Геополитика постмодерна - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дугин cтр.№ 46

Еще раз: геополитика — это наука о жизни, витальности, об органических энергиях государств и народов. Контроль — это не что иное как замер жизненных сил нации. Евразийство ставит на максимум жизненной энергии. Может быть, именно такой подход необходим, чтобы сохранить имеющееся. Противоположная позиция, даже консервативная, в рамках РФ, неизбежно приведет (увы, уже приводит) к утрате наших позиций вовне, что при первом удобном случае не замедлит проявиться и внутри. Тот, кто не с Евразией, тот против России .

«РЖ»: Что на самом деле происходит сейчас в Средней Азии? Понимают ли американцы, с чем они столкнулись, имея дело со среднеазиатскими республиками? Возможно ли поднятие экономики среднеазиатских государств и создание экономических «среднеазиатских тигров», или же эти регионы цивилизационно обречены на постоянное отставание? Были ли позиции советской власти достаточно сильны в Средней Азии, чтобы сегодня говорить об этом регионе в контексте наших исконных геополитических интересов?

А. Дугин: Отвечу по порядку. В Средней Азии происходит расширение стратегического пояса (сужение кольца «анаконды») атлантизма за счет пояса стратегического влияния евразийства. Совершенно ясно: у нас отнимают то, что мы не хотим сохранять и охранять.

В Средней Азии у России в последние годы был определенный геополитический резерв — республики ждали, как определит себя Россия на этот раз. Выдвинет ли интеграционный (реинтеграционный) проект? Если выдвинет, то на какой идейной, экономической, геополитической основе? И какими методами будет его осуществлять? Иными словами, это пространство было пространством «ожидания евразийства». Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев об этом прямо заявлял, предлагая идею «Евразийского союза» как своего рода тест.

Москва на это не отвечала никак. Казалось, с приходом Путина в Кремль ситуация качнулась в евразийском направлении: был учрежден ЕврАзЭС, кое-что сдвинулось. Постепенно кое-что стали наверстывать. Но в какой-то момент, причем, на мой взгляд, на полгода раньше терактов 11 сентября, что-то произошло в геополитическом «самочувствии» правителей. Процесс затормозился. А когда США ответили на теракты 11 сентября новой волной геополитической экспансии в Среднюю Азию под предлогом «борьбы с террором», инфраструктуру которого в Афганистане они же и создали несколько ранее, то геополитическая воля России вообще оказалась парализованной. Это не означает «конца евразийства», это означает, что нам мощно и вежливо откусили жизненно важные органы. Под предлогом, что и у них что-то отвалилось…

Американцы прекрасно понимают, что в Средней Азии они столкнулись с обычным азиатским «традиционным обществом», с которым атлантистская геополитика привыкла иметь дело несколько столетий. Война за Азию между Великобританией и Россией идет не первый век, и все партии в ней довольно ясно расписаны. Русские делают азиатские просторы провинцией и начинают их медлительно и тяжело осваивать и подтягивать как свою органическую часть. Англосаксы скупают элиту, ставят форпосты и предоставляют низам жить, как им заблагорассудится, экспортируя все ценное и наводняя рынки блестящими бусами и цветными фантиками. Наличие даже одной компактной американской военной базы в среднеазиатских республиках — это введение в организм особой бациллы атлантизма. Скорее всего, в ближайшее время из ниоткуда там появится «исламский радикализм», и заокеанские гости заметят, что местные правители не очень ретиво соблюдают «права человека», и будет разыгрываться классический сценарий колонизации и кока-колонизации.

Тихоокеанский регион — совершенно особый, его геополитическое местонахождение в чем-то аналогично Европе. Там нет «евразийского влияния», нет противодействующей атлантизму силы. Поэтому реальная его экономическая модернизация, хотя и весьма двусмысленная, была геополитически безопасна. Средняя Азия — совсем иное дело. Эта зона для контролируемой США поставки природных ресурсов в обход России и пространство для размещения военных объектов, потенциально направленных против той же России. Не более того. В определенных случаях в них возможен сценарий, сходный с афганским. Скупить элиту и залепить пустыню огромными рекламными щитами — как доказательство процветания — нетрудно.

Позиции Советской власти в Средней Азии геополитически были очень сильны, и на их закрепление предыдущие поколения русских людей потратили немало сил и жизней. Советская разновидность евразийства надежно вовлекла среднеазиатских руководителей в общегосударственный административный слой, наладило — с большим трудом — промышленную и социальную инфраструктуру, накормила и напоила людей. Я далек от идеализации, но сделано было немало. В духе советской идеологии слабо учитваося этно-религиозный фактор, считавшийся «преодоленным». Это было заблуждение, на котором умело сыграли перестроечные сепаратисты. Но не в этом суть. Советское мировоззрение и в русских не так уж сильно укоренилось, а сегодня стало очевидно, что под ним лишь скрывалось национальное чувство, стремление к трудной модернизации и геополитическая воля. Евразийство предлагает назвать вещи своими именами и исправить советские ошибки. А для евразийства в Средней Азии и сейчас ситуация крайне благоприятная. Однако если Россия будет только Россией, «северным соседом», то для реинтеграционных тенденций не будет главного аргумента — философского и мировоззренческого. Выбор между Россией и США у местных элит будет происходить по «шкурным» критериям — кто больше даст. А в таком споре у России в ближайшее время победить шансов нет. Поэтому вопрос о Средней Азии — это вопрос духовный.

«РЖ»: Что сейчас происходит в Грузии с геополитической точки зрения? Нужна ли Грузия России «сама по себе» или нам просто требуется, чтобы там не было «третьего лишнего» (читай Америки, НАТО и т. д.)?

А. Дугин: Ситуация с Грузией есть продолжение той же геополитической стратегии атлантизма, о которой я говорил, отвечая на предыдущий вопрос… Вот «анаконда» добралась и до Кавказа, что логично, если мы внимательно взглянем на карту. Грузия жизненно важна для евразийской России. Это братская православная держава, стратегический полюс Кавказа, ценнейшая духовная и политическая реальность, незаменимый элемент евразийской мозаики. Грузия сама — «малая Евразия», там много народов и народностей, это сложная многомерная уникальная структура, голограмма Кавказа, голограмма континента. Государством-нацией Грузия никогда не станет и не может стать — это империя в миниатюре, и она сохранится как таковая только в составе Евразии. В противном случае ее разорвут внутренние и внешние напряжения.

Ослабление евразийского подхода в отношении Грузии, геноцидальная линия горбачевского преступного плана, противопоставлявшего бывшим союзным республикам внутренний сепаратизм (Абхазия, Осетия) и ее вялое развитие в постгорбачевскую эпоху — это, пожалуй, худший сценарий развития ситуации, который, увы, утвердился еще с конца 80-х. В геополитике есть свой закон сообщающихся сосудов — количество евразийства убывает, количество атлантизма прибывает. Там, где мы неэффективны, там эффективны они. Появление американских военных в Грузии закономерно, и винить в этом одних грузин неправильно. Что сделала Россия для того, чтобы предотвратить это? Атлантистов в грузинской элите полно, и этот атлантизм проявляется в русофобии. Это естественно. Но так уж ли мало атлантистов в российской элите? И они, конечно, не могут быть жизненно заинтересованы в сближении Москвы с Тбилиси — а аргументация подбиралась согласно конъюнктуре момента: то «экономически невыгодно», то «Шеварднадзе непослушен» (позже «Саакашвили агрессивнее»), то «обязательства перед Абхазией не позволяют»… Атлантизм маскируется под различные политические проекты, в зависимости от обстоятельств подыскивает самые различные «доводы».