Бессилие власти. Путинская Россия - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Хасбулатов cтр.№ 95

Одна из серьезных ошибок и экономической науки, и государственной практики заключалась в том, что не были фундаментально проанализированы причины, приведшие к краху к концу прошлого десятилетия в целом Российское государство. Когда посыпался «золотой дождь» в результате резкого повышения цен на «черное золото», все дружно предали забвению то ельцинское десятилетие, которое едва не закончилось уже распадом России. И проблема состояла далеко не в том, что в стране не развивались инновации, – проблема, повторим, состояла (и состоит) в том, что в России произошла деиндустриализация. И этот факт почему-то остается без внимания и сегодня.

Поэтому главная, стратегическая задача экономической политики – осуществить новую индустриализацию страны, обеспечить сбалансированное развитие всех отраслей и производственной инфраструктуры в том объеме, которое могло бы обеспечить экономический рост на собственной базе. Естественно и то, что эта индустриализация должна быть основана на современном технологическом уровне – с таких позиций, на мой взгляд, следует рассуждать об инновациях и модернизации.

В этой связи полезно осуществить анализ тех глубинных причин, которые привели в последние три десятилетия к необычайному экономическому подъему Азии. Этот подъем настолько значительный, что он фактически создал мощный сдвиг в сторону перемещения основной базы экономического развития с Запада на Восток – то есть в Азию. Причины этого глобального перемещения объективно обусловлены, по крайней мере, тремя глубинными тенденциями.

Первая. США, Япония и ряд других супериндустриальных стран, начиная с 80-х гг., переносили (через ТНК) свои производства прежде всего в регионы Азии. Причины были разные – и требования экологии, и увлечение дешевизной рабочей силы, и близость к обширным рынкам сбыта и отчасти сырья. При этом на Западе была уверенность в том, что ключевые компоненты переносимых производств, основанных на высоких технологиях, остающиеся в метрополиях, долгое время будут иметь решающее значение. Запад полагал, что «ключ» к технологиям – у них «в кармане». И просчитался. В результате переноса производственных мощностей с Запада на Восток, а также Латинскую Америку, в целом значительно расширилась база для индустриализации этих развивающихся регионов мира, особенно группы новых индустриальных стран (НИС).

Вторая. Информационно-технологический прорыв, начавшийся с конца 80-х гг. (на базе ИКТ), оказал огромное (не прогнозируемое) воздействие на товары и услуги «новой экономики». В частности, он привел к быстрому снижению цен на них, и они стали общедоступными. Это привело к тому, что основная часть прибыли компаний стала формироваться в процессе торговли этими товарами, а не вследствие продажи технологий; это – очень важный момент. При этом заметим, группа развитых стран, которые направляют на цели НИОКР свыше 2,5% ВВП, в последние 20 лет показывали общий годовой рост ВВП 1,5–2%. В то же время страны Азии и в целом группа НИС выделяли на цели НИОКР не более 1,5% ВВП, но обеспечивали рост ВВП в 5–10%. Вот этот момент представляется весьма интересным. Дело в том, что новые технологии, как я указывал выше, стали общедоступными по цене, и фактор расширения производства и сбыта новых изделий стал играть решающую роль в экономическом росте, а не просто высокий технологический уровень экономики. В результате Китай (вместе с рядом других стран НИС) заполняет чуть ли не весь мировой рынок компьютерами. С таких позиций и осуществлялся процесс перемещения новых технологических производств в группы развивающихся стран, – чтобы расширить производство товаров для мирового рынка. Но эта политика Запада оказалась более чем удачной для НИС, которые, в громадной степени расширив производство новых товаров и услуг, тем самым разрушили монополию Запада и на новые технологии. Выше приведенный пример с китайскими компьютерами хорошо иллюстрирует это положение.

Резкое удешевление новых товаров необычайно расширило их рынок: еще в середине 1990-х более 80% покупок новых компьютеров, оргтехники и мобильных телефонов приходилось на Японию, Западную Европу и Северную Америку. Ныне доля этих регионов сократилась до менее чем 35% (и быстро сокращается); это произошло прежде всего из-за роста объема спроса. А объем спроса растет в силу, во-первых, снижением цен на инновационные товары, а во-вторых, как следствие роста уровня жизни некоторых слоев населения в РС. До 80-х гг. «новые индустриальные страны» всего лишь обслуживали рынки Запада (за счет «колониальных товаров»), и их возможности были крайне ограниченны по объективным причинам (бедность и нищета населения, узкий внутренний рынок, плохая инфраструктура, проблемы с кадрами и т.д.). Поэтому товарооборот в те времена между Югом и Западом, Востоком (Азия) и Западом был ограниченным и соответствовал схемам МРТ, которые определялись потребностями ТНК и рынком Запада на неоколониальной основе. Последний производил всю высокотехнологичную продукцию в основном «сам для себя», а не для РС (т.е. для западного мира).

Технологические перевороты 80–90-х гг. и первого десятилетия XXI в. изменили саму конфигурацию МРТ: по итогам 2010 г., например, Китай – главный экспортер на планете. Он произвел больше компьютеров, оргтехники, мобильных телефонов и планшетных устройств, чем весь остальной мир. Само появление возможности покупать такие товары у населения бедных стран мира внесло кардинальные изменения в структуру глобальной экономики, в частности они отразились в громадном расширении географической зоны индустриализма, к похоронам которого готовились, по остроумному замечанию профессора Владислава Иноземцева, «в 1990-е годы так же, как и к «концу истории».

Третья тенденция. В результате указанных выше процессов и тенденций в мировой экономике произошел феномен индустриального ренессанса. Он (этот ренессанс), в свою очередь, создал еще одну предпосылку для своей эволюции. В частности, в качестве производной от роста промышленности быстро стал увеличиваться спрос на сырье. Как отмечается в ряде международных исследований последнего времени, процесс устойчивого роста на сырье совпал по времени с кризисом в «новой экономике», который обвалился в ходе мирового кризиса 2001–2002 гг. В то же время за все прошедшее десятилетие большинство сырьевых товаров и энергоносителей подорожало в 3–6 раз. Это отразилось сильнейшим образом прежде всего на PC, в частности на НИС, и в группе переходных стран СНГ: России, Казахстане, Азербайджане. Именно этот рост создал реальные условия для позитивных сдвигов в плане увеличения уровня жизни людей – по данным ПРООН, порядка 600–700 млн чел. из развивающихся и переходных стран вышли из нищеты благодаря росту цен на сырье. Эти сотни миллионов людей стали покупателями инновационных товаров. Наглядный пример одного из направлений влияния «нового индустриализма», основанного на элементах «новой экономики», – это революции в арабском мире, которую аналитики связывают с распространением доступных по цене компьютеров даже среди арабских бедняков. Например, только ливийские школьники получили 100 тыс. компьютеров по ценам ниже 100 долл. в 2008–2010 гг.

Как реагировали на эти глобальные сдвиги в мировой экономике «постиндустриальные государства»? Примитивно: они продолжали политику поощрения аутсорсинга и переносили в зоны PC – причем не только через ТНК, но и через средние и малые фирмы (современные ИКТ позволяют это) – производства, и уже не только традиционные («тяжелые»), но и современные, создавая дисбалансы в национальных промышленных структурах. Одновременно, компенсируя этот дисбаланс, и стали формироваться «финансовые пузыри» вокруг отдельных сфер бизнес-деятельности (нефть, газ, ИКТ, ипотека, строительство, услуги и пр.). Спекуляции на движении фиктивных денежных потоков в развитых центрах капитализма приобрели колоссальный размах. Эти спекуляции как бы компенсировали «уход» из стран реальной экономики. Аналитики разных стран приводили данные о том, что перед глобальным кризисом, например, сумма деривативов превышала 800 трлн долл. (при мировом валовом продукте 60 трлн долл.). Источником благосостояния стали уже не промышленность и сельское хозяйство, не отрасли, их обслуживающие, а денежные превращения, узаконенное спекулятивное движение денежных массивов, ценные и не ценные бумаги, их производные, деривативы, хедж-фонды и т.д. Их потоки «оторвались» от реальной экономики. В то же время интенсивный процесс индустриализации «третьего мира» продолжали и продолжает свое победное шествие по миру, ослабляя США и Западную Европу (Япония ослабила себя сама).