1991 г. я занял ставшее привычным председательское место. (Ельцин давно перестал вести заседания парламента. А на этот раз он находился в Калининграде.) Я открыл начало работы Верховного Совета. Слева от меня — Светлана Горячева, заместитель Ельцина; справа — Борис Исаев — тоже заместитель председателя. В президиуме еще четверо, руководители палат — Владимир Исаков и Рамазан Абдулатипов и их заместители — Александр Вешняков и Виталий Сыроватко. Я начал согласовывать повестку рабочего дня, как вдруг Горячева попросила слова. Ну, как отказать в выступлении одному из заместителей председателя Ельцина? — хотя это была несколько странная просьба. Взойдя на трибуну, Горячева начинает зачитывать заявление, сделанное от имени шести руководителей Верховного Совета — то есть всего президиума, если исключить меня. В этом «заявлении» была осуществлена тщательная подборка всех деструктивных действий и выступлений Председателя Верховного Совета Ельцина, которые якобы «ведут к развалу СССР, нагнетанию напряженности в межнациональных отношениях» и т. д. Роль Ельцина оценивалась как провокационная деятельность, стремление усилить противоречия между союзным центром и республиками. Одновременно он обвинялся в том, что не выполняет свои прямые обязанности Председателя Верховного Совета, не контролирует деятельность правительства России, не помогает ему в решении вопросов, которые требуют внимания председателя, и т. д. Отмечу: многие обвинения, в общем-то, были справедливы. Но создалась ситуация, когда надо было спасать своего председателя от унизительного изгнания с высокой государственной должности с мотивировкой «провокатор, бездельник». Для чего, в таком случае, нужны такие «первые заместители», каким являюсь я? Так лихорадочно мелькали мысли в моей голове.

В конце выступления Горячева предложила: созвать съезд в ближайшие несколько дней (4–5 дней), утвердить повестку дня с одним вопросом — «О Председателе Верховного Совета РСФСР Б.Н.Ельцине», с целью снять его с этой высшей государственной должности в Российской Федерации. Это ее предложение было встречено одобрительными аплодисментами большинства депутатов Верховного Совета. «Дело плохо, — механически отметилось в памяти, — большинство явно недовольно Ельциным. Борьба будет трудной».

После Горячевой выступил Борис Исаев (как и Горячева, заместитель Ельцина), а также многие другие депутаты, поддержавшие предложения Горячевой. Особенно жестким было выступление Владимира Исакова, председателя одной из палат, — давнего соратника Ельцина еще по Свердловску, но ставшего его смертельным врагом в последнее время. Исаков — очень тяжелый человек, со смертельно скучным характером и каким-то злобным отношением к Ельцину и ко всем, кто поддерживал Ельцина. Он любил шокирующие выступления «от микрофона», например, сообщал всем, что тогда-то Ельцин был пьян, что он сделал такое-то «неприличное заявление» и т. д. А проельцинская пресса в ответ… немедленно начинала атаку на меня, выдумывая всякие небылицы на мой счет. Видимо, они считали, что Исаков действует, имея на то мое «согласие». Но Исаков ненавидел всех, кто поддерживал Ельцина, а меня в особенности. В общем, сыграл он откровенно провокационную роль и сделал много для ослабления позиций Верховного Совета России.